— Вы должны мне сказать, — проговорила она. — Вы обещали. Вы поклялись! Что здесь происходит?

— Ну, будь по-вашему, мэм. — Смех у него был горький и короткий. — Вы видели крысу в цветочном венке?

— Да. — Кейт порылась в тумане, застилавшем ее мысли. — Это такие же розы, как та, что вы привезли нам в Йорк?

— Да. Пригвоздивший крысу сделал это не в качестве любовного подарка, — мрачно проговорил Кит. — Я не знаю, кто это и чего он добивается, но, честное слово, не хотел бы, чтобы вы были здесь, когда я это выясню.

Он остановился посреди холла, глаза у него были яростные и напряженные, на суровом лице отражалась тяжелая внутренняя борьба.

— Проклятие! — пробормотал он. — Черт бы все это побрал! Он знает, он знает, что у меня нет времени его разыскивать. Он меня дразнит. Он может прятаться в тысяче мест, а у меня нет времени. Потому что вы здесь. Потому что вы так слабы и… Проклятие, вот проклятие!

Испуганная его неистовством, Кейт съежилась у него на руках, и тут же огонь в его глазах погас и на его лице снова воцарилось безразлично-учтивое выражение.

— Нам пора уходить, но сначала возьмите вот это.

Он отдал ей факел, и она взяла его, а он направился к дальнему концу узкого прохода, неся на руках ее неподатливое тело. Плечом он открыл тяжелую дубовую дверь и посмотрел на крутую лестницу, ведущую в темноту.

— Прошу прощения, — сказал он, взял у нее факел и перебросил ее через плечо, чтобы освободить руки.

Кейт возмутилась:

— Вы не можете… Ах!

Высоко подняв горящую ветвь, он начал спускаться, и каждый возмущенный возглас совпадал с его шагами.

В подвале ничто не изменилось. Паутина по-прежнему свисала толстыми клочьями с низких сырых каменных арок, и в темноте слышался шорох разбегающихся тварей. Запах сырости и гнили, стоявший в промозглом воздухе, был все так же густ.

Кит опустил Кейт на пол, прислонил к стене и снова отдал ей факел.

— Держите и ждите здесь.

Она взяла факел, ничего не сказав, быстро заморгала, словно пытаясь сосредоточиться. Она была явно больна — то ли от голода, то ли от холода и недостатка сна, этого Кит не знал. Он знал только, что ее нужно доставить как можно скорее в Сент-Брайд. Все остальное не имеет значения. Даже этот призрак, будь он проклят, хотя потребность найти его и наказать за то, что он к ней прикоснулся, бурлила в нем, как живое существо.

Кит углубился в разрушающийся подвал и, остановившись у дальней стены, принялся шарить руками по ее осклизлой поверхности, пока не нащупал выступающий край каменной кладки. Он вытащил его и просунул руку в открывшуюся щель. Оттуда он извлек завернутый в кожу сверток. Развернув его, Кит достал длинный, тяжелый клинок.

— Что ты делаешь, Кит ?

— Я делаю запасы, Данд. Никогда не знаешь, когда может понадобиться оружие.

Данд рассмеялся:

— Но здесь? С какой стати? Ты боишься, что когда-нибудь эти скоты снова поднимут на тебя оружие?

— Что это такое? — Слабый голос Кейт вернул его в настоящее.

— Старинный палаш, — сказал он, легко поднимая громоздкое с виду оружие словно шпагу и оглядывая его тупой конец взглядом знатока.

— Почему ты так упорно цепляешься за эту дубинку, . Кит, ведь можно пользоваться чем-нибудь более тонким?

— Потому что дубинка бьет, а не колет, и это надежнее.

Он вынул кожаные ножны из того же свертка и закрепил их ремнем на спине между лопатками, затем убрал тяжелое лезвие в ножны.

— Теперь мы уходим.

Властность, прозвучавшая в его голосе, привела в порядок беспорядочные мысли Кейт. Она кивнула, и на этот раз, когда он сгреб ее в охапку, прижалась к нему. Вернувшись в кухню, Кит собрал их вещи и вынес молодую женщину наружу. Он оставил ее рядом с полуразрушенной стеной, велев подождать, пока он поймает и запряжет Дорана.

На востоке тьма немного поредела. Кейт стояла, где ей было велено, чувствуя неприятную слабость и ощущая за спиной подавляющую тяжесть замка. Она смущенно повернулась, подняла голову и увидела край крыши, открывавший обуглившиеся полустены комнат второго этажа; весь фасад был испещрен затененными нишами и черными пустотами окон. Высоко вверху среди крошащихся зубцов расселились травы. Грубые стебли качались от ветра, бледные среди полумрака, точно призрачные руки маленьких детей, умолявших ее подняться к ним, а позади этого какая-то темная фигура…

— Кейт!

Она вздрогнула и резко повернулась. Слишком поздно услышала она зловещий шум наверху, а Кит уже обхватил ее, крепко прижал к стене, держа руки над их головами, а небо обрушило на них поток камней. Она прижала лицо к его шее и почувствовала, что его крупное тело сотрясается каждый раз, когда в него попадает камень. Самой Кейт не коснулся ни один камешек.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Макнилл оттолкнул ее, держа на расстоянии вытянутой руки.

— Вас не ушибло?

— Нет.

Он вздохнул спокойнее, потом взглянул вверх.

— Вы ничего не видели? Никого?

— Не знаю. Мне показалось… — Она покачала головой. — Нет, не знаю.

Он наклонился, обхватил ее под колени, отнес к повозке и усадил. Мерин бил копытом, когда Макнилл усаживался возле нее.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Туда, где все это началось, — ответил он. — В Сент-Брайд.

Кит легко тронул кнутом спину Дорана, и мерин взял с места рысью. Макнилл чувствовал чей-то враждебный взгляд, наблюдавший за их бегством. Но самих их никто не мог видеть, потому что навес повозки был поднят. Что еще важнее, они не были мишенями, хотя Кит без малейшего тщеславия знал, что только он один способен на такой выстрел.

— Мы в безопасности? — чуть слышно прошептала Кейт.

— Да.

— Но что, если он гонится за нами? Что, если он подстережет нас впереди?

— Посмотрите вокруг, миссис Блэкберн, здесь негде спрятаться. И если бы он хотел нас убить, то сделал бы это, пока мы спали.

— Вот как, — слабо пробормотала она, медленно наклоняясь к нему. Он посмотрел на нее и опять поразился бледности ее лица, темным кругам под глазами и впадинам под скулами.

— Боже мой! — сказал он. — Вы ужасно выглядите.

Она постаралась выпрямиться. Подбородок у нее задрожал, потом привычно вздернулся.

— А вы… — заявила она, — вы невоспитанный человек. — Я только хотел сказать, что…

— Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать, — проговорила она. — Недавно вы сказали мне, что я грязная…

— Что?! — Киту не понравилось, как она клонится вперед, и он схватил ее за руку, но она высвободилась. — Я никогда…

— Нет, сказали. В том трактире! А теперь вы заявляете, что я ужасно выгляжу. Какие еще замечания вам хочется сделать?

— Иисусе! У вас больной вид, и я понятия не имею, что вы имеете в виду, когда утверждаете, что я говорил, будто вы грязная. Но уж если на то пошло, то так оно и есть.

Господи, помоги! Теперь она захлюпала носом.

Кит в ужасе уставился на нее. Дыхание ее прервалось настоящим рыданием.

— Но я тоже грязный! — выпалил он яростно. — Мы же в дороге. Вы спали на полу. Вы выглядите… вы выглядите… — Господи, он не мог поверить, что это он едет через замерзающие болота, уходя от опасности, и при этом пытается придумать комплимент! И что именно она старается вынудить его к этому! Что же такое с ним творится? — Я не могу в это поверить.

— Во что? — спросила она, обиженно сопя.

— Вы оскорблены тем, что мужчина, который совершенно вас не интересует, считает вас не слишком привлекательной. Есть ли в вас, благовоспитанные леди, что-нибудь, кроме тщеславия? Ну ладно, как бы то ни было, я нахожу вас привлекательной. Но все равно вы ужасно выглядите.

Ее лицо сморщилось.