Приказчик повернул голову и кивнул одному из силовиков. Тот молча шагнул вперед и нанес два удара. Первый пришелся в печень полковника, второй влетел под солнечное сплетение. Ростов захрипел, согнувшись пополам, и его аккуратно, практически с любовью, опустили в собственное кресло.

— И так, господин полковник, я все же представлюсь. Дознаватель особого отдела Столичного управления Тайного Приказа, титулярный советник Садовый Дмитрий Александрович. Прошу ознакомиться вас с ордером вашего ареста. — Садовый открыл папку и достал бумагу и передал через силовика Ростову.

— В чем меня обвиняют⁈ — Прорычал полковник, до сих пор стараясь восстановить дыхание.

— В подлоге документов, скрытии важных сведений, умышленном использовании должностных полномочий, а также их превышении. И на десерт, в том, что благодаря вашим действиям, косвенно разумеется, чуть не был уничтожен один из родов старшей аристократии. — Садовый продолжал дежурно улыбаться, хотя глаза дознавателя из спокойных превратились в холодные.

— Вы ничего не докажете. — Усмехнулся Ростов.

— Уже, Борис Александрович, уже. Есть показания сотрудников, которые участвовали в подготовке документов о мобилизации, есть показания преподавательского состава. Кроме того, есть факты, которые подтверждают, что вы были в курсе состояния дел рода Волковых… Иначе бы вас не подвергли аресту. Сейчас вопрос только в том, какое наказание для вас изберут: ссылка или заключение с лишением всего, чего вы добились долгими годами службы, а, может быть, и казнь… Вот я только одного не понимаю, Борис Александрович, стоило оно того? Насолить тем, кто с вами, так сказать, не в одной весовой категории? Вы же сами себя и закопали. И ради чего? Простой мести? Никакой личной материальной выгоды для вас я не вижу. Выше вы не поднимитесь, и это не «заказное дело», где вам что-либо, скажем так, перепало за выполненную работу. Так зачем?

— Ненавижу… — Сквозь зубы процедил Ростов, уже понимая, что отвертеться у него не получиться.

— Что, простите, вы сказали? — Садовый слегка наклонился вперед.

— Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу вас всех… Одаренные… Ненавижу вас всех, гребанные твари… Вы все — чудовища!!! — С последней фразой Ростов перешел на крик.

— Понятно… Очередной борец за справедливость. — Кивнул Садовый, — Господа, пакуйте бывшего полковника, в Петропавловской крепости его уже заждались.

Силовики дружно скрутили полковника, защелкнув наручники. Полковника согнули буквой «Г» и повели на выход.

— Все опозорить стараетесь, твари⁈ — Рявкнул полковник Ростов с побагровевшим лицом, стараясь выпрямиться. Садовый поднял руку, и силовики остановились, позволив Ростову выпрямиться.

— Вы опозорили свой мундир и нарушили законы, которые клялись защищать, когда клялись защищать всю империю, а для меня меня это недопустимо. Теперь ваша очередь, Борис Александрович, испытывать позор. — Прошипел в лицо, приблизившись, дознаватель особого отдела, — Выводите этот мусор!

Бойцы силового крыла снова согнули Ростова и потащили полковника в коридор. Сопротивляться двум Одаренным уже бывший начальник военного учетного стола императорского университета, когда они взялись за него всерьез, не смог…

— Александр Юрьевич, вам приказано занять, пока что разумеется временно, должность начальника военного учетного стола. — Садовый протянул Шишикину, который до сих пор сидел за своим столом, одинокий лист с императорским штампом, — И да, меня просили передать благодарность от руководства Столичного управления Тайного Приказа за данные вами показания о характере действий полковника Ростова. Думаю, что в ближайший квартал решиться вопрос о вашем назначении на эту должность уже на постоянной основе.

— Служу империи. — С улыбкой Шишикин поднялся из-за стола и принял бумагу.

— Честь имею. — Кивнул Садовый и покинул учетный стол.

Внутри остался только Александр Юрьевич. Когда он всего неделю назад давал показания против Ростова, он и не думал, что Тайный Приказ придет за его начальником так быстро…

Глава 12 «Алое небо над головой».

РИ, предместья Искитима, родовое поместье Волковых, 1 мая, 12.00

Весна уже вступила в свои права в Сибири. Снег таял день ото дня, талая вода сбегала крохотными ручейками, сливаясь в единый поток, и неслась вниз, к крупным рекам и ключам, бьющим из-под земли. Быстрые сибирские реки несли огромные куски льда, освобождаясь от зимнего плена, очищая и собственные берега от снежного покрова и утаскивая талые кучи вниз по течению. Уровень воды значительно вырос лишь за прошедшую неделю, и весенний паводок уже поднялся выше привычной нормы. Совсем скоро уже по крупным сибирским рекам, стоит им только очиститься от крупного льда, начнут свое движение корабли и баржи речного судоходства…

Мы прилетели ранним утром в Новосибирск специальным бортом Тайного Приказа. Собственно, моя просьба к Владимиру Алексеевичу и состояла в том, чтобы помочь переправить тело деда к родовому поместью в Искитим. Князь Кобылин к просьбе отнесся со всей серьезностью, выделив личным приказом спецборт Тайного Приказа и кортеж из Сибирского управления. Когда я начал благодарить за это, он сказал: «Аристарх Прохорович очень много отдал родине, он заслужил гораздо большего…»

Вместе со мной в Искитим отправились Софья, Марфа Петровна, Василий Иванович Конев, Владимир Алексеевич и Алексей Владимирович Кобылины. С Новосибирска князь Кобылин выделил салютную команду из караульной роты управления и пригласил жреца из новосибирского храма всех богов.

На следующий день после нашего приезда они были в поместье.

— Доброго дня, барин! Дождались вас! — Гаврила тут же подскочил ко мне, стоило только покинуть салон машины.

— Здравствуй, Гаврила, и я рад тебя видеть. — Улыбнулся я, встречая старого приказчика деда.

— Гостей сколько привезли! А Аристарх Прохорович где сам быть изволит? Аль не прибыл ещё?

— Прибыл он, Гаврила, прибыл в последний путь свой отправится. — Ответил я, не опуская взгляда.

— Но… Как же так, Матвей Александрович? — Голос Гаврилы сломался и наполнился горечью.

— Все мы смертны, Гаврила. Прикажи подготовить спальни гостевые и наши с Софьей. Завтра провожать деда будем.

— Исполню, Матвей Александрович, все исполню. — Гаврила поклонился и, развернувшись, помчался к поместью.

В его глазах я заметил слезы…

На этом наш разговор вчера закончился. Ночь я не спал. Не мог уснуть. Я крутился, вертелся на кровати, даже овец считать пытался. Потом пытался дозваться до Чернобога или Белобога, но так и не смог. Никто не отвечал на все мои молитвы. Провалиться в мир духов у меня так и не получилось…

Я даже не заметил, как восток окрасился в багряные цвета, разгоняя ночную тьму…

Я поднялся с кровати и начал собираться. В родовой книге Волковых был прописан порядок церемонии проводов усопшего главы рода. Наследник надевал на себя простую одежду — холщовые рубаху и штаны, босым входил в храм вместе с телом бывшего главы, оставаясь в родовом храме наедине с духом ушедшего перед взором богов. Там происходило таинство. Оно не описывалось в книге, но указывалось, что после из храма выходил уже не наследник, но новый глава рода. Либо не выходил… Тогда выносили двоих… Этот обряд, хоть и с некоторыми отличиями, повторял обряд, который проводили в общественных храмах по всей империи для потомственных дворян…

Что за таинство должно произойти, я не понимал, но готовился к самому очевидному — встрече с одним из своих Небесных Покровителей. Других вариантов у меня не было…

Спустившись на первый этаж в своем странном (для меня лично) наряде, я увидел всех собравшихся проститься с дедом. Софья, Гаврила, Марфа Петровна, Владимир Алексеевич и Алексей Владимирович Кобылины, Василий Иванович… Остальных слуг из дома на сегодня отослали. Мы никому особо не сообщали о том, что сегодня деда будут хоронить. Да и друзей у него особо не было, либо о них никто толком и не знал… Аристарх Прохорович никогда особо не распространялся о своем круге общения…