В полной темноте по безвоздушным коридорам секции с нулевой гравитацией в тупик с белыми стенами пробралась фигура в скафандре. Включившийся свет нагрудного и лобового фонарей выхватил из тьмы рисунок. Торговая марка Фанданов, Руки в неуклюжих рукавицах открыли карман на бедре и вытащили миниатюрную платформу с манипуляторами по краям.

Разъем провода от наручного устройства вошел в розетку. Манипуляторы ожили и стали брать инструменты с магнитного держателя платформы.

Между панелью и стеной появилась щель. Резаки обрезали пломбы. Панель была снята, открылось отверстие, ведущее во внутреннюю полость.

Фигура в скафандре головой вперед скользнула в ангар для шаттлов.

Она приблизилась к одному из шатглов. Снова заработала платформа, и в верхней части шаттла открылся осмотровый люк.

Манипуляторы сорвали печати, обрезали пломбы и вытащили резервный микрокомпьютер шаттла. Фигура в скафандре подсоединила компьютер к батарее на другом бедре. Ярко-синим светом вспыхнула торговая марка Фанданов.

Удовлетворившись тем, что компьютер работает, фигура в скафандре положила его в чемодан и снова запечатала осмотровый люк. Пройдя обратно по коридору, она достигла развилки, толкая чемодан перед собой, свернула за угол и исчезла во мраке.

На Пурпурном уровне в роскоши своих апартаментов Ибрагим Халифи вел меджлис избранных. Приглашены были только Высокие Братья:

Мерцик, Фарук и Фейсал. Все их советники, даже принц Рас Ордер, ожидали в приемной.

Эти люди среднего возраста, примерно сто одиннадцать земных лет, сидели полукругом около стандартного монитора фанданского производства. Ибрагим показывал братьям забавные видеозаписи схватки после собрания Комитета Восстания.

На экране Фого со своими громилами охаживал шокерами кричащих людей.

Фарук разразился хохотом, глядя, как толстая женщина катается по полу взад и вперед, а несколько человек бьют ее разрядами. Фейсал и Ибрагим посмеивались. Даже непроницаемую маску Мерцика прорезала тень улыбки. Выхваченное камерой бледное желеобразное лицо женщины дергалось судорогой при каждом разряде, и эта судорога напоминала радостный экстаз, сопровождаемый воем в ритм ударов.

— Эти идиоты думают, что могут строить против нас заговоры безнаказанно? — спросил Фей-сал, презрительно фыркнув.

— Мы их слишком избаловали, — буркнул Мерцик. — С самого начала их надо было взнуздать, скрутить, сломать, чтоб знали своих хозяев!

И Мерцик хлопнул кулаком по ладони.

Ибрагим вздохнул:

— Если бы их слишком прижали, они бы восстали куда раньше.

Мерцик испустил смешок и поглядел на Фарука и Фейсала бешеными глазами:

— Пусть бы попробовали. Я бы их раздавил. Ибрагим улыбнулся:

— Восстания шли бы постоянно. Но сейчас у нас ситуация почти идеальная.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Мерцик.

— Теперь, когда мы уже на орбите Нового Мира, наша власть над пассажирами максимальна. Мы будем контролировать их доступ на планету. А планета так близко, что никто не устоит перед искушением на нее выйти.

— Весьма мудры слова Ибрагима, — тихо сказал Фарук.

— Да, — отозвался Фейсал, — я согласен. Мерцик, ты забываешь, как легко сломать человека, когда то, что он хочет, слишком близко и слишком для него важно.

— Они будут как лошади, учуявшие воду!

— Они добровольно примут то положение, которое мы предложим. Добровольно будут работать на нас.

— Они закусят удила, и ничего мы от них не дождемся, кроме беды.

— Но послушай, — возразил Фейсал, — они нам нужны. Нам нужны ученые и инженеры. Нам нужны добровольные работники. Ты ведь не предлагаешь все делать нам самим?

— Фейсал прав. Мы должны поддерживать отношения хотя бы с половиной пассажиров. Это необходимо для создания жизнеспособной колонии.

Мерцик хрюкнул, недовольный таким поворотом:

— А я все равно говорю, что всех смутьянов надо арестовать и выбросить в космос. Ибрагим в ужасе воздел руки.

— Мерцик! Ради Аллаха! Зачем терять этих людей? Это же драгоценный ресурс!

— Не нужны они нам! В любом случае мы можем взять их женщин и вывести людей получше. Не нужно нам столько неверных западной крови! Или японской. Вы что, хотите жить с этими обезьянами?

— Мерцик, ты не думаешь, что наши возможности несколько, э-э, ограниченны? — вмешался Фарук.

Фейсал хихикнул. Мерцик направил на обоих испепеляющий взгляд.

— И ты позволил бы своим дочерям блудить с этими тварями?

Фарук завел глаза к небу.

— Конечно, нет, но…

— Я требую кастрации тех немногих мужчин, которым мы позволим сойти на планету. Кроме наших собственных избранных производителей.

Фейсал снова подавил смешок и тут же извинился:

— Прости, Мерцик, тебе не кажется, что это не та идея, с обнародованием которой нам следует поспешить? Как ты думаешь?

Фарук расхохотался в голос.

Мерцик глядел на них из-под сдвинутых бровей.

— Это не смешно, идиоты!

— Мы не выживем в одиночку, Мерцик, — рассудительно сказал Ибрагим. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы стали расой полоумных потомков кровосмешения.

— Мы можем комбинировать гены в лаборатории. И обойдемся без сторонних производителей. Нам не нужны похотливые самцы, свободно разгуливающие среди наших женщин, как жеребцы в табуне похотливых кобыл.

Фарук снова фыркнул:

— Мерцик, чего ты боишься? Я не знал, что человек твоего возраста еще может беспокоиться о том, чтобы доставить удовольствие женщине. Может быть, ты нам не все сказал? Ты нашел способ вернуть силу в твои чресла?

— Ты меня оскорбляешь!

Постоянные шуточки Фарука доводили Мерцика до белого каления.

— Хватит, братья, — встал между ними Ибрагим. — Мы слишком стары для дуэлей и слишком важны. Без нас все погибнет.

В чем другом, а в этом мнения Высоких Братьев сходились.

— Да, — важно кивнул Фейсал, — предоставь мы дело другим, то были бы и посейчас в старой Системе.

Фарук и Мерцик присоединились к общему мнению. И вдруг Фарук весело фыркнул:

— К тому же, братья, мысль о неверных, пристающих к нашим женщинам, просто нелепа. Взять, например, тетю Рекшибу — кто захочет?