— Ты же говорил, что стрелять ни в кого не придётся, — напомнил Бен, осторожно трогая рукоятку.

— Я и сейчас говорю. — Максуд устало прикрыл глаза. — Всё сделаю я. Тебе нужно только угрожать. Мало ли, вдруг их будет несколько. И смотри спуск не нажми нечаянно. У твоей дыры предохранитель автоматический. Ты ствол у того придурка забрал?

Бен кивнул.

— Это правильно. — Максуд, не открывая глаз, прислонился затылком к стене. — Я почти сразу его заметил, под курткой. У меня глаз намётанный.

Негромкое гудение вывело Бенджамиля из состояния полудрёмы. Он открыл глаза, соображая, где находится, и сразу увидел прямо перед собой блестящие глаза Максуда. Тот прижал палец к губам и бесшумно поднялся на ноги. Его движения вдруг стали невероятно ловкими и экономичными. Бенджамиль даже слегка позавидовал, глядя, как Максуд с грациозностью фокусника извлёк из-под куртки небольших размеров серебристо-серый пистолет. Своё оружие Бен вытащил без особой элегантности, утешаясь тем, что его ствол выглядит внушительнее.

— Тормозит, — беззвучно сказал Макс.

Бен действительно услышал, как заскрипели шины и немного погодя хлопнула дверца. Он, волнуясь, смотрел на Максов локоть, на поднятый к небу серый ствол, и нервное веселье вертелось в нем, мешаясь со страхом, будто коктейль в огромном миксере. Бенджамиль представил себе, как выскочит вслед за Максом и закричит, надсаживая голосовые связки. А что закричит?.. Надо было раньше придумать!.. Ну, допустим…

Максуд осторожно качнулся вперёд, замер, поглядел, затем так же осторожно вернулся назад и, покосившись на Бена, сказал вполголоса:

— Почти перед самой трубой… Ну, с Богом. Поехали!

В следующую секунду Максуд, а за ним и Бенджамиль были уже на тротуаре.

— Стоять! — заорал Макс. — Убью, сука! Руки на капот!

— Стоять! — что есть силы заорал Бен.

Он совершенно ничего не разобрал в эту первую секунду и даже не был уверен, в правильную ли сторону целит из пистолета. Лишь спустя пару мгновений он осознал, что перед водосточной трубой стоит небольшой серенький фургон, а перед фургоном — долговязый, худой мужчина в расстёгнутом грязно-синем френче, по виду типичный арш.

— На капот, сука! — кричал Макс, подбегая к водителю. — Ноги расставь, б…дь! Шире! Не поднимай голову! Убью, нахер!

Водитель, к удивлению Бена, особо не испугался. Он, конечно, занервничал, но бежать не бросился и в панику не ударился. Спокойно и старательно он исполнил все приказания Максуда: положил руки на округлый капот, расставил ноги так широко, как только смог, и всем корпусом наклонился к машине. Макс рычал что-то, уперев в затылок пленного короткий ствол пистолета. Его свободная рука проворно ощупывала карманы синего френча. На мгновение он оторвался от своего занятия и крикнул Бену:

— Проверь кузов!

Бенджамиль подбежал к машине. Водитель стоял, повернувшись к нему профилем. Вблизи ярко выраженные арабские черты становились ещё заметней. И густые темные брови, и горбатый тонкий нос. Плотная чёрная щетина, сплошь покрывавшая его щеки и подбородок, забиралась даже на худую кадыкастую шею. Кадык шевелился. Мужчина говорил негромко и размеренно, по-видимому обращаясь к Максуду:

— Меня зовут Азиз. Слышь, ты? У меня тут бизнес на пару с одной киской. Я пульпе откидываю, меня нельзя трогать. Я Фрэнку плачу. Слышь, ты? Вам что, неприятности нужны?..

Бен полез в машину.

— Живей! — крикнул Макс. — За креслами проверь!

— Слышь? — продолжал тихо нудеть владелец фургона. — Меня Азиз зовут, Кишкой ещё. У меня с пульпой договор…

— Чисто! — доложил Бен, выбираясь из салона.

— Убирай трубу! — скомандовал Макс.

Он ухватил араба за шиворот, распрямил, оторвав от капота, и грозно закричал:

— Заткнись, сука! Давай ремень вытаскивай из штанов!

Водитель, продолжая говорить про бизнес, про пульпу и про киску, начал покорно снимать ремень, но тут его беспокойный взгляд упал на Бена.

— А! — закричал он, тараща глаза. — Я тебя узнал, зараза! Счёты сводишь?! Выследил, гад, теперь счёты сводишь?! Убивать будешь?!

Бенджамиль раскрыл рот от удивления.

— Права не имеешь! — надрывался араб, пытаясь повернуться к Максуду. — Я легальный дизробер! А этот… он сам виноват! Убьёшь меня — Фрэнки всё равно достанет! У меня…

Максуд сделал короткое движение правой рукой. Крикун охнул и начал оседать на асфальт.

— Бен! Помоги мне! — крикнул Макс, удерживая араба за шиворот френча.

Побледневший Бенджамиль ухватил водителя фургона под коленки. Вдвоём они затащили безвольное вихлястое тело в подъезд и положили на кучу битой штукатурки.

— Ты его не убил? — спросил Мэй, с беспокойством заглядывая лежащему в лицо.

— Ни черта с ним не сделается. — Максуд подтащил тело к лестничному маршу и начал связывать руки автовладельца, предварительно пропустив ремень сквозь решётку перил. — Очухается минут через сорок. А ты что, его знаешь?

— Первый раз вижу, — честно признался Бен. — По-моему, он слегка того.

— Здесь все немного того. — Максуд проверил узел и поднялся на ноги.

— А если он отвязаться не сможет? — спросил Бен.

— Сможет, — заверил Максуд, он снял с уха связанного клипсу телефона, бросил её на пол и раздавил каблуком. — Жрать захочет, отвяжется. Или до киски своей докричится. Пошли в фургон.

В фургоне Максуд сразу забрался на водительское сиденье, нагнувшись, осмотрел снизу приборную панель, порылся в бардачке, нашёл там выкидной нож и выбросил в открытое окно.

— Ты что-то ищешь? — спросил Бен, которому хотелось поскорее уехать подальше от места преступления.

Ему было не по себе от содеянного, было стыдно, и жутковато, и жалко несчастного араба.

— Противоугонный маячок. — Максуд ощупал низ приборной панели напротив Бенджамиля. — Есть у меня чувство, что наш смуглолицый друг через пол часика очухается и начнёт звать на помощь. А когда его отвяжут от решётки, первым делом он побежит к стопам, а вторым — к Фрэнку Арчеру. Я немножко в курсе местных авторитетов. Впрочем, ты прав. Ни черта мы тут не найдём. Жучок, скорее всего, запрятан под обивку. Ладно, поехали. Сколько можно выжать из этой лоханки?

Лоханка давала семьдесят пять километров в час. Как только Макс пытался разогнаться быстрее, биллектронный навигатор автоматически сбрасывал обороты двигателя и прыгнувшая вперёд стрелка спидометра, постепенно зеленея, стекала к прежней отметке. Уже пять или шесть раз бесчувственный механический голос корил их за попытку превышения скорости, «рекомендованной внутри населённого периметра». Максуд тихо ругался, но навигатор не трогал.

— Отключить его не получится, — объяснил он, — а если сломать, то автодорожный спутник сразу сообщит стопам номер машины и наши примерные координаты.

Бенджамилю, честно говоря, и семьдесят пять казались слишком, тем более, что Макс пролетал повороты, почти не снижая скорости, а на немногочисленные информационно-знаковые табло не обращал никакого внимания. Бен, не отпускавший поручня над дверью, уже собирался спросить, насколько хорошо Максуд знает дорогу и знает ли он её вообще, когда ситтер вдруг сбросил газ и остановил машину возле обочины.

— Что? Что случилось? — Бенджамиль беспокойно завертел головой. — Зачем мы встали? Сломались?

Максуд молчал, глядя в лобовое стекло. Казалось, он что-то напряжённо обдумывает.

— Знаешь, Бен, — сказал он наконец, — а ведь я не смогу довезти тебя до станции.

— Почему? — ошарашенно спросил Бен.

— Я неплохо представляю карту этой части города. Станция, кроме лимонно-розового, есть ещё в бирюзово-коричневом, но туда больше часа пути и шесть стоповских постов на дороге. Если я повезу тебя в бирюзово-коричневый, — Максуд вздохнул, — то мои шансы оказаться в Сити сегодня вечером падают процентов до десяти. А меня ждут. Очень ждут.

— Чего уж там… Я и сам могу, — сказал Бен, он чувствовал себя обманутым.

— Я обещал тебя довезти до станции, — скулы Максуда отвердели, — и от слова, данного фатару, не откажусь. Я мог бы отвезти тебя в лимонно-розовый, но в лимонно-розовом тебя наверняка ждёт засада.