Пройдя через стоянку грузовиков, они вышли к контрольному центру красного сектора, разместившемуся в большом зеленом надувном доме над каньоном, сбегавшим к лагуне позади песчаной косы.

В контрольном центре царил хаос. Повсюду толпились люди, наседая на администраторов, рассылавших их по баракам. Рабочие путались в проводах, ведущих к телефонам и экранам. Пол был усеян желтыми и розовыми бланками.

— Мы четырнадцатое отделение корчевщиков, — заявил Флекер, когда подошла его очередь.

Полминуты на просмотр толстой книги, откуда выпирали бланки и какие-то бумаги, потом ему сунули желтый листок.

— Вниз по дороге вдоль каньона. Там увидите.

И они пошли вниз по каньону в сторону серых бараков, поставленных ниже по склонам.

За ними возле лагуны возвышалась громадная бетоноварка, как огромный младенец из матового металла.

На ее верхнем срезе мигали красные огни. Из хемореактора в корпусе исходил яростный зеленый свет. Машина тяжело и горячо пыхала, примешивая к ночному воздуху запах сырого бетонита.

Грузовики загружались бетонитом и, завывая двигателями, ползли вверх по каньону.

Их окликнул семифутовый клонированный охранник в черном спиралите и тяжелых ботинках.

— Эй, вы новая команда корчевщиков? Четырнадцатое отделение? Флекер кивнул.

— Отлично. Я — Гармаш. Слежу тут за порядком. Правила простые: работать, есть и спать. Ничего другого не делать. Если будете — Гармаш рассердится. А сердить Гармаша не надо. Ясно?

Подавленные и уставшие, они последовали за гигантом в барак.

Новое жилище четырнадцатого отделения было построено из прессованных плит с напылением из бетонита и тонера. Тонер издавал сильный неприятный запах. Металлическая арматура в бетоните еще не застыла.

— Ой, нет! — охнула Гувек и тут же захлопнула рот от зловещего взгляда Гармаша. Он всегда смотрел исподлобья, пристально.

Внутри здания была одна большая комната, без перегородок. Душ и туалет — общие для мужчин и женщин.

— Даже занавески в душе нет! Так нечестно! — застонала Им Сон.

Она села на койку и разрыдалась.

Флекер посмотрел на нее. По сравнению с остальным, что они видели от Халифи, это была мелочь. Но Им Сон привлекла к себе внимание Гармаша.

— Красивой девочке не нравится новая квартирка? — Гармаш стоял в ногах ее койки.

Им Сон от ужаса вскрикнула и свернулась в клубок.

Флекер наклонился и тряхнул ее за плечо:

— Встань и успокойся! Убить же могут! Мощная лапа вцепилась Флекеру в плечо и грубо отшвырнула с дороги. Гармаш улыбался странной улыбочкой. Толкнув Флекера на другую койку, он опять повернулся к Им Сон:

— Может быть, милашка хочет пойти с Гармашем? У Гармаша отличная продуктовая карточка. Много вкусных вещей для девочки.

Гармаш наклонился к ней, но от его прикосновения она отпрыгнула, как пружина, и прижалась спиной к стене. А Гармаш улыбнулся:

— Ну, пойдем с Гармашем, красотка?

— Нет! Ее трясло.

Гармаш перестал улыбаться. Взгляд его снова потяжелел.

— Не хочешь старину Гармаша?

— Нет, спасибо. Не хочу. Никого не хочу. Гармаш секунду раздумывал.

— Ага, — объявил он. — Никого не хочешь. Понимаю. Потом захочешь Гармаша. Ладно, увидимся потом. Только сначала под душ сходи, ты мне чистой больше понравишься. Ладно?

Гармаш сердечно рассмеялся и посмотрел по сторонам. Что-то в глазах Флекера ему не понравилось.

— Вроде похож ты на подрывной элемент! — загремел гигант.

Флекер проглотил слюну. Он видал людей, избитых охранниками на виду у всех. Страшное зрелище!

Гармаш склонился над ним набычившись. Голос его был похож на рычание:

— Подрывная деятельность не разрешается!

— Да, — ответил Флекер.

С ними всегда лучше соглашаться. Иначе результат непредсказуем.

Огромной ручищей Гармаш неожиданно сгреб Флекера за ворот рубашки и приподнял над полом.

— Ты понял?

— Да, я понял.

Гармаш поставил его на пол, фыркнул и вышел прочь.

Как только гигант оказался за дверью, команда побросала снаряжение и, застонав, повалилась на койки. Через несколько минут Гувек, уже голая, стыдливо прикрываясь, побежала в душ. Обнаружив, что вода только холодная, она стала громко протестовать.

— На твоем месте я был бы поосторожнее, — предостерег присоединившийся к ней Траск. — Он может услышать.

— Они права не имеют так с нами обращаться! Я дипломированный энтомолог, у меня важная работа!

— Да уж, надеюсь, ты когда-нибудь сможешь снова заняться энтомологией. Если Халифи решат, что это надо. Я, честно говоря, по горло сыт местной фауной и флорой с последней экспедиции.

Траск намыливался, стараясь не смотреть на Гувек, все еще щеголявшую багрово-красными расчесами от укусов насекомых с Проминенса-46.

Им Сон рыдала у себя на койке.

— Ты чего это? — спросила Гувек, натягивая на плечи свежий комбинезон.

— Я устала, я хочу помыться, мне нужно в туалет, и я не могу, как ты, голая у всех на глазах! Гувек покраснела.

— Дорогая, в этих обстоятельствах я предпочитаю быть чистой. А стыдливость можно на время отложить.

— Я не могу! — истерически всхлипнула Им Сон. — Не могу обнажаться перед всеми!

— Как знаешь, — пожала плечами Гувек, — а я, например, собираюсь посмотреть, что там на кухне готовят.

Траск и Стрэнг вышли из душа и стали одеваться. Стрэнг оделся быстро и пошел на кухню вслед за Гувек.

Вдоль внешней комнаты барака шла длинная стойка. Там двое поваров раздавали тушеную рыбу и овощной питательный концентрат. И то, и другое было сильно переварено. И все же работяги, сидящие в комнате, сосредоточенно поедали свои порции.

Гармаша не было. Стрэнг, дождавшись очереди, получил свою порцию и сел за стол. Вскоре к нему присоединился Флекер.

— Ну и помои! — горько сказал он. Стрэнг кивнул.

— Они с нами обращаются, как со скотиной, — сказал Флекер. — У меня уже терпение лопается. Не могу больше.

Стрэнг снова посмотрел на него тем же испытующим взглядом.

— Здесь могут быть микрофоны, — сказал он неожиданно.

Флекер был поражен. От Стрэнга трудно было услышать хоть слово. Флекер уставился на Стрэнга, но тот больше не поднял глаз.