В 1913 г. произошла кража у знатной московской барыни — княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой — одной из богатейших женщин России того времени. В ту пору княгиня жила в одном из своих подмосковных имений. И вот однажды она стала жертвой дерзкой кражи. В уборной, примыкавшей к ее спальне, находился несгораемый шкаф. В этом шкафу княгиня имела обыкновение хранить свои драгоценности, особенно дорогие ей по фамильным воспоминаниям. И вот из этого шкафа исчезли две нитки крупного жемчуга, кольцо с сердоликом и розовый бриллиант. Сердоликовое кольцо имело лишь историческую ценность. Под его камнем хранился крохотный локон волос, некогда принадлежавший Евдокии Лопухиной — первой жене Императора Петра. Она окончила свою жизнь, как известно, в монастыре. Один из Стрешневых, влюбленный в царицу Евдокию, выпросил у нее эту дорогую ему память. С тех, пор эта реликвия переходила в роду Стрешневых от отца к сыну. В конце концов, с прекращением прямого мужского потомства, она перешла к княгине.

Нитки жемчуга были просто ценностью материальной. Что же касается розового бриллианта, то в нем соединялось и то, и другое. С одной стороны, он был подарен в свое время царем Алексеем Михайловичем своей жене, с другой — он являлся раритетом в царстве минералогии.

Подозрения княгини пали на ее французского секретаря, который служил у нее уже 20 лет. У секретаря не оказалось алиби. Было недоказанным, где он был несколько часов накануне кражи. Секретарь был препровожден в тюрьму.

В ходе следствия выяснилось, что 3 месяца тому княгиней был уволен лакей Петр Ходунов, прослуживший у нее 8 лет и пользовавшийся доверием. Этот лакей не раз путешествовал в штате княгини, следуя за ней за границу на ее собственной яхте. Княгиня на столько доверяла ему, что бывали случаи, когда она приказывала Петру открывать заповедный несгораемый шкаф и приносить или прятать в него те или иные драгоценности. Уволен он был по довольно странной причине. Оказалось, что этот смирный человек вдруг принялся грубить, пьянствовать, словно напрашиваясь на увольнение. Были наведены справки о его судимости, и оказалось, что Петр Ходунов дважды судился за кражи и отбывал за них тюремное заключение.

За Ходуновым было установлено наблюдение, выяснилось, что он ведет довольно рассеянную жизнь, пьянствует по трактирам.

Через несколько дней Петру Ходунову удалось укрыться от наблюдения. Следственная группа отправилась на его место жительства. Подозреваемый занимал квартиру и две комнаты с кухней. Одну из комнат он сдавал сапожнику, а в другой жил с девицей Танькой и ее матерью. Ходунова в квартире не оказалось. Женщины, словно предупрежденные, вели себя вызывающе. Тщательный обыск ничего не дал. Сапожник, девица и ее мать были арестованы. На допросе они все отрицали. Вскоре сапожник, испугавшийся угрозы отсидки в тюрьме за укрывательство, начал рассказывать. Выяснилось, что за час до прихода группы на квартиру сюда прибегал 'Петька. Он схватил баульчик, сказал что-то про депешу тете Кате и убежал. Где живет эта Катя было неизвестно. Сапожник отметил, что стиль жизни с недавних пор на квартире Петьки изменился. Они стали лучше питаться, частыми стали гости и пьянство, а недавно Танька получила в подарок золотые сережки.

На следующий день инспектору доложили, что мать просит разрешения прислать арестованной дочери пищу и смену белья. Полиция пустилась на хитрость. Передача была скромной: горшок щей, круглая булка, чистая сорочка. Полицией была написана записка: «тетей Катей от Петьки получена депеша. Спрашивает, как ему быть?» Эта записка была вместе с огрызком карандаша запечена в особую булку и передана Таньке вместе с корзинкой, щами и рубашкой.

На следующий день, при отдаче Танькой пустого горшка и грязной сорочки, в рубце ее подола был найден зашитый ответ, написанный ею на той же бумажке. Он был таков: «вели тете Кате послать депешу в Нижний Новгород (следовало название улицы и гостиницы), написав, что я под замком».

Группа отправилась в Нижний Новгород. По словам начальника местного сыскного отделения, Петькино пристанище оказалось скверненькими меблированными комнатами где-то за Окой. Содержал эти комнаты старик, некогда служивший в сыскной полиции и не порвавший с ней связи доныне. Он не раз оказывал услуги местному начальнику, сообщая о подозрительных типах, посещавших его комнаты. Старик рассказал, что Петр Ходунов уже третий день снимал номер, с утра уходил, весь день пропадал, а к вечеру возвращался с ярмарки пьяным.

Полицией был предпринято следующее. Двое сотрудников заняли соседнюю комнату, в тонкой стене были проделаны отверстия для наблюдения. На утро один из агентов докладывал, что Петька встал, спрятал один сверток в карман пиджака, а другой, маленький, развернул, рассмотрел перед окном и поглядел сквозь него на свет. В руках у похитителя был розовый камень. После этого Петька, самодовольно улыбнувшись, завернул камень в бумажку и спрятал его в нижний правый карман жилетки. Затем он написал какое-то письмо и начал собираться уходить.

Группа отправилась за ним. Путь Петьки лежал к Главному ярморочиому зданию, где во время ярмарки помещался почтамт. Растерянный и изумленный Петр Ходунов был задержан полицией. Оказалось, что сердоликовое кольцо было продано на ярмарке персу. Лавка перса была указана и кольцо у него отобрано.

Княгиня Шаховская-Глебова-Штрешнева была и радостна и смущена. Она была довольна, что у нее снова были драгоценные семейные реликвии, однако, она была огорчена своим несправедливым отношением к секретарю.

Это дело мне особенно) врезалось в память, может быть, потому, что им замкнулся круг моего долголетнего служения царской России. Оно памятно мне и потому, что сумма похищенного из банка была настолько велика, что в истории банковского дела в России подобных прецедентов не имелось.

Итак, 28-го декабря 1916 г., т. е. ровно за два месяца до революции, я уже в качестве заведующего розыскным делом в Империи, получил в Департаменте полиции шифрованную телеграмму от заместителя начальника харьковского сыскного отделения, — Лапсина, сообщавшего о краже, произведенной в банке Харьковского Приказничьего Общества Взаимного Кредита. Похищено было на 2 млн. 500 тыс. рублей процентных бумаг и некоторая, сравнительно незначительная сумма наличных денег. Лапсин сообщал, что воры, устроив подкоп со двора соседнего с банком дома, и с по-мощью невиданных им (Лапсиным) доселе инструментом распилили и распаяли стальные несгораемые шкафы, оттуда и похитили вышеуказанные ценности. Следов воров ему обнаружить не удалось, но один из служащих банка, заподозренный в соучастии в преступлении, задержан и временно арестован. Эта телеграмма была получена доною утром часов в одиннадцать, а в четыре часа директор Департамента полиции А.Т. Васильев передавал мне, что министр внутренних дел, только что вернувшийся с высочайшего доклада, заявил о желании Императора, прочитавшего в утренней газете сообщение о харьковской краже, видеть это преступление открытым в возможно близком будущем. Почему министр находит необходимым поручить ведение этого дела непосредственно мне самому.

Выехать в этот же день мне не удалось, так как харьковский курьерский поезд уже ушел и я отложил отъезд до завтра, те. до 29-го декабря.

Эта дерзкая кража тревожила меня во всех отношениях: не говоря уже об исключительно крупной сумме похищенного, обратившей на себя внимание Императора, обстоятельства дела не давали уверенности в успехе моих розысков. Дело в том, что воры воспользовались рождественскими праздниками, то есть двумя днями, в течение которых банк был закрыт, следовательно, с момента совершения и до момента обнаружения преступления прошло 48 часов. За этот промежуток времени воры могли основательно замести следы, а то и скрыться за границу.

Общая картина преступления заставляла думать, что в данном случае орудовали так называемые «варшавские» воры. Эта порода воров была не совсем обычна и резко отличалась от наших, великороссийских. Тип «варшавских» воров таков: это люди, всегда прекрасно одетые, ведущие широкий образ жизни, признающие лишь первоклассные гостиницы и рестораны. Идя на кражу, они не размениваются на мелочи, то есть объектом своим выбирают всегда лишь значительные ценности. Подготовка намеченного предприятия им стоит больших денег: широко практикуется подкуп, в работу пускаются самые усовершенствованные и весьма дорогостоящие инструменты, которые и бросаются тут же, на месте совершения преступления. Они упорны, настойчивы и терпеливы. Все хорошо вооружены. Будучи пойманы — не отрицают своей вицы и спокойно рассказывают все до конца, но не выдают, по возможности, сообщников.