— А чего Шаман поседел? — Моряк кивнул на тело в своих руках.

И только сейчас Дятлов понял, что смутило его во внешности Волкова — голова их штатного парамедика было белой, словно первый снег…

РИ, Санкт-Петербруг, Васильевский остров, Резиденция генерал — губернатора Санкт-Петербурга, 16 апреля, 16.00

Михаил Васильевич сидел в своем кабинете. Все встречи молодого императора Константина на сегодня уже закончились, и «молодой» генерал-губернатор Санкт-Петербурга мог позволить себе наконец-то заняться делами столицы, а не всего государства… Последние полгода именно такие вечера Великий Князь Сибирский воспринимал как отдых — пара встреч, несколько часов спокойного времени в беседах, ознакомлении с документами и обсуждений новых проектов… А не всех этих чудищ, тварей, мутантов, военных докладов о новых боестолкновениях…

В дверь кабинета аккуратно постучали. Великий Князь Сибирский отвлекся от очередного документа по строительству дамбы на Финском Заливе, подняв взгляд к дверям:

— Войдите! — Мощный глубокий бас великого князя разнёсся по кабинету.

Дверь тут же открылась, и появился личный секретарь генерал-губернатора. С молодым парнем у Михаила Васильевича сложились довольно хорошие отношения. Парень был исполнительным, получив хорошее образование, отправился на государственную службу, и за свою верность и исполнительность получил чин при императорской канцелярии. После гибели прошлого секретаря при взрыве во дворце, Великий Князь лично выбрал нового, остановившись на его личном деле. Дмитрий Огнев, которого выбрал Великий Князь, вначале стеснялся свалившейся на него «милости», но за полгода, прошедшие с момента вступления в должность, пообвыкся на новом месте службы, и уже не так сильно тушевался при виде Михаила Васильевича…

— Михаил Васильевич, прибыл князь Кобылин. У вас с ним запланирована встреча на четыре часа по полудни. — Доложился Огнев.

— Проси князя, Дмитрий. — Кивнул Михаил Васильевич, поднимаясь из-за стола, — И прикажи чаю подать нам.

Секретарь кивнул, скрывшись за дверью. Спустя пару секунд двери распахнулись, и в кабинет генерал-губернатора вошел, опираясь на черную трость князь Кобылин Владимир Алексеевич, Глава Тайного Приказа империи и царский постельничий. В результате взрыва князь потерял один глаз и получил серьезные повреждения мышц левой ноги, что заставило его теперь передвигаться с использованием трости, а левый глаз он закрывал черной бархатной лентой, что придавало ему слегка лихой внешний вид… Кобылин был облачен в привычную строгую черную тройку с белой рубашкой и черным галстуком. На плечи князя было накинуто черное пальто с серебристым меховым воротником, во второй руке князь держал черный кожаный портфель для бумаг.

— День добрый, Михаил Васильевич! — Улыбнулся князь Кобылин, коротко поклонившись генерал-губернатору.

— Выдохни, пожалуйста, Владимир Алексеевич, не на приеме же. — Михаил Васильевич с улыбкой приблизился к Кобылину, опустив могучие руки на плечи князя, — Рад видеть тебя, старый друг. Все ждал, когда же ты вернешься к нам. Твоего ума нам действительно не хватало.

— И я рад вернуться. — Усмехнулся Кобылин, — А то тут все так интересно стало, а меня нет и нет, даже завидно стало, без моего участия такие дела творятся в мире… Вот и пришлось к вам возвращаться!

Михаил Васильевич весело хохотнул и указал рукой на четыре кресла у окна, стоявших вокруг низкого журнального столика.

Двое мужчин переместил в кресла. Великий князь пригласительным жестом раскрыл шкатулку, наполненную кубинскими сигарами и, подавая пример, первым взялся раскуривать табачную торпеду. Кобылин, благодарно кивнув, взялся за вторую, повторяя действия Великого Князя Сибирского. Пока они готовили и раскуривали сигары, к ним пришел личный секретарь с подносом, заполненным на две персоны. Оставив поднос, Огнев поклонился и покинул кабинет, оставив князей наедине.

— Ты уже погрузился в дела, Владимир Алексеевич? — Спросил Михаил Васильевич, выпуская облако сизого дыма.

— Погрузился. — Кивнул Кобылин, разливая ароматный напиток с сибирским сбором трав по чашкам из костяного фарфора, — Не могу сказать, что рад всему, что произошло… Но, как говориться, что есть, то и имеем. Будем работать. Со своим приказом я разберусь за три недели, а там и за остальные возьмусь, не волнуйся. Но я к тебе не только повидаться прибыл, да о делах государственных говорить. Я тебе еще и новости привез.

— Да? — Удивился Михаил Васильевич, — Надеюсь, что хорошие?

— Нет. — Отрезал Кобылин, покачав головой.

— Ох… Ну, рассказывай, все равно же узнаю. — Махнул рукой генерал-губернатор.

— Ты в курсе, что Аристарх Прохорович умер?

Генерал-губернатор замер, так и не донеся чашку до губ.

— Тогда ставлю в известность, Михаил Васильевич. — Продолжил Владимир Алексеевич, видя реакцию младшего брата почившего императора, — Граф Волков Аристарх Прохорович скончался две недели назад в императорском лазарете. Теперь Матвей Александрович и Софья Александровна Волковы — единственные представители графского рода Волковых. И так как Матвей еще не закончил учебу в университете, род Волковых должен находиться под опекой императора до момента окончания им учебы, и признания императором Константином наследования Матвеем титула графа и места главы рода.

— Верно все говоришь, Владимир Алексеевич, нужно выделить время в расписании Константина и пригласить Матвея на аудиенцию к императору. Все-таки, нас не только товарищеские отношения связывают, но и дело общее… Да их компания нас сейчас ой-как выручает своими машинами…

— А вот это не получиться. — Перебил генерал-губернатора князь.

— Это почему? Не уже ли что-то с Матвеем случилось? Я, конечно, с ним не встречался — времени все не было, но я точно знаю, что он первым пришел в себя и вернулся домой…

— Его мобилизовали. Он сейчас в армии. Уже несколько месяцев. Их опекун, Конев Василий Иванович, все пороги Военного Приказа оббил, в императорский суд иск подал, сейчас ждет заседания, оно на двадцать первое апреля назначено, кстати.

— Как мобилизовали⁈ Кто приказ подписал⁈ — Поднялся на ноги Великий Князь Сибирский, сжимая могучие кулаки.

— Так император и подписал. — Усмехнулся Кобылин, — Да ты не ярись, Михаил Васильевич, тут такая неразбериха с этими Пустошами творилась, что сам черт ногу сломит… Я уже пробил по своим канал, где он и что с ним. Доклад у меня с собой. Ознакомишься?

— Давай. — Михаил Васильевич протянул руку, опускаясь обратно в кресло.

Князь зажал сигару в зубах, взял в руки портфель, который поставил у кресла, достал пачку бумаг, объёмом на два десятка листов, и передал генерал-губернатору. Тот начал быстро просматривать все бумаги, читая по диагонали каждый лист. Спустя несколько минут Михаил Васильевич отложил бумаги на журнальный столик, взял снова в руку сигару и крепко затянулся.

— Дела… Не досмотрели. Еще и в разведке… И повоевать успел… Наш пострел везде поспел… А теперь в госпитале валяется с Полным Истощением… Хорошо еще, что не «перегорел»… Вытаскивать будем. А начальника военного учетного стола университета лично с должности сниму. Погоны сожрать заставлю и в ссылку отправлю. Будет у меня мифрил намывать на Байкале. — Прорычал Михаил Васильевич, — Нужно с опекуном их встретиться. Хочу все от него услышать, перед тем как в университет ехать.

— Во-первых, Михаил Васильевич, не горячись. По закону этот полковник Ростов все делал верно. Списки подготовил, предоставил. Матвей юридически на тот момент не единственный мужчина в роду был… Но вот то, что он не указал, что он — единственный наследник титула, и глава рода в коме, да и сам Матвей учится на врача — все это минус…

— Только поэтому и не придушу его лично, а сошлю в Сибирь. Если бы он еще и указ государственный нарушил, так вообще бы пристрелил как собаку бешенную. — Рыкнул генерал-губернатор.

— А, во-вторых, Михаил Васильевич, с Коневым Василием Ивановичем, побеседовать можешь прямо сейчас, я его к тебе с собой взял, он в приемной дожидается… Собственно, он ко мне примчался сразу же, как узнал, что я в себя пришел. — Князь Кобылин указал на двери кабинета у себя за спиной.