Брезгливо столкнув груду засаленного тряпья в сторону ногой, я расстелил у стены свой спальник, рядом поставил рюкзак, после чего задумался: спать совсем не хотелось, может пойти побродить по кинотеатру?

Мейсон тем временем определял порядок ночных вахт. Неожиданно мне досталось время с десяти до двенадцати вечера. При этом Чип в график ночных дежурств не попал. Наемник скривился и кинул на меня такой убийственный взгляд, что у меня зачесались руки влепить в него разряд. Останавливало меня только то, что после этого придется валить всех коронных, а это было пока что не ко времени. Ну ничего, придурок, я тебе выжгу мозги при первом же удобном случае— не хочу, чтоб этот псих пальнул мне в спину в самый неожиданный момент!

Подобрав автомат и взяв у Мейсона счетчик Гейгера, я отправился разведать обстановку в кинотеатре. Никто со мной не пошел — кто-то продолжал тщательно пережевывать немудреный ужин, а кто и прилег на спальник вздремнуть согласно солдатской мудрости: спать где придется и при любом удобном случае.

И в очередной раз я сказал спасибо Барри Потрошителю за то, что он был так любезен, что подарил мне свой автомат с отличным подствольным фонарем! Что бы я без него делал?!

На улице бушевала буря — видимость была нулевая, ветер завывал как дурной, предметы терялись в песчаной мгле уже через пару метров от входа. Счетчик Гейгера предупреждающе затрещал, как только я приблизился к выходу. Все понятно, туда лучше не соваться. А здесь что? Туалет был при кинотеатре. Туалет это хорошо, даже если не работает. Выйдя из туалетной кабинки глубоко удовлетворенным, я пошел гулять дальше. Барная стойка с дозатором напитков и машиной жарки поп-корна уцелела, но была ожидаемо пуста — ни единого зернышка кукурузы не оставили, гады. В гардеробной я обнаружил свалку кресел из кинозала — вот кто мне может сказать, зачем это было сделано? Футкорт выгорел вместе с магазином и на него я не пошел, зато обнаружил неприметную лестницу наверх куда и направил свои стопы.

На втором этаже было что-то вроде хозблока — короткий коридор несколько дверей затрапезного вида. Когда сделал пару шагов в направлении туалета, когда уловил краем уха зловещее потрескивание. Остановившись с ногой, занесенной над полом, я переключился в режим сканера и обомлел. Пол и стены коридорчика буквально сияли электромагнитным излучением — никогда ничего подобного не видел. Хотя слышал, да.

Я задом попятился обратно к лестнице. По идее мое тело к электричеству индифферентно совершенно, но это к обычному электричеству, а не к непонятным аномалиям, неизвестно откуда взявшимся на бетонном полу и стене! Я подобрал с пола какую-то проволочку и кинул в коридор. Яркая вспышка, хлопок и проволоки не стало. Как будто я ее в розетку сунул. Ну, дела…

Тут я понял, что куча тряпья, валяющаяся в коридоре вовсе даже и не тряпье — уж больно форма правильная. Так это там трупак валяется! Вон там ручки-ножки виднеются, только черные, обгоревшие, и весь он какой-то скрученный неестественно. Ну вот теперь стало понятно, куда делись обитатели этой ночлежки. Один зажарился, а остальные свалили подальше от такого гостеприимного сервиса. Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд!

Я осторожно спустился вниз, прошелся по холлу и решил, что такие новости точно стоит озвучить или хотя бы показать.

— Мейсон, это Рохо, выйди в холл, — сказал я в гарнитуру.

Сержант буркнул в рацию что-то — я не разобрал, уж больно Шорох разбушевался — шипел и плевался так, как будто гнилой лимон раскусил, но все же вышел из кинозала.

— Чего звал? — неприветливо спросил Мейсон.

Я вместо ответа поманил его за собой на лестницу, на втором этаже демонстративно повертел перед носом сержанта пруток арматуры, и когда уже Мейсон открыл было рот, чтоб потребовать объяснений, закинул пруток в аномалию. На этот раз шарахнуло сильнее, а уж сверкнуло так, что я поймал зайчика и секунд десять пытался проморгаться.

— Ты такую штуку видел когда-нибудь? — спросил я у Мейсона.

— Так, Андрей, никому про эту аномалию не слова, понял меня? — понизив голос сказал сержант, — Здесь ничего не было, и ты ничего не видел! А звал ты меня, потому что тебе показалось, что возле машины кто-то ходит!

— Эээ, понял, — удивленно ответил я, — То есть нихрена не понял!

— Это не важно, завтра поймешь, — нетерпеливо ответил Мейсон, — Дай сюда счетчик Гейгера и пошли обратно!

Войдя в помещение кинозала, сержант громогласно объявил, что я остолоп, который неспособен отличить песчаный бурун от человеческого силуэта. Коронные дружно надо мной поржали. Я стоял, и хлопал глазами, не понимая, что здесь происходит, отчего получил еще одну порцию насмешек. Мейсон хлопнул меня по плечу, и объявил, что в коридор вовсю залетают с улицы радиоактивные нуклиды, и он, Мейсон, намерен провести свои два часа дежурства в кинозале. А остальным болванам, которые не хотят остаться без яиц исветиться в темноте нежно-зеленым светом до кучи, он настоятельно не советует бродить по кинотеатру, как это только что сделал Рохо.

Желающих светиться в темноте закономерно не нашлось, и народ разбежался по углам. Я пожал плечами, достал из вещмешка планшет и врубил очередную серию «Стражей». Ну их к черту всех с тупыми приколами.

Время до моего дежурства пролетело очень быстро — я успел аж три серии шоу отсмотреть. На часах время наоборот тянулось как резина — планшет смотреть было нельзя, сидеть тоже, оставалось только бродить возле выхода и слушать разноголосый храп наемников. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и моя вахта — ровно в полночь я растолкал Слая и завалился спать сам, мгновенно отрубившись.

Утро началось с уже успевшей поднадоесть консервированной индейки с рисом. Хлеба досталось еще меньше, чем вчера, воды Мейсон налил ровно пятьсот грамм — хочешь пей, хочешь умывайся. Шикарные условия, как в лучших домах Парижа и ЛондОна!

— Рохо, Слай, пиздуйте на улицу, снимать с машин чехлы! — распорядился неприятно бодрый и активный сержант, — И респиратор надеть не забудьте, остолопы, там все присыпало радиоактивным песком!

Я вздохнул, скатал свою постель, пристегнул скатку к тактическому рюкзаку, взял свой калашников, напялил очки, респиратор и отправился вслед за Слаем выбивать радиоактивную пыль из нашего транспорта.

Буря на улице улеглась еще ночью и было ясно и светло как ни в чем ни бывало. И только потрескивание счетчика Гейгера свидетельствовало о том, что вчера здесь бушевал радиоактивный шторм.

Чехлы с машин мы сдернули и встряхнули за пару минут, но Слай досадливо цокая языком полез куда-то под капот. Как оказалось, песок все-таки попал под чехол и набился во все возможные и не возможные отверстия и щели. В частности, воздушные фильтры, который Слай извлек из автомобилей, оказались основательно им забиты. Выбивая из фильтра песок и стараясь не думать о том, что он радиоактивный, я услышал дикий крик боли из кинотеатра да так и замер с поднятой рукой.

— Рохо, срочно сюда! — отчаянно заорал в рации Грабовски.

Истошный крик не прекращался, только стал выше и стал напоминать вой смертельно раненого пса.

Когда я вбежал в холл, я уже примерно понимал, что увижу — с лестницы, ведущей на второй этаж мне махал рукой бледный Грабовски, остальные коронные стиснув побелевшими руками оружие заняли позиции вокруг.

Взлетев по лестнице на второй этаж, я увидел Чипа, который уже не кричал, а скорее громко хрипел, и содрогаясь всем телом, лежал прямо посреди электрической аномалии. По телу бедолаги бежали судороги, руки ноги изогнулись под немыслимым углом — мышцы диким напряжением вырвали кости из суставных сумок или даже сломали их.

— Вытащи его! — истерично заорал мне в ухо лейтенант, подталкивая к телу наемника.

Я резко вырвал руку из захвата лейтенанта и оттолкнул его от себя:

— Не толкай меня, уебок, весь коридор это одна большая аномалия!

— Сделай что-нибудь! — потребовал Грабовски, — Он еще жив!