— Прекрасно вас понимаю. Но знаете, далеко не всем нравится число 118. Есть те, кто предпочитает число 72.

На мгновение глаза мужчины округлились настолько, что мне захотелось прикрикнуть на него. Нельзя так явно показывать свои эмоции, особенно, если ты предполагаешь, что за тобой наблюдают.

Несколько секунд он молча сидел на месте. Затем поднялся, подошёл ко мне и протянул руку.

— Очень рад встретить вас, господин Мин Джин Хо. И буду не менее рад работать вместе с вами, чтобы изменить мир к лучшему…

Собственно, на этом основная часть наших переговоров была завершена. Мы продолжили обсуждение на следующий день, в куда более защищённой обстановке — внутри небольшого арендованного дома, который перед этим полностью проверили мои телохранители.

Нам обоим нужно было убедиться, что каждый из нас — тот самый человек, за которого себя выдаёт. К счастью, внутри нашей корпорации хватало самых разнообразных секретов. Уж тем более имелся внутрикорпоративный сленг, легенды и определённые факты, которые не выходили за рамки очень узких кругов. И пусть мы работали абсолютно в разных секторах, некоторые точки пересечения нашлись.

К моменту окончания разговора я был полностью уверен, что передо мной действительно один из разработчиков, ранее трудившийся на станции «Марс-118». Он, в свою очередь, поверил, что я из тех специалистов, которых готовили на станции «Марс-72».

В Штатах я задержался ещё на несколько дней. Требовалось организовать перевозку оборудования, покопаться в документах «Локхид», раз представилась такая возможность, и наладить связь с китайцами. Последнее оказалось самым сложным и отняло больше всего времени. Зато к моменту моего отлёта у них появился более-менее надёжный канал коммуникации, роль которого выполнял мой старый знакомый — Вэньминь Тан.

Обратный перелёт в Сеул был далеко не таким напряжённым, как полёт сюда. Да, голова работала на полную, обрабатывая разнообразные варианты дальнейшей стратегии. Тем не менее, основные задачи уже были решены, а все будущие проблемы казались сущей мелочью. Особенно сейчас, когда я мог спокойно отнести к своим союзникам практически все крупные корпорации Кореи, её президента и большую часть депутатов парламента.

Когда мы приблизились к Сеулу, и капитан самолёта объявил о скором начале снижения, рядом проснулась Чжи. Немного поёрзала в кресле. Зевнула. Глянула в иллюминатор. А потом повернула голову ко мне и тихо поинтересовалась:

— Скажи мне, Мин Джин Хо. Что будет дальше?

Сначала я непонимающе приподнял брови. Затем, присмотревшись к её лицу, осознал подтекст вопроса и усмехнулся.

— Дальше мы будем менять мир, Чжи. И постараемся сделать его немного лучше.

Чо Гин Чан не верил своим глазам. Нет, он прекрасно знал, что является космонавтом. Членом экипажа первого корабля с уникальными новыми двигателями. Теми, что развивали скорость, равную одной пятой скорости света. И, естественно, был в курсе их цели — полёта к Альфа Центавра. Ближайшей звёздной системе, где имелись планеты, и в теории могла быть обнаружена жизнь. Ранее подобный перелёт был бы невозможен. По той простой причине, что дорога в одну сторону заняла бы двадцать пять лет. Если предположить, что экипаж захочет вернуться, им потребовалась бы ещё четверть века, чтобы снова пересечь космос. Даже если отправить в путь двадцатилетних космонавтов и по максимуму использовать капсулы гибернации, это выглядело самоубийственной миссией. Потому как капсулы не убирали процесс старения. Лишь помогали проще перенести долгий перелёт.

Как ни крути, пока человек во сне, вероятность того, что он сойдёт с ума, начав крушить всё вокруг или убивать товарищей по команде, была невелика. Кроме того, капсулы гибернации выступали в качестве дополнительной защиты от перегрузок. Тогда как самим полётом управлял автопилот, который должен был разбудить экипаж лишь в случае кризисной ситуации.

Но, даже найдись добровольцы, для подобной миссии потребовались бы хорошо подготовленные и опытные двадцатилетние космонавты, что уже звучало как нонсенс. Не говоря уж о том, что им, по сути, пришлось бы пожертвовать всей своей жизнью ради одного полёта. Не самый идеальный жизненный расклад.

Теперь всё изменилось. С тех пор, как великий Мин Джин Хо заявил о массовой доступности технологии бессмертия, жизнь человечества серьёзно поменялась. Да, снизилась рождаемость, но это было вполне ожидаемо. Если у тебя впереди сотни лет жизни, нет никакого смысла рожать детей прямо здесь и сейчас. Зачем, если можно выбрать близкий к идеалу момент в будущем?

Одновременно с этим произошли иные кардинальные изменения. Например, критично снизился уровень преступности. Людей, виновных в тяжких преступлениях, лишали доступа к технологии бессмертия. Пусть смертной казни и не было, а преступники содержались во вполне комфортных условиях, угроза лишения вечной жизни стала мощным мотиватором. Настолько, что Чо Гин Чан за всю свою жизнь не видел ни одной новости об убийстве человека.

Количество военных конфликтов тоже сократилось до нулевого значения. Безусловно, в мире оставалось небольшое количество фанатиков, готовых продолжать убивать других людей, несмотря ни на что. Некоторые из них отрицали разработки Мин Джин Хо, обвиняя его в самых разных вещах и считая главной угрозой для всего человечества. Но с подобными разобрались ещё до рождения молодого космонавта. К моменту, когда Чо Гин Чан появился на свет, от радикалов не осталось и следа.

Что до остальных, бессмертные граждане не желали умирать, а бессмертные политики не желали начинать войны. Особенно, учитывая, что политика «Бушующего Кита» категорически не приветствовала военные конфликты. Как правило, компания ограничивала доступ к технологии продления жизни для всех участников боевых действий — начиная с тех, кто отдавал приказы, и заканчивая теми, кто их выполнял, по всей цепочке сверху донизу.

На первый взгляд, это выглядело полным бредом. Как может одна корпорация оказывать такое влияние на весь мир? Тем не менее, это работало. Попытки оказать давление на правительство Южной Кореи и руководство корпорации успешно проваливались.

Эту часть человеческой истории Чо Гин Чан тоже не застал, но читал про неё в учебниках и слышал рассказы своих старших родственников. О том, что ведущие мировые державы не раз пытались заставить Мин Джин Хо поделиться своими разработками или захватить их силой. Многие разворачивали целые операции по внедрению своих людей в структуры «Бушующего Кита» в надежде выкрасть технологии.

На первом этапе подобные действия пользовались определённой поддержкой населения. Использование технологии было дорогим и доступным далеко не всем. Но, после того, как продление жизни внезапно было включено в стандартную систему страхования, уровень поддержки агрессивного поведения правительств упал до нуля. Тем более, «Бушующий Кит» ничего не предпринимал для влияния на внутреннюю политику государств. Ни вмешательств в законодательство, ни стремления поработить мир, в чём компанию не раз обвиняли радикалы. Единственное, что они делали — отказывали в оказании услуги определённым категориям клиентов, о чём детально рассказывалось во всех презентационных материалах корпорации.

Как итог, Чо Гин Чан летел на корабле, спроектированном одним из подразделений «Бушующего Кита». И прямо сейчас он приник к толстому стеклу иллюминатора, за которым была видна планета, которую до их прилёта не касался человеческий взгляд.

— Всем занять свои места. Не расслабляться. Радоваться будем потом, когда выйдем на орбиту и стабилизируемся.

Чо Гин Чан невольно дёрнулся, услышав голос капитана в наушнике, и стремительно помчался к своему месту. Кого-кого, а Хён Ву Рьяна лучше было не злить. Помимо того, что он считался одним из самых суровых офицеров космического флота, поговаривали, что когда-то мужчина возглавлял службу безопасности «Бушующего Кита». Когда тот ещё был маленькой и скромной компаний, что сражалась за своё будущее. А как выяснилось позже — за будущее всего человечества.