– Думаю, она в салоне, – сказала Честити, направляясь к лестнице. Она остановилась посреди холла, когда в тени лестницы внезапно появился бесшумно крадущийся Дженкинс. Он прижал палец к губам, а другой рукой поманил их. Как завороженные, сестры последовали за ним на кухню.

– Мисс Пру в гостиной с сэром Гидеоном, – сообщил Дженкинс.

– Не может быть! – воскликнула Честити. – Он должен был уйти много часов назад.

– Да, мисс Чес, по мисс Пру не звонила и ничего не просила.

– А ты уверен, что сэр Гидеон не ушел? – спросила Констанс. – Может быть, ты не заметил? Впрочем, он не мог проскользнуть мимо тебя, – тут же добавила Кон, увидев, как возмущен дворецкий.

Умиротворенный Дженкинс кивнул.

– Я подумал, что их лучше не беспокоить, – заключил он.

– Ты прав, – согласилась Честити, – я поступила бы точно так же. – Она посмотрела на сестру: – Как ты думаешь, Кон, нам можно войти?

– Чтобы застать их врасплох?

– Что за глупости, Кон! Ведь это гостиная.

– И все же я предпочитаю произвести как можно больше шума, – сказала Констанс. – Надо бить в котлы, как в барабаны. Нам нужны котлы.

– Но у нас их нет, – смеясь, возразила Честити. – Правда, мы можем взять пару сковородок у миссис Хадсон.

– Давайте, мисс Чес, действуйте, – сказала миссис Хадсон, пытаясь подавить улыбку.

– Я предлагаю вам просто постучать в дверь, мисс Кон, – сказал Дженкинс, – и войти минут через пять.

– Это разумное решение, Дженкинс, – промолвила Констанс.

Сестры вернулись в холл и стали ходить, громко топая, несколько раз открывали и захлопывали входную дверь, потом направились в гостиную. Констанс уже хотела постучать, но в этот момент дверь отворилась.

– Я бы услышала вас и за десять миль, – сказала Пруденс. – Входите. Нам нужен ваш совет.

– О!

Это неожиданность, размышляла Констанс.

– Доброе утро, Гидеон. Вы закончили ваши дела?

– Нет, думаю, они только начинаются, – ответил Гидеон, идя им навстречу. – Доброе утро, Констанс. Доброе утро, Честити.

Они поздоровались с Гидеоном за руку и повернулись к сестре: – Пру?

– Кажется, – сказала она, – Гидеон решил принять наше предложение о сделке.

– О, – улыбнулась Честити, – и удалось найти ему невесту?

– Похоже, что удалось, – сказала Пруденс.

Она подняла руку к свету. Луч солнца из окна высек зеленый огонь из круга изумрудов в кольце.

– Камни почти такого же цвета, как глаза вашей сестры, – сказал Гидеон.

Однако кольцо сестры оставили без внимания и бросились обнимать Пруденс.

Затем выпустили ее из объятий и стали так же самозабвенно обнимать его. Когда излияния чувств закончились, Констанс обратилась к Пруденс:

– Ты сказала, что вам нужен наш совет.

– Думаю, нам следует бежать, – сказала Пруденс.

– Процедура Гретна-Грин не соответствует моей идее брака, – возразил Гидеон.

– Подумать только, мы могли бы сесть на ночной поезд до Эдинбурга, а это так романтично, а потом... – Пруденс умолкла, не договорив. – Кажется, тебе в самом деле претит эта мысль.

– Не вижу причины, почему мы должны прятаться по углам. Неужели тебе еще не надоело?

Пруденс поняла, что это не ловушка. Он задал ей вопрос в присутствии сестер, и это было достойно восхищения.

– Ты прав, – ответила она, – но я против пышного торжества, особенно в такое время.

– Это твоя свадьба, дорогая, – сказала Констанс. – Как тебе хочется, так и празднуй. Мы с Чес поддержим тебя. А сейчас мы вас оставим. Договоритесь сами.

Кон и Честити направились к двери.

Уже взявшись за дверную ручку, Честити обернулась:

– Я считаю, Пру, что Гретна-Грин – ужасная идея.

Сестры вышли из комнаты.

– Если бы мы могли подождать год, – начала было Пруденс. – Впрочем, нет, я этого не хочу. Как насчет скромной свадьбы?

– Твое желание – для меня закон. Пусть будут только Сара, твоя семья и я.

– У тебя нет родных?

– Родители умерли, а братьев и сестер у меня не было. Если бы ты захотела, чтобы свадьба была пышной, я нашел бы достаточно родственников, по на самом деле на нашей свадьбе должна быть только Сара.

– А Мэри Уинстон?

– Да, и Мэри Уинстон тоже, – согласился он.

– Значит, договорились. Он обнял ее.

– Солнышко, иногда мы будем договариваться, но чаще спорить и не соглашаться друг с другом.

– Да, – ответила Пруденс, в то время как он снова прильнул губами к ее губам. – Мне будет нетрудно напоминать себе, что я терпеть тебя не могу.

Он оторвался от ее губ и прошелся легкими поцелуями по ее щеке, потом поднял голову.

– Я получу специальную лицензию. Через педелю мы поженимся.

– Хорошо, – согласилась Пруденс. – Лучше это сделать поскорее, пока я не передумала.

Но улыбка опровергала ее слова.

– Змея, – снова укорил он ее, ущипнув за кончик носа. – Но мне еще надо поговорить с твоим отцом.

Пруденс состроила гримаску.

– Он в библиотеке. Но помни: за последние два дня он испытал больше потрясений, чем за всю жизнь. Поэтому не рассчитывай, что он...

Она пожала плечами.

– Я справлюсь с твоим отцом, а ты возьми на себя Сару.

Пруденс кивнула.

– Я сделаю все возможное, Гидеон, – сказала она. – Но сейчас, после внезапного появления Харриет, она немного растеряна.

– Я понимаю.

Он кивнул, провел рукой по волосам, быстро поцеловал ее и вышел.

– Ты готова, Чес? – Констанс просунула голову в дверь спальни младшей сестры. – Пру и отец уезжают через пять минут.

– Да, я готова.

Честити отложила письмо, которое читала.

– Я только просмотрела несколько писем для нашего посреднического бюро.

– Странное занятие в утро свадьбы Пру, – заметила Констанс с иронией.

– Вовсе нет. – Честити поднялась из-за туалетного стола. – Ты помнишь, как говорила мама: «Зря потраченная минута потеряна навеки». Я готова. Минуточку.

– Да, конечно, – миролюбиво согласилась Констанс. – Ты выглядишь прелестно.

– Ты тоже, а уж Пру просто великолепна. Пойдем поможем ей завершить туалет.

Констанс кивнула и вышла из комнаты. Честити поколебалась, прежде чем последовать за ней. Она снова взяла в руки отложенное письмо и посмотрела на подпись.

Дуглас Фаррел, доктор медицины.

Похоже было, что хороший доктор ищет жену. Должно быть, ему нужна помощница, соратница, женщина, которую заинтересует его работа. Не тот ли это доктор Фаррел, которого она видела в лавке миссис Билл?

Ладно, этот вопрос она отложит на потом. Чес взяла сумочку, бросила быстрый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что шляпа сидит должным образом, и поспешила в спальню Пруденс.

– Не знаю, стоит ли надевать эту вуаль, – говорила Пруденс, когда Честити вошла в комнату. – Она чересчур торжественна. Сразу видно, что невеста.

– Тогда подними ее, – предложила Констанс. – Подними и откинь назад. Вот так. Тогда она просто будет обрамлять лицо.

– Но ты невеста, – вмешалась Честити. – Может быть, это не совсем обычная свадьба, но все-таки ты невеста, а он жених.

– Знаю, но предпочла бы бежать в Гретна-Грин, – возразила Пруденс.

Она повернулась к зеркалу, пристально вглядываясь в свое отражение, но придраться было не к чему. Ее шелковое платье цвета перламутра было перешито из материнского. Это было нечто старое. Прекрасна была и норковая шапочка, похожая на подушку, которую дала ей Констанс. Нечто, взятое взаймы. Бриллиантовый браслет подарил Гидеон. Это нечто новое. Безупречны были бирюзовые сережки, подаренные ей отцом. Нечто синее[2].

– Ты забыла шестипенсовик, – сказала Честити, бросая блестящую монетку на туалетный столик.

– О да! – рассмеялась Пруденс, и ее напряжение спало. Она села, сняла шелковую туфельку цвета перламутра и положила в нее шестипенсовик.

– Кое-что старое, кое-что новое, кое-что одолженное и кое-что синее, да еще шестипенсовик в туфле, – перечислила Честити. – Теперь ты готова вступить в брак.