Потом его руки оказались на ее грудях, пальцы гладили твердые соски сквозь тонкую материю блузки, боль между ногами стала пульсирующей. Тори открыла рот – чтобы запротестовать? сдаться? – и мужчина обжег его своим языком, заставив девушку изумленно застонать. Это был не поцелуй, а вторжение в ее тело. Когда она собралась повернуть голову в сторону, он схватил ее сзади за волосы и вынудил замереть. Она откинула голову назад, и все мысли о сопротивлении уступили место незнакомым чувствам, которые он пробудил в ней, заставили прильнуть к нему, обхватить руками его плечи, вцепиться пальцами в ткань рубашки, с нарастающей страстью ответить на его поцелуй.

И вдруг, когда она уже решила, что сейчас упадет в обморок, он перестал целовать ее, поднял голову и, слегка нахмурившись, посмотрел на Тори. Его сузившиеся глаза были жесткими, они светились холодным огнем. Мужчина пронзил Тори своим пристальным взглядом:

– Да ты вовсе не такая бесчувственная, какой хочешь казаться. Ты уверена, что и в самом деле не та девушка, которую… – Не закончив фразы, он снова поцеловал ее, на этот раз более нежно.

Затем поставил ее на ноги, придержал за плечи. Она попыталась овладеть собой, справиться с потрясением. Размытые снопы бледного лунного света падали сквозь листву на дорожку и смотревшего на Тори человека.

– В следующий раз, – тихо произнес он, – просто попроси то, чего ты хочешь. Я всегда готов оказать услугу красивой женщине, даже если она не совсем в моем вкусе.

Тори изумленно поморгала, позволяя услышанному проникнуть в ее сознание. Потом она инстинктивно подняла руку и ударила мужчину по лицу. Звонкий шлепок принес ей удовлетворение. Голова человека слегка дернулась, и Тори успела подумать, что сейчас он нанесет ответный удар. В его глазах сверкала ярость, но он не сделал никакого движения.

– Не переоценивай свои чары, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты можешь нажить себе неприятности.

– Это ты переоцениваешь свои чары. – Она задыхалась от гнева и удивлялась собственной смелости. – Советую тебе побыстрей покинуть Буэна-Висту, потому что я собираюсь позвать пастухов, а они не любят чужих.

– Если ты хотела испугать меня этой угрозой, у тебя ничего не вышло. Я видел здешних пастухов.

Его язвительная реплика заставила Тори нахмуриться. Он обвел девушку с головы до ног возмутительно дерзким взглядом. Вздернув подбородок, она разъяренно сверкнула глазами.

– Если бы у меня был револьвер, я бы сама тебя застрелила!

Он усмехнулся:

– Вот это меня испугало.

Она открыла рот, чтобы дать весьма нелестную оценку его манерам, поступкам и морали, но блеск в глазах незнакомца остановил Тори. Он явно провоцировал ее. Зачем оправдывать его ожидания?

Она подняла голову и произнесла с презрением в голосе:

– Беги, а я тем временем вызову пастухов. Надеюсь, в следующий раз я увижу тебя изрешеченным пулями.

– Кровожадная кошечка. – Уголок его рта насмешливо поднялся. – Возможно, в следующий раз я преподам тебе урок.

– Не думаю, что ты способен меня чему-то научить. Это был прощальный выстрел, после которого она повернулась и ушла, ожидая, что он последует за ней.

Он этого не сделал. Когда Тори добралась до того места, где дорожка сворачивала к дому, и посмотрела назад, человек уже исчез. Только нити лунного света, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падали на камни.

Происшедшее повергло Тори в смятение. Кто этот человек, как он оказался в Буэна-Висте? Неужели он гость? Она надеялась, что это не так.

Но позже, лежа в кровати и вглядываясь в темноту – лунный свет померк, а ночные тени сгустились, – Тори не могла прервать поток воспоминаний, забыть волнующие ощущения, которые пробудил в ней незнакомец. Они оставили в душе Тори странное беспокойство.

Она подумала о Питере и его целомудренном поцелуе. Тори трудно было представить священника держащим ее и целующим так, как это только что делал мужчина в саду. Господи, она не знала, что мужчины могут так целовать – это было равносильно вторжению в ее тело. У Тори вновь мелькнула предательская мысль – способен ли Питер быть страстным? Конечно, он будет проявлять такую же страсть, когда они поженятся, только не в присутствии людей. Конечно, будет. Несмотря на то, что Син бестактно утверждал обратное, Питер испытывал к ней страсть. И, во всяком случае, он был джентльменом, воспитанным и деликатным.

Он так не похож на этого человека. Он его полная противоположность. Она безумно рада этому.

Однако когда Тори наконец погрузилась в беспокойный сон, ей приснился темноволосый человек с золотисто-янтарными глазами.

Увидев приближающегося Ника Кинкейда, Джил Гарсиа указал пальцем на свободный стул. На середине стола возле двух грязных стаканов стояла бутылка виски. Половина ее содержимого уже была выпита. Клубы сигарного дыма заполняли pulperia[10].

Высокий красивый Ник, как обычно, притягивал к себе заинтересованные взгляды женщин. Они находили Ника Кинкейда очаровательным, тянулись к нему, как мошки к огню. И обычно здорово обжигались. Джил замечал, что Ник в отношениях с женщинами проявлял эгоизм; он был не жестоким, но весьма бесцеремонным, использовал их для удовлетворения собственных потребностей, одаривал небрежной нежностью и исчезал, прежде чем они начинали липнуть к нему и обижаться. «Вечные женские штучки» – так назвал это однажды Ник.

Игнорируя зазывные взгляды темноглазых девушек, собиравшихся потанцевать со своими приятелями на улице, Ник поддел стул ногой, вытащил его и сел напротив Гарсиа.

Джил удивленно посмотрел на него:

– Что тебя задержало, дружище? Я уже начал думать, что ты решил присоединиться к золотоискателям.

– Ты знаешь, я не старатель. У меня была деловая встреча.

Джил не сдержал усмешку. Он отлично знал, что представляют из себя «деловые встречи» Ника.

– Тебя задержала хорошенькая сеньорита, а не бизнес.

– Ты становишься излишне любопытным. – Ник тоже усмехнулся. – Человек, у которого я был, решил одарить меня женской любовью, поэтому я счел это бизнесом.

– Циничный взгляд на столь выгодное сотрудничество.

Ник скорчил гримасу:

– Ты бы не сказал так, если бы был там. Я проворачивал более выгодные сделки с арканзасским торговцем ослами. – Ник раздраженно потер рукой щеку и слегка прищурился. – Ладно. Что происходит, Джил?

Джил лукаво улыбнулся. Так уж Ник устроен. Он всегда выкладывал всю правду, ничего не скрывал. Поэтому Джил ответил с такой же прямотой:

– Пикеринг и Такетт здесь, в Монтерее.

В глазах Ника вспыхнул огонек интереса.

– Я думал, что они направились в Саттерс-Форт. Каждый второй житель Лос-Анджелеса и Монтерея там ищет золото.

– Только не эти двое. Они слишком ленивы, чтобы работать лопатой или стоять в холодном ручье с ситом. Думаю, им привычнее воровать золото.

Ник хмуро кивнул.

– Как ты их разыскал?

– Я увидел Такетта. – Джил подался вперед, понизил голос. – Он нализался и подцепил шлюху. Я проследовал за ними от площади до гостиницы.

– Ты разговаривал с мерзавцем?

– Нет. Он меня не видел. Однако его трудно не узнать. – Джил сделал презрительный жест. – Cabron[11]!

Ник налил виски в один из пустых бокалов, потом подтолкнул бутылку к Джилу и поднял голову. Джилу был знаком этот сосредоточенный и безжалостный взгляд. В уголках рта у Ника образовались тонкие складки, глаза напоминали раскаленную лаву. Однако голос Ника прозвучал невозмутимо, почти бесстрастно:

– А что насчет Пикеринга? Его ты тоже видел?

Джил покачал головой:

– К сожалению, нет. Вероятно, он уже покинул город или где-то занимается любовью с женщиной. Но вряд ли Такетт надолго оторвался от приятеля. Он и помочиться не способен без одобрения Пикеринга.

Нахмурившись, Ник большим глотком выпил виски, потом откинулся на спинку стула. На площади надрывались гитары; скрипки и кастаньеты заполняли воздух бодрой мелодией, которая почти заглушила тихую реплику Ника.