— Сюда? Когда же?

— Скоро.

"Зачем?" Но он промолчал, ибо Коготь уже вышел.

Искарал Паст влез на мула и заставил его ходить кругами по палубе. Он заявил, что животному необходимо упражняться. Со стороны казалось, что он трудится больше, чем его нелепый слуга — каждые пятьдесят ударов сердца приходилось спрыгивать со спины и уговаривать мула продолжать движение.

Больной и усталый на вид Маппо прислонился спиной к стене рубки. Он плакал во сне каждую ночь, а просыпаясь, понимал, что кошмару удалось проникнуть сквозь барьер сновидений. Все дни он проводил лежа под какой-то шкурой, трясясь от лихорадки. Болезнь эта была рождена от страха, вины и стыда. Слишком много неудач, слишком много ошибочных решений; слишком долго он брел на ощупь.

Ради дружбы он предал единственного друга.

"Я отомщу за все. Клянусь в том перед всеми духами Треллей".

Стоявшая на носу женщина по имени Злоба почти исчезла за сизо-бурой завесой из песка и дыма. Ни один из мотавшихся по палубе бхок'аралов к ней близко не подходил.

Она беседовала. Так объяснял Искарал Паст. С духом, который "не отсюда". Даже на взгляд Маппо эта дымка, напоминавшая пылевую бурю над желтеющей травой, была совершенно не к месту посреди моря.

Пришелец, наделенный силой… и эта сила все увеличивалась.

— Маэл, — дико захохотав, сказал Паст. — Он сопротивляется и получает по носу. Ты чуешь его ненависть, Трелль? Его бешенство, его ярость? Хе — хе. Но она его не боится, о да, она никого не боится!

Маппо не понимал, кого он называет "она", и не находил в себе силы спросить. Сначала он подумал, что Верховный Жрец говорит о Злобе; но вскоре стало совершенно ясно, что явившаяся на носу сила ничем не похожа на силу Злобы. Ни драконьего зловония, ни холодной жестокости. Нет, доносившиеся до Маппо порывы ветра были теплыми, сухими, пахли степными травами.

Разговор начался на рассвете, а сейчас солнце прямо над головами. Да, кажется, у них нашлось много тем для обсуждения…

Маппо заметил двух паучков, огибающих его мокасин. "Клятая ведьма, ты никого не обдуришь!"

Какая тут связь? Безымянное судно, два шамана из Даль Хона, страна желтых трав, акации, громадные стада и большие кошки — саванны — а теперь… посетительница, шагающая через чуждые моря.

— О да, он в гневе, — прокричал Паст. — Но ты чуешь его нежелание? О, он борется, но знает, что она, решившая быть не во многих местах, а лишь в одном, гораздо сильнее его! Осмелится ли он сосредоточить себя? Ха, он даже не желал нынешней глупой войны! Но именно противоречивость и дает его последователям свободу делать что хочешь!

Тут Верховный Жрец Тени упал с мула и дико заорал. Животное дернулось, заскакало, заревело, пытаясь повернуться мордой к несчастному хозяину. Потом мул издал нечто, на слух Маппо, слишком похожее на смех.

Искарал Паст замер и поднял голову. — Она ушла.

Ветер стал ровным и сильным. Разумеется, он дул в нужном направлении.

Маппо увидел, что Злоба уже сошла с носового возвышения. Она выглядела усталой и чем-то недовольной. — Ну и? — спросил Паст.

Взгляд Злобы скользнул по лежащему на палубе. — Ей придется на время оставить нас. Я пыталась отговорить но, увы, не сумела. Это означает, что мы… рискуем.

— Чем это? — вмешался Маппо.

Она скользнула взглядом и по нему: — Разумеется, попасть под действие капризов природы. Зачастую мир оказывается ареной опасных случайностей. — Она снова обратилась к Искаралу Пасту. — Верховный Жрец, прошу вернуть хотя бы некоторый контроль над бхок'аралами. Они развязывают узлы, не говоря уже, что повсюду набросали всякую гадость в качестве приношения тебе.

— Некоторый контроль? — сказал Паст, севший и состроивший дикую гримасу. — Но они сами управляют судном!

— Не будь дураком! Судном управляют духи. Прежде всего духи Тисте Анди. Конечно, думать иначе было весело… но сейчас твои тупоголовые поклонники стали помехой.

— Помехой? Ты да же не представляешь, какой! Ха! — Он склонил голову набок. — Да, пусть подумает. У нее появляется такая милая морщина на лбу… Больше чем милая, признаюсь — она рождает желание. О да, я не такой уж дряхлый, как всем кажется, пусть эти кажимости почти что убедили в моей дряхлости меня самого! Да и сама она меня хочет. Я — то знаю. К тому же я уже был женат. Не как присутствующий здесь зверообразный Маппо, которому никакая жена не грозит. А я — разве я не опытен? Разве я не способен на тонкость, вежливость и обольстительность? Разве не избран я неким идиотским, постоянно ошибающимся божеством?

Злоба покачала головой и прошла к Маппо. — Следует ли мне рассказывать тебе, Трелль, о важности терпения и веры? Мы наткнулись на возможность совершенно исключительного союза.

"Союзы. Они вечно разваливаются. Столкновение мотивов влечет насилие, друг предает друга".

— Ты так и будешь пожирать собственную душу, Маппо Коротыш?

— Не понимаю, о чем ты. Зачем ты присоединилась к моему странствию, что тебе до моих целей?

— Все дело в том, что я знаю, куда ты идешь.

— Перед тобой открыто будущее?

— Не четко, не полностью. Но я чувствую, что предстоящее схождение сил будет ужасным, Маппо, оно превзойдет все, что творилось в этом и любом другом мире. Падение Увечного Бога, буйство Каллора, Разрыв Морна, Сковывания — все это покажется мелочью перед ликом грядущего. И ты будешь там, ты будешь частью схождения. Как и Икарий. Так и я в конце концов встречусь со своей злодейкой — сестрой, и только одна из нас уйдет живой.

Маппо уставился на нее. — Я, — прошептал Трелль, — я остановлю его? В конце? Или он и есть конец для всего на свете?

— Не знаю. Может быть, Маппо Коротыш, все зависит от того, как ты приготовишься к этому мигу, каковы будут твоя вера, твоя решимость.

Он вздохнул и медленно сомкнул глаза. Кивнул. — Я понял.

Конечно, он не увидел, как Злоба вздрогнула, и не расслышал страстный тон своих слов.

Когда он снова поглядел на нее, то увидел лишь спокойствие и терпение. Холодное, оценивающее. Трелль кивнул: — Ты говоришь правильно. Я… буду стараться.

— Я меньшего и не ожидала.

— Тихо! — прошипел Искарал Паст, тем временем перекатившийся на живот. Он принюхивался. — Чуете ее? Я чую. О, чую! Она на корабле! Ах ты, корова безудойная! Где ты?!

Мул снова заревел.

Таралек Виид склонился перед Икарием. Джаг стал бледнее, чем когда бы то ни было, и кожа его приобрела дьявольски противный зеленый оттенок. Последствия дней и дней в трюме. Долгое время слышался лишь шелест стального лезвия о точильный камень; затем гралиец прокашлялся и сказал: — Еще неделя, не меньше. Эти Эдур выжидают. Как и ты, Икарий, они начали готовиться.

— Зачем они ищут врага для меня, Таралек Виид?

Вопрос прозвучал так равнодушно, что гралиец начал думать — он риторический. Виид вздохнул и погладил себя по голове, удостоверяясь, что волосы в порядке — ветер наверху был яростным — и начал: — Друг мой, им нужно показать пределы твоего… боевого мастерства. Враг, с которым они сталкивались — очевидно, уже не раз — оказался и стойким и жестоким. Эдур потеряли много воинов.

Икарий продолжал точить выщербленное лезвие. Потом замер, не сводя взгляда с одностороннего меча. — Я чувствую… чувствую… что они делают ошибку. Их идея… испытать меня, если ты верно рассказал о происходящем. Все эти рассказы о моем необузданном гневе… — Он покачал головой. — Знаешь ли ты, против кого мы выйдем?

Таралек Виид пожал плечами: — Нет, я знаю немногое — они не верят мне, да и почему бы должны? Я им не союзник… МЫ им не союзники, на самом деле…

— Но вскоре будем биться ради них. Ты не видишь здесь противоречия?

— В грядущей битве нет правильной стороны. Они дерутся очень давно, потому что обеим сторонам недостает навыка или воли, или еще чего. Они одинаково жаждут крови врага. Мы с тобой видели такое и раньше. Противостоящие силы, каким бы разным не было их происхождение, по каким бы праведным мотивам не начинали они войну — становятся неотличимыми друг от друга. Жестокость на жестокость, дурость на дурость. Ты хочешь, чтобы я расспрашивал Тисте Эдур? Об их "жестоком и коварном" враге? Зачем? Тут, друг мой, дело в жажде убийства. Вот и всё. Уже поздно. Ты же понимаешь это?