— А мне ещё дела надо сделать, — сказал Бен.

— Нет, по правде, — вмешался в разговор узколицый. — Ты, братан, Халидов трэчер, тебе этого идиота и конвоировать.

«Черт! — подумал Бен, оглядываясь на чернявого. — А вдруг он и вправду дурачок? Что я с ним буду делать?» Но отступать было поздно и некуда. «Потом что-нибудь придумаю», — решил про себя Бен. Он с сомнением посмотрел на узколицего, потом на идиота.

— Ладно, — сказал Бен, — ничего не попишешь, придётся порадеть за Халидово имущество. Пошли к мамке, недоделанный.

Он ухватил чернявого за рукав куртки и потянул за собой. Тот не сопротивлялся.

— Веселись, серо-зелёный! — сказал, ухмыляясь, тип со свёрнутым носом.

— И тебе, братан, хорошего настроения, — отозвался Бен, тихо радуясь тому, что знает, как принято здороваться и прощаться в чёрном буфере.

Придерживая за рукав своего расслабленного подопечного, Бенджамиль успел сделать всего десяток шагов, когда его окликнули:

— Эй! Брат!

Бен обернулся.

— Как там у Поршня дела? — Узколицый смотрел внимательно и остро. — Давненько его не видел.

— Поршень вчера копыто сломал, — сказал Бен, чувствуя себя победителем. — А так нормально.

Спутник Бенджамиля действительно производил впечатление тихого идиота. Он плелся за своим спасителем, не поднимая головы и негромко сопя полуоткрытым ртом. Но когда площадь осталась далеко позади, надёжно скрытая домами, а Бенджамиль уже начал всерьёз раздумывать, куда девать дурачка, сопение прекратилось. Неожиданно натянулась под пальцами ткань рукава чужой куртки, и Бен быстро обернулся. На него внимательно смотрела пара широко расставленных решительных глаз. Лжепридурок теперь выпрямился и оказался такого же роста, как Бен. Симпатичное открытое лицо, небольшой, но твёрдый подбородок, коротко стриженные черные волосы. И глаза. Самой примечательной деталью этого лица были глаза, чётко очерченные, словно бы обведённые угольно-чёрной полоской коротких ресниц, они не смотрели, а пробивали, простреливали насквозь весёлым бешенством. У идиота не могло быть таких глаз. Теперь Бенджамиль понял, отчего там, возле фонтана, этот человек так упорно смотрел себе под ноги, понял и с беспокойством оглянулся назад.

— Не бойся, они за нами не пойдут, — с едва уловимым акцентом сказал новый знакомый, голос у него оказался довольно высокий и звонкий, с хрипотцой. — Паршивые недоумки, ничего дальше носа не видят! — Он засмеялся. — Меня зовут Максуд, и теперь я вроде как у тебя в долгу.

Бенджамиль смущённо пожал плечами.

— Да я ничего особенного и не сделал, — сказал он, соображая, как обращаться к новому знакомому. — Просто самому случалось попадать в такую же передрягу. Честно говоря, врагу не пожелаешь.

— Ерунда! — Максуд улыбнулся, сверкнув двумя рядами крепких зубов. — Но очень не хотелось поднимать шум. Ты меня выручил, теперь ты мне как брат. За кого я должен помолиться Яху?

— Что? — не понял Бен.

— Ну, неплохо бы узнать твоё имя.

— Бенджамиль, — секунду помешкав, сказал Мэй, — попросту можно Бен.

— Классное имя! — прочувствованно сказал Максуд. — Зови меня Макс.

Он порывисто шагнул вперёд, протянул Бену перекрещённые руки, удивлённый Бенджамиль пожал обе ладони.

— Катари ма санта мй, — сказал Максуд одними губами.

«Пожатие святым крестом», — автоматически перевёл Бен.

— Крестом? — обалдело повторил Бен. — Так ты из Сити?

— Ого. — Максуд внимательно оглядел своего спасителя. — Знаешь арси?

Бенджамиль опять смутился под взглядом этих жёстких блестящих глаз.

— Дело в том, — принялся объяснять он, с трудом преодолевая неловкость, — что я не трэчер и вообще не из буфера. Я живу в аутсайде, работаю в «воротничке» переводчиком, навожу, получается, мосты между вашими и нашими.

— Для циви ты слишком шархат, слишком… как это сказать?.. воин. Но, по-моему, ты не врёшь, — задумчиво сказал Максуд. — А я-то гадаю, отчего за меня трэчер вписался? — Он хлопнул Бена по плечу. — Только между нашими и вашими никаких мостов нет. Ты другое дело, ты мне фатар. А места здесь паршивые, особенно для циви. И как тебя сюда занесло?

— Это долгая история, — неохотно сказал Бен.

— Долгая история для долгой дороги?

Бенджамиль кивнул.

— Куда ты собираешься идти?

Бенджамиль махнул рукой вдоль улицы:

— Туда, к трассе. Сказать по правде, уже третий день до трубы добираюсь.

— А там есть трасса? — Максуд посмотрел на Бена со странным выражением.

— Должна быть.

— Мы можем пока держаться вместе, — предложил Максуд. — Вдвоём безопаснее. Мне в буфере лучше не светиться, ситименов здесь не любят, а я по-тутошнему знаю только «здорово» и «пошёл на х…», да и с цивильным мне тоже лучше не общаться, акцент-то за версту слышно. Если наткнёмся на трэчеров, ты будешь говорить, я буду помалкивать, так и прорвёмся. Ты как?

— Согласен, — сказал Бен.

От новоявленного брата исходили такая сила и уверенность, что он даже не сообразил спросить, куда они, собственно, прорвутся.

— Тогда вперёд?

— Вперёд, — сказал Бен. — И пошли они все!

Водосточная труба отделилась от стены здания удивительно легко, сразу четыре секции, наверное, кронштейны совершенно съела ржавчина. Когда Макс поддел её длинной узкой доской, найденной в полуразрушенном доме, труба выгнулась дугой, надсадно заскрипела и начала медленно отваливаться от стены, причём верхняя секция оторвалась от трёх остальных и полетела вниз самостоятельно.

— Берегись! — крикнул Бен.

Максуд отпрыгнул в сторону, и вся конструкция со скрежетом и громом рухнула на тротуар.

Макс осмотрел три мятых, местами прогнивших насквозь сегмента и остался доволен.

— Так! — скомандовал он. — Я за тот конец, ты за этот. Желательно, чтобы куски не развалились.

Бенджамиль присел и взялся пальцами за рыжий от сухой пыли металл. «Во что я ввязываюсь?» — подумал он весело.

— Поднимай! — крикнул Максуд со своей стороны.

Бен потянул трубу кверху и подивился тому, какая она увесистая. Жесть тонюсенькая, дырка на дырке, а весит килограммов тридцать, если не сорок.

Следуя командам Макса, они выволокли трубу на проезжую часть и положили поперёк движения, перегородив ею обе полосы. Максуд завершил картину парой эффектных мазков: притащив оторвавшуюся секцию, уложил её поближе к дому, будто жестяная конструкция свалилась сама собой, и ещё бросил на асфальт несколько кусков кирпича.

— Теперь порядок, — сказал он, отряхивая ладони. — Остаётся только немного подождать.

Они отошли за угол дома и сели возле стены на покрытую трещинами бетонную балку. Максуд вытащил сигареты в красной коробке.

— Я не курю, — сказал Бен, улыбаясь. — Я же говорил тебе, Макс.

— Я тоже почти не курю, — сказал Максуд, пряча коробку. — Я, Бен, могу себе позволить такую вольность. Яфат меня ценит, я удачливый. Я большой ситтер.

— Для большого ситтера здесь паршивые места, — ехидно сказал Бенджамиль. — И как тебя сюда занесло?

Максуд засмеялся.

— Трэча не знаешь, на цивильном говоришь с акцентом, — продолжал Бен. — Сплошная конспирация.

— Мне и не надо было ни с кем разговаривать, по крайней мере здесь. — Лицо Максуда приняло серьёзное выражение. — Со мной был токчи, в смысле переводчик, была машина. Я вообще не должен был болтаться по чёрному буферу.

— И?.. — спросил Бен.

— Это долгая история. — Максуд опять засмеялся. — Лучше дорогу слушай.

— Ага, — сказал Бен. — Кстати, оттуда нас видно. — Он указал пальцем в просвет между домами.

— Оттуда сейчас навряд ли поедут, — лениво сказал Макс. — Если оттуда поедут, то это патруль, тогда мы их заметим на подходе и успеем сделать ноги. У тебя это… дыра есть?

— Дыра? — не понял Бен. — А! Дыра!

Он приподнял френч на животе и показал чёрную рукоять пистолета. Макс удовлетворённо кивнул.

— Когда услышим мотор, — сказал он, — вытаскивай дыру и делай всё, как я, только прямо за мной не держись. Главное, орать погромче.