Остаток дня у нас выдался загруженным. Во-первых, мы встретили аналитика команды Хё Рин. Учитывая, что он был единственным, помимо нас, кому удалось выбраться из корейской столицы, у меня имелись вполне логичные опасения на его счёт. Но мужчина оказался чист, что невольно вызывало вопросы по поводу перехвата всех остальных сотрудников. Если с теми, кто остался в офисе, всё было более-менее понятно, то вот с людьми, которых взяли уже на маршруте, ясности не было. Для того чтобы их перехватить, требовалось знать либо конкретные точки маршрута, либо его конечный пункт назначения. Если предположить, что в руки к противнику попала эта информация, возникал вполне логичный вопрос: почему мне и ещё троим людям удалось выбраться? Куда логичнее было бы взять всех. А учитывая, что я был основной целью, рациональностью тут вовсе не пахло.

Впрочем, эти предположения я оставил на потом, потому как разработать сейчас какую-то вменяемую теорию, не располагая практически никакими фактами, не было возможности.

Вместо этого мы сосредоточились на будущем броске к бирманской границе. Первым делом я связался с группой проводников из Лаоса. Подобные контакты, которые могли вывести на людей определённого профиля, имелись почти в каждой азиатской стране. Да и не только в азиатской, если уж на то пошло. Окажись мы в Европе, я бы тоже нашёл, кого задействовать для обеспечения безопасного маршрута, новых документов и, при необходимости, вооружённого сопровождения. Единственное «но» — в данном случае мы спокойно взаимодействовали с офицерами государственных силовых структур, тогда как в Европе пришлось бы работать с откровенным криминалом. С другой стороны, если смотреть объективно, я бы не сказал, что в данном конкретном случае, между этими двумя категориями имелась какая-то разница.

Трое камбоджийских наёмников должны были сопровождать нас до самой Бирмы. Границу Камбоджи и Лаоса им придётся перейти безоружными, но наши новые партнёры обещали обеспечить бойцов огнестрелом на другой стороне. Плюс, для страховки я обзавёлся контактом с ещё одной группой людей из Лаоса, которые могли бы заменить первую группу проводников в случае возникновения проблем.

Весь процесс занял не больше пары часов. Да и это исключительно из-за склонности местных жителей к долгой и не слишком плодотворной болтовне. Договориться об оказании услуг, на которых специализируется некая группа, когда у тебя уже есть их контакт и нужная сумма денег, — относительно несложная задача.

Остальных я в процесс тоже включил. Сэ Ян Бэ успешно взломала телефоны всех троих наших местных сопровождающих — на тот случай, если кому-то из них всё-таки придёт в голову гениальная идея продать заказчика в надежде выручить побольше денег. Помимо этого, девушка добралась до устройств связи всех наших соседей, полностью исключив возможность любого наружного наблюдения. А Геон Шин сосредоточился на анализе оставшихся в его распоряжении ресурсов: резервных аккаунтов, к которым ни у кого, кроме него, не было доступа, профилей на ресурсах даркнете, кошельков криптовалют, локальных сетки профилей в тех или иных сетях.

Прибывший аналитик сосредоточился на мониторинге новостей. Несмотря на ситуацию, нам требовалось отслеживать текущую обстановку как в Корее, так и за её пределами.

Я же занялся изучением более узкой новостной повестки — материалов, связанных с Бирмой, Лаосом и Кореей. В первом случае необходимо было понимать, что наш союзник по-прежнему удерживает власть и устойчиво сидит на троне. Во втором я пытался отыскать пересечения между «Локхид», с учётом всех их союзных компаний, и теми структурами Лаоса, которые могли бы оказаться для нас опасны. Учитывая, что уже следующим утром мы должны были пересечь границу этой страны, данные могли оказаться критически важными. Ну, а в случае с Кореей всё и так было очевидно.

В путь мы отправились, когда солнце начало опускаться за горизонт, и на улицы Пномпеня спустился сумрак. Военные, свои договорённости исполнили полностью — в сторону границы мы выдвинулись в составе военной колонны, что исключало любые вопросы со стороны дорожной полиции, да и вообще кого бы то ни было. Единственное, что мне не понравилось, — факт распределения по разным машинам. Геон Шина с его девушкой поместили в один внедорожник, меня с аналитиком — в другой. Впрочем, тут имелось очень простое и рациональное объяснение — каждая машина вмещала лишь пять человек, так что кому-то из нас всё равно пришлось бы ехать отдельно от остальных. Да и к моменту, когда мы подъехали к лаосской границе, стало понятно, что все опасения были пустыми, потому как эту часть сделки военные тоже отработали вполне честно.

Здесь я окончательно с ними расплатился, отправив платёж в криптовалюте на кошелёк командира. Тот, конечно, попытался в очередной раз завести разговор, что было бы неплохо получить наличность, которая была ему явно более привычна. Но после недолгих переговоров поверил, что наличных денег у меня совсем немного и для оплаты его услуг этой суммы точно недостаточно.

Командиры смен пограничников с обеих сторон тоже были в деле, так что проблем с прохождением контроля у нас не возникло. К тому же в данном случае мы выступали в качестве граждан Камбоджи — с новенькими и абсолютно легальными паспортами, которые пробивались по любой базе данных. Конечно, детальная проверка наверняка вызвала бы немало вопросов, но для такого потребовался бы доступ к их внутренним архивам, солидная часть которых до сих пор оставалась не оцифрованной. А вот с точки зрения обычного пограничника мы выглядели более чем легитимно.

Со стороны Лаоса нас ждала новая группа проводников — тоже военные, только немного другого формата, из батальона технического обеспечения ВВС. Проблем, которых я опасался, с ними не возникло, и вся дорога до границы с Бирмой прошла абсолютно спокойно. Я даже успел немного поспать, расслабившись в салоне вполне комфортного внедорожника, который и армейским-то можно было назвать с большим натяжкой — к военным моделям он никак не относился, обычная гражданская машина, перекрашенная в камуфляж.

Проблемы внезапно начались на границе с Бирмой. На контакт с нашим союзником я вышел ещё в дороге, обозначив, что пришло время выполнить старые договорённости. Так что пограничники с бирманской стороны были в курсе ситуации. Если быть более точным, обо всём знал старший офицер, проинструктированый лично главой государства. Плюс, недалеко от пограничного перехода ждал отряд сопровождения — два взвода президентской гвардии, сформированной из той самой бригады, которой когда-то командовал нынешний верховный вождь страны.

Со стороны Лаоса проблем тоже не предполагалось. И их бы не было, окажись на месте офицер, с которым договаривались военные. Но вместо него оказался совсем другой человек. Крепкий, пожилой мужчина с цепким взглядом, который моментально напрягся при виде нашей небольшой колонны.

Изначально оставалась надежда, что у майора, который командовал военными, получится договориться с «коллегой» из пограничной полиции. Но наблюдая за их насыщенным диалогом, по мере развития которого, лица нижних чинов с обеих сторон, стремительно мрачнели, я понял, что настолько простой и быстрой развязки можно не ждать.

В конце концов майор развернулся и двинулся к нашей машине. Я нажал кнопку, опуская стекло и через несколько секунд услышал мрачный мужской голос.

— Этот хитрожопый пёс хочет с вами поговорить. Брать деньги отказывается, грозится доложить наверх. Не знаю, что ему нужно. Все берут. И это тоже берёт — мой человек сам свидетелем был. А сейчас упёрся, как буйвол на водопое.

Я тихо хмыкнул, бросив быстрый взгляд в сторону пункта пограничного контроля. В свои права постепенно вступал вечер, но видимость ещё оставалась достаточно хорошей, чтобы оценить ситуацию. И судя по нему, весь личный состав был поднят на ноги. Один из солдат даже встал за установленный под прикрытием бетонных блоков, пулемёт. Командир поста показательно демонстрировал серьёзность своей позиции.