Рассматривая ошибочность мнения о существовании «3-й редакции ПВЛ», я показал несостоятельность попыток приписать как ее, так и собственно «Повесть об ослеплении…», выступающему в ней от первого лица Василию, наместнику Святополка во Владимире Волынском. Однако есть ли какие-либо свидетельства в пользу того, что «Повесть об ослеплении Василька» принадлежит перу «краеведа», помимо факта ее органической связи с «хроникой Святополка» в целом? Такой бесспорной приметой мне представляется рассказ о депутации киевлян к Владимиру Всеволодовичу (Мономаху) с просьбой пощадить Киев и Святополка от разгрома, в которой приняли участие митрополит Николай и «Всеволожаа», мачеха Владимира, ибо он, как написал автор, «чтяшеть бо ю, яко матерь, отца ради своего, бе бо любимъ отцю своему повелику в животе и по смерти, и послуша, яко матере» [Ип., 238]. Такой пиетет к памяти отца, любимцем которого был Владимир, позволяет с известными оговорками отнести и всю повесть на счет «краеведа», поскольку, описывая процесс ослепления, автор говорит, что у Василька было порезано лицо, «и есть рана [та] на Василке и ныне» [Л., 261].

Между тем, сомнения вызывает в данном случае не стиль, не позиция автора, поскольку все его симпатии на стороне, противоборствующей Святополку и Давыду, а реакция русских князей на сам факт ослепления, как если бы никто из них не знал истории Бориса и Глеба: «Вълодимеръ же слышавъ, яко ять есть Василко и ослепленъ, оужасася и въсплакася вельми, рече: сего не было есть оу Русьскои земли ни при дедехъ нашихъ, ни при отцихъ нашихъ сякого зла» [Ип., 236]. Такая оценка ситуации, причем под пером автора, переработавшего «Сказание… Бориса и Глеба» для ПВЛ, может быть объяснена или полемическим запалом автора, оставившего в стороне историю двух мучеников, или тем обстоятельством, что «Сказание… Бориса и Глеба» было написано после повести об ослеплении Василька, и, безусловно, после смерти Святополка Изяславича, имевшей место в 1113 г.

Впрочем, если в повести князья не помнят историю Бориса и Глеба, то этого нельзя сказать об авторе. Собственно говоря, Святополк Изяславич на протяжении всей «хроники» (а сейчас понятно, почему повесть об ослеплении нельзя вырывать из ее контекста) показан крайне негативно. Он держит совет с «несмысленими» и не слушает «смысленных», развязывает кровопролитную войну с половцами из-за собственного самомнения и упрямства, в результате чего гибнет младший сын Всеволода и оказывается разорена Русь, избивает заложников и послов, не радеет о строении нового храма Бориса и Глеба, но главное - участвует в ослеплении Василька.