Дана вспомнила свою первую реакцию на новость («пришлось вешать ему лапшу на уши – привет, папуля» )… Голова закружилась… по-настоящему закружилась! Перед глазами появилось лицо Северова, а еще… промелькнули сомнения – старые, давно забытые, минутные… Конечно, Алиса не его дочь, мало ли что там было двадцать с лишнем лет назад. Ну да, ну да, но все же… Один раз интим с Максимом перед расставанием (в безопасные дни!), а потом-то уже появился Павел. И уж с ним-то они – и так, и вот так, и там, и сям! Ясно же, кто отец. Яс-но. И точка.

Сначала она не хотела ехать к Северову, но потом передумала. Почему бы не подыграть дочери? Почему бы не заглянуть в глаза Максиму? Не насладиться его шоком? А уж у него-то полно поводов для старого, доброго шока. Ха! А еще после сволочизма Андрея хочется размазать кого-нибудь по стенке! А еще… Интересно, как он сейчас живет… кто рядом с ним… обрадуется ли он, увидев ее… что скажет при встрече…

– Да уж, – ответил Максим Юрьевич, – жизнь удивительна, но сюрпризы, которые она преподносит, не всегда приятны. То есть… Давай не будем ходить вокруг да около. – Он провел ладонью по столешнице, сощурился и, решив покончить с проблемой раз и навсегда, жестко спросил: – Алиса действительно моя дочь?

«Размечтался», – фыркнула про себя Дана.

– А ты сам как думаешь?

– Я прошу ответить на мой вопрос.

– Да, – с легкостью бросила она, точно иного варианта и быть не могло. «Получи, получи! Не нравится? Ха!»

Максим Юрьевич вздохнул, кивнул и потер гладко выбритую щеку.

– Если это действительно так, объясни, пожалуйста, почему ты молчала столько лет?

– Склероз проклятый, – пожала плечами Дана и закатила глаза к потолку. – Двадцать лет у меня было такое ощущение, будто я забыла тебе сказать нечто важное, но вспомнить…

– Хватит! – Максим Юрьевич резко встал и гневно посмотрел на Дану. – Не надо устраивать комедию! Впрочем, ничего другого я от тебя не ожидал.

– А если не ожидал, то зачем спрашиваешь?

– Я имею право знать правду.

– Алиса твоя дочь. Или такая правда тебя не устраивает? – Дана усмехнулась и презрительно скривила губы. Джордж Клуни, мать его! Сверху шик, а внутри пшик. Трус!

«Как хорошо, что я расстался с этой женщиной много лет назад! – мысленно воскликнул Максим Юрьевич. – И как хорошо, что я решился на ДНК-анализ! Только он внесет ясность, только он даст мне гарантии! Если бы не журналисты, которые вечно суют свой нос куда не следует, я бы не стал ни с кем церемониться… Я вас в свою жизнь не приглашал!».

– Я тебе не верю, – тихо произнес Максим Юрьевич.

Дана не спеша встала, одернула бледно-розовую кофточку, отправила на плечо тонкий ремешок лаковой сумочки и ответила:

– Мне все равно, веришь ты или нет, но рекомендую тебе приготовить деньги.

– Какие еще деньги? – Глаза Северова поползли на лоб.

Она процокала каблучками к двери, обернулась и с нарочитой небрежностью внесла ясность:

– Как какие? Алименты за двадцать один год, – и, насладившись бледностью его лица, коротко добавила: – Это была шутка.

Где же мамуля? Алиса метнула взгляд на настенные часы, затем посмотрела на Тому, а затем на Костю… Застыл около широкого буфета, как часовой, только дурак не догадается, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Ну да, наверное, появление Даны Григорьевны Бестужевой для Северова как раз и является подобной катастрофой. Это же приехала она – мамуля… Ну что же они так долго разговаривают!

– Спасибо, было очень вкусно, – громко сказала Алиса, отодвигая тарелку.

Она заметила, что Костя напрягся, и попыталась понять его реакцию. Не хочет, чтобы она выходила из столовой раньше времени? Или, наоборот, это его устроит? Вряд ли Северов мечтает представить бывшую возлюбленную медузе Тамаре, а значит… Да ну вас в баню! Нет ей никакого дела до умозаключений и планов Кости и Северова. Она покидает этот дом легко, с чувством глубокого удовлетворения. Угу. Все. Представление закончено. Надоели.

Алиса не собиралась вмешивать мать в свои приключения, но так уж получилась. Кто ж знал, что она вернется в Москву во вторник, а не в среду. Приятная неожиданность, которая оказалась очень кстати. Мамуля заберет ее, и никто не будет приставать с вопросами, не потащится следом. Конец истории!

Не боясь профилактической взбучки, Алиса кратенько рассказала о встрече с Северовым и о житье-бытье в его доме. Умолчала она только об ДНК-анализе – язык как-то не повернулся сообщить о столь «незначительном» событии, и без того в ухо летело: «Ты что… с ума сошла?!.. я приезжаю, а тебя нет… ты шутишь?.. о-о-о… этого не может быть… больше никаких фотоаппаратов!… немедленно домой! подобное мне и в голову не могло прийти…»

Ну, так получилось… чего уж теперь…

Где-то в глубине души еще ерзало странное желание увидеть встречу мамули и Северова, и очень жаль, что свидетелем этой сцены она не стала.

Алиса взяла свою тарелку, молча встала из-за стола и направилась в кухню. Сидеть и ждать – невозможно, хотя, если бы мама появилась в столовой, было бы забавно.

– Ты куда?

– Хочу увидеть дочь.

– Она завтракает.

– Ну и что?

– Подожди!

Дана остановилась и резко развернулась, Максим Юрьевич, не ожидая такого маневра, налетел на нее и припечатал спиной к стене. На миг в узком коридоре воцарилась тишина.

– Извини. – Он отшатнулся и нелепо взмахнул руками. – Извини…

– Ничего страшного, это даже было приятно. – Сдерживать злое кокетство Дана не стала.

– Давай вернемся в кабинет. Я приведу Алису и…

– Я сегодня еще ничего не ела, неужели ты откажешь мне в стакане воды и куске хлеба?

«Она издевается! Издевается!» – Максим Юрьевич сжал зубы и схватил Дану за локоть.

– Я прошу тебя, подожди Алису в кабинете. И не устраивай в моем доме сцен, – отчеканил он холодно. – Здесь мама и… и женщина, на которой я собираюсь жениться. Твое появление в столовой неуместно.

– А мне кажется, Маргарита Александровна будет рада меня видеть. – Дана улыбнулась и с вызовом вздернула подбородок. – И почему бы мне не познакомиться с женщиной, на которой ты собираешься жениться? Ты столько лет искал подходящую кандидатуру, – она выделила последние слова, – что я просто умру от любопытства, если не взгляну на нее хотя бы одним глазком.

– Ты… – Морщины на лбу Северова собрались гармошкой. – Ты какой была, такой и осталась.

– Отпусти мою руку, – процедила в ответ Дана, – а то еще понравится держаться…

Максим Юрьевич тут же отпустил руку, будто услышанные слова могли обрести реальную силу, и сделал шаг назад.

– Пройди, пожалуйста, в кабинет.

Дана скривила губы, тряхнула копной рыжих волос и… вновь зашагала по коридору в сторону гостиной. Максим Юрьевич ошарашенно смотрел на удаляющуюся ровную спину и вдыхал сладкий цветочный аромат духов. Ка-ко-го черта!

Дана понятия не имела, где в этом доме столовая, а метаться по комнатам желания не было, к тому же спектакль надоел и просто захотелось увидеть дочь. Она села на один из диванов, положила сумочку на бархатную подушку и устало, с раздражением сказала:

– Хорошо, я подожду Алису здесь, в гостиной, позови ее.

– Скажи правду, она моя дочь? – Максим Юрьевич замер около кадки со щупленьким диковинным растением. – Моя?

– Привет, – раздался бодрый голос Алисы.

Дана повернула голову в сторону лестницы и подскочила. Нет, ее девочка, которую мучили варено-пареной морковью, не исхудала до прозрачного состояния и, кажется, вполне довольна жизнью. Ах, как же она соскучилась!

Северов тоже смотрел на Алису и на Костю, стоявшего у нее за спиной. Сейчас она уедет, и безумие наконец-то закончится. Да, он не хотел ее отпускать до получения результатов анализа, боясь журналистов, но ситуация сложилась таким образом, что удерживать Алису он больше не может (да и не хочет!). Хватит, хватит, пусть убираются обе! Обе! Попросить Дану не распространяться по поводу недоказанного отцовства? Нет, нельзя… она обязательно поступит наоборот – назло! Все. Сил больше нет.