Дверь угловой лавки открылась, и Честити отвернулась, притворяясь, что разглядывает сквозь стекло железные котелки и чайники в лавке скобяных товаров. Бросив взгляд через плечо, она убедилась, что человек в мягкой шляпе направляется к остановке омнибуса. Лавка миссис Бидл хорошо просматривалась оттуда, но Честити решила, что не стоит рисковать и входить в лавку, пока незнакомец не сядет в омнибус. Но если долго стоять под дождем, это тоже может показаться странным. Поэтому Честити вошла в лавку скобяных товаров, стряхивая воду с зонта.

Услышав звон дверного колокольчика, из задней части лавки появился человек в переднике.

– Доброе утро, мадам. Чем могу служить?

Он оглядывал ее с интересом и удивлением. Обычные посетители, заглядывавшие в его лавку в этой части Кенсингтона, не носили плащей-бербери. Интересно, что могло понадобиться этой леди?

Честити лихорадочно соображала и наконец сказала:

– Мне нужен утюг.

– У меня есть для вас самый что ни на есть лучший – то, что нужно, мадам. Литой, с очень гладкой поверхностью. Нагревается мигом. Ваша прачка будет в восторге.

Он поспешил в заднюю часть лавки, а Честити остановилась у окна, вытягивая шею, чтобы увидеть, стоит ли еще человек в мягкой фетровой шляпе на остановке или уже уехал. У нее не было ни малейшего желания обременять себя тяжелым и совершенно ненужным предметом, таким, как литой утюг, к тому же, вероятно, дорогим, но она не могла уйти, если тип, вызвавший ее подозрение, все еще был здесь.

Из лавки невозможно было увидеть остановку омнибуса. Поэтому Честити открыла дверь и выглянула на улицу. Услышав звон дверного колокольчика, владелец скобяной лавки стремительно появился, опасаясь упустить покупательницу. Честити увидела в дальнем конце улицы омнибус и подозрительного типа, который садился в него.

– Вот утюг, мадам, – сказал за спиной Честити хозяин лавки.

Честити обернулась.

– Говоря по правде, я передумала. Пришлю за утюгом прачку. Пусть сама выбирает. Ждите ее сегодня днем.

Улыбнувшись, Честити выскользнула из лавки, оставив обескураженного хозяина с утюгом в руках.

Она постояла, прежде чем перейти дорогу, проводила взглядом омнибус и, как только он скрылся за углом, метнулась через улицу в лавку миссис Бидл.

– О, это вы, мисс Чес? – Миссис Бидл подняла глаза от прилавка, где наполняла большую стеклянную банку мятными леденцами. – Вы едва не столкнулись с человеком, который спрашивал о вас. Он заходил уже второй раз.

Честити прислонила зонт к двери и подняла вуаль.

– Он представился? Чего он хотел?

Миссис Бидл нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Он не представился, сказал только, что ему было бы интересно побеседовать с кем-нибудь из газеты «Леди Мейфэра», и спросил, не знаю ли я, где вас найти. Мол, у него для вас хорошие новости. – Она покачала головой и возобновила свою работу. – Мне он не понравился. Что-то в его манерах насторожило меня.

– Надеюсь, вы ничего ему не сказали?

Женщина подняла на нее глаза:

– Неужели вы меня не знаете, мисс Чес? Я сказала ему, что понятия не имею, что получаю почту, и все.

– Но ведь он мог спросить, кому вы отдаете газеты, кто за ними приходит. – Честити была все еще взволнована, хотя понимала, что такой напористостью может обидеть миссис Бидл.

– Да, именно об этом он и спросил. Я ответила, что каждое воскресенье за ними приходит мальчик. Кто он – не знаю. Сказала, что это не мое дело. Все это я повторила ему дважды, оба раза, когда он приходил.

Она прикрутила крышку и вытерла руки о передник.

– Думаю, вы не прочь выпить чашечку чаю, мисс Чес. Пройдите в заднюю комнату.

– Благодарю вас, – сказала Честити, следуя за хозяйкой в уютную кухню, помещавшуюся за занавеской. – Я вовсе не имела в виду ничего обидного, миссис Бидл. Дело в том, что мы все очень взволнованы.

– Не сомневаюсь в этом, моя дорогая. – Она заварила чай. – Пусть настоится минутку-другую.

Миссис Бидл открыла жестянку с бисквитами, выложила их на тарелку и поставила ее на стол перед Честити.

– Попробуйте, мисс Чес. Они свежие. Только утром испекла.

Честити попробовала бисквит и стала его хвалить.

– Мы полагаем, что они наняли детективов, – сказала Честити. – Те всюду суют свой нос, и наш адвокат говорит, что противная сторона во что бы то ни стало попытается выяснить, кто мы. Уверена, они придут к вам еще не раз.

– Ну, от меня им ничего не удастся узнать, – заявила миссис Бидл, разливая чай. – Выпейте чашечку. Согреетесь. На улице сыро.

Она поставила перед Честити чашку с крепким свежезаваренным чаем.

– Странная нынче погода. Вчера казалось, что дело идет к весне. А сегодня поглядите, что делается.

Честити принялась пить чай маленькими глотками, время от времени откусывая от бисквита.

– Есть почта для «Леди Мейфэра»?

– Всего пара писем.

Миссис Бидл потянулась к полке, взяла два конверта и передала гостье. Та бегло взглянула на них и положила в сумку.

– Советую вам не беспокоиться об этих детективах, мисс Чес. Я им ничего не скажу, а кроме меня, вас никто не знает. Если, конечно, не считать нашего Дженкинса.

Говоря о брате, миссис Бидл всегда называла его по фамилии.

– И миссис Хадсон, – добавила Честити. – Но вы правы, миссис Бидл. Я знаю, вы будете хранить нашу тайну. И мы вам очень благодарны за это.

– Чепуха, моя дорогая. Мы бы сделали то же самое для вашей дорогой матушки, да упокоит Господь ее душу.

Честити улыбнулась и отпила глоток чаю. Прозвенел дверной колокольчик, и миссис Бидл поспешила по другую сторону занавески приветствовать покупателя. Честити вполуха слушала их разговор, принявшись за второй кусок бисквита. Миссис Бидл приветствовал приятный мужской голос, с едва заметным шотландским акцентом. Мужчина назвал миссис Бидл по имени.

– Доброе утро, мистер Фаррел, – ответила хозяйка, и в ее тоне послышались радушие и сердечность. – Ну до чего же слякотное утро!

– Так и есть, миссис Бидл. Я возьму фунт леденцов и еще, если позволите, одну лакричную палочку.

– Разумеется, доктор, – сказала миссис Бидл.

Честити услышала, как она снимает крышки со стеклянных банок и бросает леденцы на весы. Интересно знать, кому это понадобился фунт леденцов и палочка лакрицы? Движимая любопытством, Честити тихонько поставила чашку и подошла к занавеске. Отогнула краешек и заглянула в лавку. Над прилавком склонился высокий широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица и немного кривым, видимо когда-то сломанным, носом.

К удивлению Честити, этот недостаток не только не портил его, но даже придавал обаяние. Волосы у него были черные, вьющиеся и очень густые. Макинтош знавал лучшие дни. Зато улыбка у этого человека была само очарование.

Он отошел от прилавка, пока миссис Бидл взвешивала сладости, и не спеша направился к стенду с журналами. Очень высокий, отметила Честити, но не тучный, сплошные мускулы. Она почувствовала себя по сравнению с ним очень маленькой и хрупкой. Честити наблюдала за ним, пока он разглядывал газеты. Мужчина взял экземпляр «Леди Мейфэра» и принялся листать. Что-то привлекло его внимание.

– Все готово, мистер Фаррел. Шесть пенсов за леденцы и четыре за лакрицу.

– Я и это прихвачу, миссис Бидл.

Он положил на прилавок номер «Леди Мейфэра» и принялся отсчитывать монеты, которые вынимал из кармана.

Уходя, он так энергично хлопнул дверью, что громко зазвонил колокольчик. Честити вернулась на кухню.

Миссис Бидл появилась из-за занавески.

– Такой славный человек, этот доктор Фаррел. Он тут недавно поселился.

– У него здесь кабинет? – небрежно поинтересовалась Честити, ставя на стол чашку и собираясь уходить.

– Недалеко отсюда, в больнице Святой Марии, – ответила миссис Бидл. – Эта часть города не для такого джентльмена, как он. – Разговаривая, миссис Бидл убирала со стола. – Но я думаю, наш мистер Фаррел может о себе позаботиться. Он мне рассказывал, что участвовал в состязаниях по борьбе на первенство университета.