К этому добавилась информация о грядущих слушаниях в Национальном Собрании, куда меня вроде бы как собирались вызвать. Сам запрос и правда поступил ещё вчера. Но это было именно, что приглашение. Пока ни один из парламентских комитетов не заявил о начале процедуры публичных слушаний, в рамках которых было возможно приглашение любых доступных свидетелей. Для такого им нужно было собрать большинство голосов внутри самого комитета. Что в большинстве случаев становилось определённой проблемой. К тому же, солидную их часть, контролировала президентская партия. Которой будет совсем не с руки атаковать человека, фактически ставшего лицом их нового законопроекта.

Но медиа активно напирали на такую возможность. Блогеры шагнули ещё дальше, постепенно рисуя из меня что-то среднее между Аль Капоне и Лей Цзяньхуа. Начав вылепливать некоего лидера теневого мира Кореи.

Отбиваться на этом направлении, было откровенно тяжело. Аргументы по поводу продажности министерств и давления из-за рубежа всё ещё работали. Но их использование в качестве универсального щита, снижало эффективность каждой следующей оборонительной линии. А озвучить какую-то фактуру мы не могли — Геон Шин, несмотря на риск попасть в ловушку, пытался добраться до техники сотрудников профильных департаментов, но не преуспел. Вернее, какой-то процент аппаратов, под его контролем оказался. Но ничего ценного там не обнаружилось.

Неожиданных ходов, которые могли бы разом перевернуть ситуацию в нашу пользу, тоже пока не просматривалось. А вот Банк Шанхая уже начал проявлять определённое раздражение. По крайней мере официальное письмо, которое пришло от имени их президента, наглядно это демонстрировало. Ханьцам явно не понравился факт того, что они оказались втянуты в авантюру с непредсказуемым исходом. Если же добавить к этому молчание Вэньмин Тана, легко можно было предположить уровень бушуюших у них страстей. Всё же пятьсот миллионов долларов, это не мелочь. Да и у Грэма какое-то количество агентов влияния внутри китайской империи тоже имелось.

Мозг ненадолго впал в ступор. Погружённый в режим фокуса, он прогонял десятки ветвящихся версий, убеждался, что прогноз по каждой из них слишком мал и начинал заново. Одна проблема — действовал он в том же ключе и всё с теми же исходными данными. Получая закономерный результат — это противостояние не выиграть.

Встряхнувшись, я прервал этот процесс. И попытался зайти с иной стороны, рассмотрев максимально нестандартные форматы ответных действий. Но тут приоткрылась дверь в стеклянной перегородке, за которой сидела Хан Со Хи. А помещение наполнил голос девушки.

— Только что поступил официальный запрос из Национального Собрания, сонбэним. Они вызывают вас на слушания комитета по делам бизнеса. Завтра в пятнадцать часов.

Я повернул к девушке голову, а на столе завибрировал мой основной телефон. На экране которого высветился контакт Ми Ён Чон.

Взяв трубку, я услышал голос Ми Ён, который звучал куда резче обычного.

— Мин Джин Хо, откуда взялось это видео? Кто возомнил себя настолько бессмертным? Почему ты сразу мне не позвонил? Наверняка ведь узнал всё ещё утром.

Я подавил вздох. В целом, девушка была права — стоило сразу ввести её в курс дела. Но звонить прямо из дома, в присутствии Чжи, мне показалось не самой лучшей идеей. А потом я слишком глубоко погрузился в свои мысли.

— Блогеры и эксперты уже выступили с разоблачением монтажа. Что до организатора, боюсь, он пока для нас недосягаем. Зато в медиа мы эту новость быстро подавим. Думаю, ты сама уже наблюдаешь результаты нашей работы.

Они тихо вздохнула.

— Надеюсь, это произойдёт быстро. Ты не представляешь, какой скандал разразился из-за этого в совете директоров. Половина директоров считает, что эта ситуация бросает тень на Хёнде. Особенно, в свете начавшейся проверки.

Сделав секундную паузу, девушка продолжила.

— Послушай, Мин Джин Хо… Члены совета директоров в ярости. Я как могла тебя защищала, но не могу гарантировать, что корпорация будет держать твою сторону. Совет расколот, и не все готовы рисковать репутацией. Почти никто не готов.

На этот раз, в голосе звучало лёгкое смущение. Впрочем, нотки агрессии и недовольства там всё равно оставались — скорее всего, ей пришлось пережить немало неприятных моментов. Не говоря уже о том, что это видео всё равно останется в сети. Развлекая тех несчастных, которым приходится прибегать к самоудовлетворению.

— Насколько всё плохо?

Она на секунду замялась.

— Корпорация опосредованно связана с тобой через наши личные инвестиции. Вот так сразу отступить у них не выйдет. Речь о полутора миллиардах долларов. Но уже сейчас звучат голоса, что итоговый ущерб может быть куда больше. И мол, вообще стоит обратиться в суд, потребовав возврата инвестиций.

Я отлично уловил лёгкие нотки тревоги. Судя по всему, она сама не до конца представляла, каким образом я справлюсь с ситуацией. Это при том, что Ми Ён не знала о слушаниях комитета Национального Собрания. И пожалуй, эту новость ей стоило сообщить лично.

— К слову, меня вызвали на слушания в Национальное Собрание. Комитет по делам бизнеса. Завтра на пятнадцать часов.

В трубке повисло напряжённое молчание. Затем её голос зазвучал с ещё большим удивлением:

— Слушания? Шутишь? Они только начали проверки, и уже вызывают тебя в парламент? Как ты вообще собираешься из этого выбираться? Что планируешь делать? Там же наверняка целая толпа журналистов будет, на этих слушаниях.

Я печально усмехнулся, слыша в её голосе откровенное беспокойство.

— Их я тоже предполагаю удивить. Если сыграю правильно, возможно получится привлечь на свою сторону некоторых колеблющихся.

Она тихо выдохнула, а в её голосе зазвучали нотки иронии:

— Как всегда, пытаешься обернуть всё в свою пользу. Но это слушание может обернуться против тебя, если они хорошо подготовятся.

Я хмыкнул. Резон в словах девушки имелся. И, как мне казалось, депутаты действительно окажутся «подготовленными». Заряженными фактурой по самую глотку. Впрочем, я тоже не планировал приходить с пустыми руками. Плюс, учитывая прямой эфир, у меня имелась возможность использовать «оружие последнего дня». Выложить всю правду о «Хроникуме».

— Не скажу, что я совсем спокоен. Но, думаю, поле этой битвы останется за нами.

На другом конце провода раздалось деланное покашливание.

— Только не переоцени собственные силы. Противника нужно опасаться, а не считать, что уничтожишь его одним ловким ходом.

Я усмехнулся, а Ми Ён заговорила снова. Сменив тон на более куда более мягкий.

— А Чжи уже видела это видео? Не было никаких… вопросов?

Я фыркнул, вспоминая утренний разговор.

— Конечно, видела. Удивилась, если выражаться мягко. Но быстро убедилась, что это фейк.

Собеседница издала короткий смешок.

— Хорошо, когда у тебя есть те, кто доверяет. В Хёнде Групп на слово мне поверили совсем немногие. А последствия этого скандала будут напоминать о себе ещё очень долго…

В её тоне зазвучали нотки печали. Я же успокаивающе ответил.

— В любом случае, это временная буря, Ми Ён. Как только разделаемся с основным противником, всё будет кончено. А мы начнём постепенно разбираться с последствиями.

Девушке явно очень хотелось поинтересоваться, что это за такой противник, который не стесняется бить по крупнейшим чеболям, но вместо этого она зашла с другой стороны.

— Я могу чем-то помочь? Если совет директоров получит доказательства чьей-то виновности в создании этого видео, они обрушат на него всё, что у нас есть. Мало кто такое выдержит.

В этом я не сомневался. Впрочем, точно так же у меня не было никаких сомнений в том, что Роберт Грэм как раз относится к тому меньшинству, которое спокойно переживёт подобную атаку. Ещё и воспользуется ей для того, чтобы прибрать корпорацию к своим рукам.

— Веских доказательств у меня пока нет. Что до помощи — вы могли бы надавить на правительство. Как минимум, поинтересоваться их основаниями для проверки.