Тут то Сталин-Джугашвили и взбеленился. Два убийства, европейская и заокеанская пресса, полоскающая его персону и приближённых партийцев в грязной луже… множество версий. Одна другой краше, но неизменно весьма нелестных для и так печальной репутации страны советов. Так или иначе, но Менжинскому был дан приказ найти и уничтожить того, что стоял за организацией убийств, серьезно раскачивающих стабильность внутри советской республики.

Менжинский, не будь дураком, поскрипел мозгами и принял и впрямь самое верное со своей точки зрения решение – передал тот же приказ главе Иностранного отдела Артузову Артуру Христиановичу. Добавив, что раз его особо умный подчинённый смог предсказать случившееся, то сможет и ликвидировать источник угрозы. Пообещал любые ресурсы, но и пригрозил нехилыми карами в случае провала. Ах да, в довесок пообещал лично контролировать подготовку к операции по устранению Эмигранта.

Для меня это обернулось предсказанным, но от этого не менее сложным разговором с Артузовым. И его, разговор этот. забыть долго не получится. Хотя бы из-за некоторых возникших нюансов, обещающих в чём-то неслабо осложнить мои планы. Дело было вот в чём…

- Заходите, товарищ Фомин.

Голос начальника Иностранного отдела был вполне доброжелательным, а вот интерьер кабинета дополнился одной неприятной деталью. Деталь была двуногой и в настоящий момент сидела на стуле, смотря на меня изучающее так. Я даже знал как звать-величать сию «деталь» – Серебрянским Яковом Исааковичем. Опасная тварь, которая была причастна к очень, чрезвычайно большому числу смертей. Похищение и последующее убийство генерала Кутепова лишь наиболее известная его операция. По сути же «товарищ Яша», как его часто называли, специализировался по вербовке агентуры за рубежом и проведению диверсионно-террористических операций.

Сейчас он являлся начальником Первого отделения Иностранного отдела. А параллельно не выпускал из рук нити, позволяющие ему руководить так называемой Особой группой. Что это был за зверь такой? Кубло диверсантов-террористов, подчиняющихся лично Менжинскому. При этом члены группы могли параллельно работать в любом подразделении ОГПУ. Ну как сам Серебрянский официально возглавлял Первый отдел ИНО,

Что эта тварь тут забыла? Хотя вопрос скорее риторический. Догадываюсь я о причинах присутствия «товарища Яши», ой догадываюсь. Артузов наверняка сейчас мне сообщит, подтвердив догадку. И точно.

- Товарищ Фомин. Разработанные при вашем участии планы операции по устранению объекта Эмигрант и захвата принадлежащей ему ценной документациибыли рассмотрены и признаны пригодными для реализации. С внесёнными изменениями вы ознакомитесь в скором времени, - немного помедлив, глава ИНО добавил. – За успехи в аналитической работе решением председателя ОГПУ вам присваивается звание «начальник оперативного пункта». Можете добавлять в петлицы ещё по одному кубику.

- Служу трудовому народу!

- Послужите, не сомневайтесь в этом. В скором времени отправитесь в Швейцарию через Францию. Туда поедете с дипломатическом паспортом сотрудника нашего представительства. Затем получите поддельные документы и уже с ними отправитесь в Швейцарию в составе группы товарища Серебрянского. Нужно объяснять, кто он и чем известен?

- Излишне.

- Тем лучше. Запомните, ваша задача наблюдение и помощь советами, если они потребуются. Решения будет принимать товарищ Серебрянский. Он, кстати, о вас тоже наслышан.

- Мне понравилась идея сохранения контроля над агентами, - несколько елейно произнёс «товарищ Яша». - План по Эмигранту в целом тоже неплох. Нам будет о чём поговорить. Зайдите ко мне в кабинет через… два часа. А пока я пойду?

- Идите, - едва заметные нотки недовольства в голосе Артузова показывали, что он только рад уходу из его кабинета Серебрянского.

Действительно рад. Всё же настроение главы ИНО можно было улавливать. Не всегда, но в такие моменты точно. Касаемо же причин его теперешнего недовольства, то тут и гадать нечего. Вроде бы Серебрянский находился в его подчинении, а на деле и вне оного. Подобная двойственность всегда раздражает, если не сказать больше. И, как мне кажется, тут реально съимпровизировать.

Выждав с минуту, я обратился в Артузову с вопросом:

- Артур Христианович, можно быть с вами в некоторой степени откровенным?

- И это говорит человек, который при первой встрече пришёл с малышом-«браунингом» в кармане, - усмехнулся Артузов. – Говори, Алексей, для того ты сейчас тут и находишься.

- Серебрянский был назначен сверху? На руководство этой операцией.

- Да. Его прошлые успехи. Доверие Менжинского и лично товарища Сталина.

- Блюмкин… Яков Григорьевич Блюмкин.

Меня укололи взглядом, но пока ничего не сказали. Лишь кивнули, разрешая продолжать.

- Именно Блюмкин привёл Серебрянского в ОГПУ. Ему же он во многом обязан первичному взлёту по карьерной лестнице. И все его успешные операции за рубежом, они были направлены против белоэмигрантов и иных явных врагов советской власти. А теперь… Теперь его назначают руководить ликвидацией того, чьим ярым сторонником был его патрон Блюмкин. Неспокойно мне.

- Доводы?

- Были бы доводы, вы бы о них немедленно узнали. Увы, Артур Христианович, есть лишь предчувствия.

- Серебрянскому доверяют наверху. И я не стану высказывать свои сомнения.

Отлично. «Не стану» и «не вижу повода для сомнений» - это совершенно разные понятия. Несомненно Артузов с радостью бросил бы на съедение крокодилам начальника своего Первого отдела, но увы… ситуация не позволяла. Пока тот пользовался доверием.

- И не надо ничего высказывать, Артур Христианович. Просто сохраните в своём сейфе документ, который я составлю сегодня-завтра. На случай непредвиденных осложнений. Он и вам пригодится, если вдруг…

- Вот ты что подозреваешь, Алексей. Причастность. Ладно, - после недолгих колебаний глава ИНО решился продолжить. – Напишешь докладную на моё имя, но в очень мягких выражениях. Я у себя придержу. А если что, задним числом завизирую и лично председателю вручу. Но тебе то это зачем? Ты у нас не идеалист, а прагматик.

- Страховка, Артур Христианович. Таких как я не всегда стремятся убить.

- Понимаю. Но я надеюсь, что это лишь подозрения и они окажутся ошибочными.

Тут я лишь улыбнулся. Дескать, сам на то надеюсь, но соломку подстелить всё едино требуется. Подобные действия идеально ложились в тот образ Алексея Гавриловича Фомина, который создавался не для общего пользования, и лично для Артузова. Учитывая же уже не раз сбывавшиеся прогнозы, отмахнуться от очередной версии Артузов не мог. А вдруг и впрямь Серебрянский либо сдаст информацию Троцкому, либо завалит дело, либо и вовсе причастен к произошедшим громким убийствам. Не лично, само собой разумеется, а посредством своих многочисленных воспитанников.

Покидая кабинет Артузова, я чувствовал себя превосходно. Игра на противоречиях и добавление в правду элементов лжи – это очень полезная тактика. Излишне говорить, что докладную записку, в которой были изложены в витиеватой форме подозрения в излишне крепких связях Серебрянского с расстрелянным троцкистом Блюмкиным, я подал ещё до ухода с работы. Со словами я обращаться неплохо навострился, особенно в последнее время. Зато знакомство с Серебрянским…

Оно мне сильно не понравилось. От этого человека несло даже не кровью, а могилой. Опасен, въедлив, педантичен. Неудивительно, что многие его операции заканчивались успешно. Многие. Но не все. не просто ж так в прошлом году он попался румынской тайной полиции, сигуранце. Правда его предпочли спустя некоторое время выпереть за пределы страны. Причина? Наверняка чем-то важным откупился, иначе и быть не могло. Что, румыны не понимали, какую важную птицу им удалось прихватить? Вряд ли. Хотя может и не Серебрянский что-то важное сдал, а его выкупили старшие товарищи из ОГПУ. Он им был нужен.

Как бы то ни было, даже первая наша с ним встреча утомила. «Товарища Яшу» интересовал не только разработанный план – хотя и по нему он задавал множество вопросов – сколько почему та или иная его часть вообще родилась в моей голове. Слава всем богам и демонам, я предвидел нечто подобное. Ещё и с Павлом Игнатьевичем последние дни советовался на предмет предельной достоверности любой детали.