Все напрасно – ночное бегство, мучительное путешествие по холмам, переправа через грозную реку. Ей следовало послушаться Кинкейда. Незнакомцы могут быть менее опасными, чем родственники.

Она свернула в переулок, побежала между заборами, сколоченными из гнутых бочарных досок, и выскочила на Маркет-стрит. Остановилась на каком-то крыльце, чтобы перевести дыхание, снова почувствовала острую боль в боку. Через мгновение осторожно покинула крыльцо, но побежала уже не так быстро. Тори обернулась и не увидела позади себя дядю и брата. В ее душе забрезжил луч надежды. Всадники исчезли. Перед девушкой катились повозки; она выскочила на улицу и побежала рядом с какой-то телегой, стараясь раствориться в толпе.

Уличное движение стало менее оживленным, но Тори не останавливалась – отчаяние и страх подстегивали ее; она не знала, насколько отстали Преследователи, станут ли они искать ее здесь. Возможно, решат, что она вернется в гостиницу или даже в банк. Задыхающаяся Тори упорно поднималась по крутому холму.

Впереди находилась старая миссия, мимо которой они проезжали ранее. Тори поняла, что преодолела большое расстояние. Миссия была построена из самана в архитектурном стиле, весьма распространенном в Калифорнии. Она казалась заброшенной, но, приблизившись, Тори поняла, что она почти превратилась в руины. По заросшему сорняками двору бродили цыплята. Тори направилась к крайнему двухэтажному зданию. Между каменными колоннами, поддерживающими балкон, виднелся дверной проем в форме арки.

Внутри мелькнула чья-то фигура. Надеясь, что это священник или какой-то другой человек, способный дать ей пристанище, Тори вошла в здание. В помещении пахло горящими свечами, по бокам стояли статуи, впереди на небольшом возвышении находилась гробница. Подойдя ближе, Тори увидела, что она была пустой. Дыхание девушки стало более ровным, она с чувством облегчения прислонилась к гробнице. Постояла несколько минут под высокими сводами часовни. Ее сердце билось уже не так неистово, как прежде, лицо перестало пылать.

Тори поежилась – на ней было только открытое платье, которое девушка надела, чтобы произвести впечатление на банкира. Конечно, она не могла вернуться в гостиницу. Это было слишком опасно. Что скажет Кинкейд, когда Колетт поведает ему о происшедшем? Или он даже не поинтересуется случившимся, когда узнает, что Себастьян и Диего нашли их? Господи, как ей купить билет и остаться незамеченной? Несомненно, дядя примет соответствующие меры, как это сделал отец…

Она услышала какой-то звук, резко повернулась и ахнула. В дверном проеме появилась чья-то темная фигура.

– Кто там? – испуганным дрожащим голосом спросила Тори, но не услышала ответа. Со двора донесся приглушенный писк цыпленка, вдали залаяла собака. Звуки шагов показались Тори слишком громкими. – Кто это?

Темная фигура двинулась вперед, вошла в помещение. За спиной человека появились другие люди. Улыбающийся дон Себастьян шагал в узком луче света, проникавшем через дверной проем. Тори узнала Диего, который следовал за дядей. Поняла, что сопровождавшие их люди были пастухами из Буэна-Висты. Все ее надежды рухнули.

Тори опустилась на колени перед старой деревянной гробницей. Ветхая конструкция была покрыта пылью, в ее углах зияли большие щели. Прислонившись к гробнице, Тори закрыла лицо руками. Бархатная сумка висела на запястье. Девушка быстро раскрыла ее и достала оттуда маленькую бухгалтерскую книгу. Только Тори успела просунуть ее в одну из щелей гробницы, как к ней приблизился дон Себастьян, сжал руку и заставил подняться.

– Значит, – в его голосе звучало нескрываемое удовлетворение, – ты наконец прибыла в Сан-Франциско. Я ждал тебя. Нам надо о многом поговорить.

Диего Монтойя Райен внимательно смотрел то на дядю, то на сестру. Тори изменилась – сейчас это было гораздо заметнее, чем в момент их первой встречи после длительной разлуки. Конечно, прошло много времени, она превратилась из надоедливой девчонки в женщину. Возможно, дядя прав и ее своенравие следует решительно пресечь.

Увидев, как Себастьян, поднимая Тори, слегка тряхнул ее, Диего не запротестовал. Он решил подождать, послушать, что она скажет в оправдание. Еще в детстве Тори была бунтаркой, вечно выкидывавшей нечто неожиданное. Например, иногда она убегала за ограду и танцевала там со слугами, забыв обо всем на свете. Юбка хлестала по обнаженным ногам девочки, которую можно было принять за испанскую цыганку. Порой она уезжала одна в горы на пони, заставляя взрослых волноваться и искать ее, а потом возвращалась – чаще всего пешком, исцарапанная и растрепанная, потому что животное сбрасывало ее. Он всегда считал Тори безрассудной. Глядя сейчас на девушку, которая смотрела на дядю, откинув назад распущенные волосы и дерзко вздернув подбородок, он понял, что она не изменилась.

– Отпустите меня, – ледяным тоном произнесла Тори, в ее глазах бушевала ярость. – Я не желаю идти с вами.

– Думаешь, кому-то есть дело до твоих желаний? – Дон Себастьян презрительно скривил губы. – Ты совершила проступок, тебя следует наказать за бегство. Мы приехали, чтобы отвезти тебя домой. Твой novio ждет.

Тори попыталась освободить руку, которую сжимал дядя. Она бросила на него разъяренный взгляд и увидела в его глазах презрение.

– Пусть ждет. Я сказала ему, что не выйду за него замуж, и не собираюсь это делать. А теперь отпустите меня.

Да, его сестра была дерзкой кошечкой… Он помнил ее поступки. Восхищался ею и одновременно сожалел, что она так смело отвечает дяде.

Диего шагнул вперед, поняв, что никто из них не собирается уступать.

– Довольно. Отпустите ее, дядя. Я хочу поговорить с сестрой.

К удивлению юноши, Себастьян не отпустил девушку, а позвал пастухов, махнув им рукой.

– Я не могу сделать это, Диего. Прости меня, но ее побег слишком опасен для нас.

Возмущенный Диего поднял руку, чтобы остановить пастухов. Они проигнорировали его жест, и он тихо выругался.

– Dios! Это оскорбление. Если вы не подчинитесь мне, я прогоню вас из Буэна-Висты!

Опечаленный Томас, проработавший в Буэна-Висте целую вечность, сказал:

– Извините, дон Диего, но мы должны подчиниться вашему дяде. Нам сказали, что вы еще не хозяин асиенды и находитесь под опекой дона Себастьяна. Поэтому у нас нет выбора.

Расправив плечи, Диего бросил на Себастьяна разъяренный взгляд:

– Мой дядя ошибается.

– Боюсь, что нет, – насмешливо произнес Себастьян. – Эти люди знают, что, если они ослушаются меня, их ждет нечто гораздо худшее, нежели увольнение. По-моему, ты еще многого не понимаешь. Речь идет не только о твоей непокорной сестре или украденном оружии. Исчезла бухгалтерская книга.

Диего прищурил глаза. Его подозрения оказались правильными. Дядя знал о важности книги. Молодой человек сделал глубокий вдох и посмотрел на Тори. Она настороженно глядела на него. Диего спросил себя, не она ли украла книгу? Конечно, нет. Как могла она узнать о ней? Отец не собирался вводить ее в курс дела, он хотел, чтобы она вышла замуж за Рафаэля и скрепила союз двух семей, не вмешиваясь в бизнес. Нет, она убежала от брака с доном Рафаэлем, а не потому, что похитила книгу. Дядя провоцировал его, проверяя, знает ли он о существовании книги. Диего боялся, что, получив эту информацию, дядя использует ее против него.

– При чем тут какая-то книга? – спросил молодой человек, шагнув вперед; он сдерживал желание выхватить шпагу и добиться освобождения Тори.

Но Себастьян Монтойя потянул девушку за руку. Вид у него был весьма грозный.

– Спроси ее. Думаю, она довольно скоро сообщит нам то, что мы хотим узнать.

Быстрым движением Себастьян сжал пальцами ремешки, на которых висела сумочка Тори, и дернул за них. Девушка закричала, попыталась ударить его, но дядя остановил руку Тори и сильной пощечиной отбросил племянницу к деревянной гробнице.

Взбешенный Диего бросился к Себастьяну, ухватил его за тонкую белую рубашку.