— А откуда он здесь? — спросил Бен, ощущая себя последним дураком.

Максуд восторженно покрутил башкой:

— Ну, ты даёшь! Это частное поле Эванса Пита.

— Директора «Айнбекк роад»?!

— Его самого! — Максуд веселился вовсю. — И в наших с тобой интересах, фатар, побыстрее закончить уборку. А-то, боюсь, мастер Эванс будет недоволен, если застанет нас в своих владениях. Его частный дом километрах в четырёх отсюда, во-о-он в том сосняке.

— А разве он не в аутсайде живёт? — спросил вконец растерявшийся Бен.

— Квартира там есть, конечно, — серьёзно ответил Максуд. — А жить они предпочитают за соевыми плантациями, на свежем воздухе. Хрен ли, когда прыгун под жопой! Ладно, пошли отрабатывать твой проезд. Нужно торопиться.

Присев над очередным кустом, Бенджамиль с Максудом ухватились за вытяжное кольцо. Четыре сильных мужских руки потянули сетку наверх, но картофельный кокон с сухим треском лопнул, и его содержимое осталось в лунке, перемешанное с комьями земли.

— Черт, — досадливо сказал Максуд. — Кажется, я сетку порезал.

Бенджамиль сунулся было выбирать картошку, но Макс велел не заниматься глупостями.

— Не трать время, — сказал он, направляясь к следующему кусту. — Лучше тележку подгони поближе.

Бен, проваливаясь и спотыкаясь, пошкандыбал к тележке. Консоль удобно легла в грязные ладони, и тележка, наполненная уже почти на треть, двинулась вперёд. Максуд загодя предупредил, что очень важно следить за колёсами. Он сказал: «Забуксуем в лунке — п…ец, на себе будем вытаскивать», и Бен следил вовсю. Проехав вперёд с запасом шагов в пять, он отпустил консоль и огляделся. Сначала он увидел Макса, потом парня, которого все звали Хрящ, потом бритого крепыша, на три ряда обогнавшего всех прочих. Потом взгляд Бенджамиля задержался на картофельных зарослях метрах в пятнадцати от ловкого коротышки. Кусты слегка шевелились, и Бен подумал, что это странно, поскольку ночь выдалась тёплой и совершенно безветренной. Он пригляделся повнимательнее, и ему опять померещилось слабое движение.

— Макс, — позвал Бенджамиль вполголоса. — Ма-акс!

Максуд поднял голову.

— Гляди. — Бен указал рукой в сторону непоседливых кустов. — Там кто-то есть или мне только кажется?

Максуд быстро обернулся, и в этот момент Бенджамиль ослеп. Серо-жёлтое поле, серо-жёлтые кусты, серо-жёлтая фигура Максуда — всё утратило очертания, растворилось в ярко-оранжевой вспышке. Сразу за вспышкой на Бенджамиля обрушился громовой голос, идущий разом со всех сторон. «Господи! — мелькнуло в помутившемся от ужаса мозгу. — Мы крали чужой картофель. Теперь мы будем наказаны слепотой». В следующий миг Бен различил слова: «…находитесь на охраняемой частной территории! Немедленно встаньте во весь рост и положите руки на затылок, иначе мы будем вынуждены…» Следом за словами раздался яростный рёв Максуда и ударившие один за другим два оглушительных выстрела: «Ба-ба-бау-у!» Затем мир вокруг взорвался, и уши Бенджамиля перестали различать звуки. Он больно налетел на что-то грудью, шарахнулся в сторону, запнулся и полетел вверх тормашками.

Потом был провал. Какое-то время Бен не знал, кто он и где он. Потом рассудок вернулся вместе со вкусом земли на оскаленных зубах, и Бенджамиль догадался сорвать с себя низкочастотные очки. Он вовсе не ослеп, напротив, со всех сторон бил яркий свет веерных прожекторов, а по полю метались серые тени. Он не оглох, просто со всех сторон стреляли. Проведя короткую ревизию своих мыслей, Бен пришёл к выводу, что голова его в относительном порядке, и, пересилив страх, кое-как встал на четвереньки с твёрдым намереньем ползти на поиски Максуда. Но Максуд нашёлся сам. Вывалившись невесть откуда, он сгрёб фатара в охапку и поволок за опрокинутую тележку.

— Попали! — проорал он Бену прямо в ухо, когда они оказались в относительной безопасности. — Бульдосы нам капкан подставили! Кто убит, кто нет, непонятно! Нужно пробираться к лесу! У тебя патроны ещё есть?!

Бен ошалело кивнул и полез в кобуру.

— Прорвёмся! — Максуд размазал по щеке кровь. — Прикрываем друг друга по очереди. Стреляй во всякого, кто поднимет голову. Пока ты стреляешь — я бегу, пока я стреляю — ты бежишь. Понял?

Бен кивнул.

— Ты первый! — Макс указал рукой направление. — Только туда, иначе попадёшь на колючку. Ну, суки! — Он быстро высунулся из-за тележки и открыл беглый огонь, прижимая к земле неведомого противника.

Обдумывать и планировать свои действия было некогда. Не имея в голове ровным счётом ни одной здравой мысли, Бенджамиль привстал на карачки, чтобы ринуться вперед, но то, что он увидел, заставило его отшатнуться обратно к тележке и заорать:

— Макс! Макс! Он улетает!

Грузопассажирский прыгун висел над лесом, оглашая окрестности пронзительным клёкотом. Непривычно яркая струя выхлопа била вниз, прямо в кроны высоких деревьев.

Максуд откатился за спасительный металлический корпус и закричал:

— Он не улетает! Он сюда летит. Руди хочет нас подобрать.

Прыгун по очень пологой и боязливой дуге действительно поплыл к полю, и сердце Бенджамиля застучало с утроенной силой. Он вспомнил, что очень давно слышал от кого-то, будто прыгуны действительно могут выполнять перемещения по очень короткой дуге, но для этого требуется уйма горючего и недюжинное мастерство пилота. Если чудесный, волшебный, божественный Руди посадит аппарат перед оградой, то они наверняка спасены.

Несколько пуль, выбивая снопы искр, с отвратительным визгом срикошетили от края тележки. Бен автоматически пригнулся, а когда вновь поднял голову, прыгун-восьмитонник лопался в воздухе, разрываемый на три части огненным бутоном взрыва. Ещё не веря в происходящее, Бен смотрел, как обломки, разваливаясь на лету, рушатся на пологий склон, по которому всего сорок минут назад он катил тележку вслед за Максудом. «Мне всё это снится, — отстранённо подумал Бен. — И поле, и Максуд, и тележка, и белесый след от ракеты, словно скальпелем разрезавший чёрное небо. Нужно только поплотнее зажмуриться, и всё исчезнет».

— Теперь нам кранты, — стеклянным голосом сказал Максуд.

Он неожиданно поднялся во весь рост и, изрытая проклятия, принялся, как заведённый, стрелять по бегущим к тележке фигурам. Расстреляв остатки обоймы, Максуд быстро присел и завозился с пистолетом. Его бледное лицо с блестящими провалами глаз оскалилось бешеной улыбкой. Крепко ухватив Бена за шиворот, он подтянул его к себе так, что их головы соприкоснулись.

— Теперь беги! — коротко сказал Макс.

Он передвинул рычажок на пистолете и опять вскочил на ноги. Один за другим грохнули два взрыва, кто-то тонко, по-женски завизжал. Корпус тележки опять брызнул искрами. Максуд шагнул вбок, оступился и начал кулем оседать на мягкую землю. Бенджамиль метнулся к нему, подхватил, волоком потянул к укрытию. Голова Максуда судорожно вздрагивала.

— Что?! Что?! — закричал Бен, захлёбываясь в водовороте ужаса.

Максуд захрипел.

— Что?! — Бен, пачкаясь в чём-то липком, принялся дрожащими пальцами расстёгивать ворот мокрого комбинезона.

— Всё, — хрипло сказал Максуд, во рту его что- то булькнуло. — Беги к лесу. Может, успеешь…

Его сильное тело мучительно выгнулось и обмякло. Размазывая по щекам кровь и слезы, Бенджамиль поднялся на колени и начал стрелять в темноту. Он не хотел никого убивать и не знал, кого ненавидеть, он стрелял в безысходность и в собственное отчаяние, с каждым выстрелом выплёвывая из себя сгусток запёкшегося чёрного ужаса. А когда ствольная коробка бессильно отъехала назад и палец несколько раз остервенело нажал на спуск вхолостую, Бенджамиль отшвырнул бесполезный пистолет и побежал. Он бежал, рыская из стороны в сторону, спотыкаясь, едва не падая, но вновь и вновь чудом оказываясь на ногах. В его душе больше не было страха, была упрямая злая уверенность в том, что он должен, обязан уйти живым. Пули повизгивали вокруг его втянутой в плечи головы, пули стегали по рыхлой земле и по картофельным кустам, но он уже не боялся.