— Так можно ведь использовать нескольких, посменно. И не бесплатно, само собой.

— Они не соглася… если им не заплатить, да. — Вид у Яоши становился все более задумчивым. — Например, шоколадками. Хуньдуням путь за завесу закрыт напрочь, сами они шоколад раздобыть не смогут нигде и никак. А значит… и под клятву о неразглашении… и тогда… кхм.

— А прибыль можно пустить на расширение зоопарка, — радостно резюмировала я. — Вот что. Надо провести ряд экспериментов с нашим слоником. Под наблюдением, как положено, чтобы не навредить и иметь четкие представления о его возможностях. Ты сумеешь раздобыть немного отравленной земли или попросим Янью?

— А вот с этим небольшие проблемы. — Яоши недовольно повел плечами. — Все же я — ключ управления этим местом. Привязан к нему и управляю большинством его функций. Я не могу уйти один и надолго. А тащить вас с собой в отравленные земли договор не позволяет. Мне нельзя вам вредить, а вам запрещено самоубийство. Человек и в обычной-то бездне не выживет. Не говоря уже о таких местах.

— Значит, попросим Янью. — Я сделала пометку в блокноте. — Не делай мне такое лицо, тебя мы ему показывать не станем. Зато попробуем легализовать через рыжика проект в небесной канцелярии. Сам говоришь, у него связи… широкие и могучие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Связи, — кисло подтвердил косатик. — Еще какие. Но сам он в бездну не полезет, наверняка попросит эту психованную, потом же от нее не отделается, у нас тут начнется настоящий хаос. Приютив и заинтересовав одного лиса, ты очень скоро получишь на голову весь выводок. И тогда я умываю плавники — будете сами разгребать этот весенний дом, госпожа.

— Хм-м-м… эту проблему можно решить, если хорошенько обдумать. Расширение зоопарка того стоит, — постановила я. — Ладно, поехали дальше. Что у нас с… — и заглянула в блокнот, выискивая следующий вопрос, — что у нас с классификацией существ?

Яоши:

Она мне всю душу вымотала своими вопросами на три страницы, благо большинство из них оказались из области функционирования зоопарка и повадок зверей. А потом еще и вернулась к мысли о хуньдунях — поедателях ядовитых отходов.

— Это… очень амбициозный и непроверенный проект, госпожа, — постарался я все же вложить каплю мозгов в эту дурную человеческую головку, мысленно уже прикидывая варианты. — Я согласен, в нем есть резон и прибыль кажется заоблачной. Но спешить не стоит. Поверьте, те, кого вы, скорее всего, привлечете, разнесут нам тут все хозяйство. Они опасная кучка детей с излишним энтузиазмом, который вы просто не сможете ограничить! Никак! Заметьте, я не могу вам врать согласно контракту!

— Про опасного ребенка кто бы говорил, — тихо усмехнулась вредная женщина. — С чего ты взял, что я собираюсь приглашать на территорию «Плодородия» посторонних, чтобы они решали наши проблемы? А вот за пределами…

— То есть вы согласны, чтобы я закрыл доступ всяким посторонним? — радостно вскинулся я. Ну же, хватит одного двусмысленного замечания!

— Не-а. — Она хитро улыбнулась. — Приглашать пока не собираюсь. Но и запираться тут не вижу смысла. Значит, решено, — тут она слегка хлопнула ладонью по столу, — начнем с малого, с тестов. А еще лучше — с разговора. Думаю, наш хуньдунь за шоколадку расскажет нам много интересного о своих пищевых привычках. А дальше разберемся.

Разберется она… ну, хоть так. Пусть уж лучше идет и беседует с говорящей задницей, а я пока буду думать, как раздобыть ядовитой земли в обход одного треххвостого ловеласа.

И даже не потому, что он тут глазки строит или опасен для моей маскировки. И не потому, что видеть его мне каждый раз… одновременно и больно, и слишком сладко. Как в детстве ободранную и подзажившую коленку скрести, сдирая подсохшую корочку. Только я так об него далеко не колено обдираю, а… душу.

Меня больше пугает именно то, что сам Янью ни за какой землей в бездну точно не пойдет. Этому золотому ребенку и единственному сыну в семействе отец три шкуры с хвостов спустит за такие фокусы и прав будет. Никакое малое совершеннолетие не поможет.

Так вот. Сам не пойдет, зато ради просьбы понравившейся смертной скрутится как морская капуста и в конце концов позовет эту… эту, проглоти ее кашалот! Эту демонову мутантку с отвратительным чувством юмора и отсутствием даже минимального понятия о конфиденциальности и личном пространстве. Когда я видел это порождение бездны в последний раз, ее вытаскивали из желудка тысячелетнего лавового червя! И нет, он ее не ел. Даже у демонического земляного червя межушного нерва хватило сообразить, что от такой дряни лучше держаться на расстоянии.

Она сама туда залезла под скрытностью, чтобы найти сокровища. Видите ли, раз демоны золото не переваривают, то червь, который глотает демоническую почву и расплавленную породу в огромных количествах, должен обладать целым кладом драгоценных металлов в желудке.

Я даже одно время сочувствовал ее папаше и его седым волосам — небывалому явлению для бессмертного небожителя. При том, что терпеть его не могу. Этот поборник нравственности на ровном месте нас в детстве так гонял палками по тренировочной площадке и так орал, что до сих пор уши чешутся. И задница, по которой палкой (и не только ей) прилетало. Подумаешь, местный божок войны… женатый на «исчезающей демонице».

Их единственная «лапочка-доченька» (вот кто из них вообще додумался ее так называть?!) лучшая иллюстрация, что подобные межвидовые союзы до добра не доведут.

Лун Вайси всегда была головной болью семи небес и трех бездн, даже когда до совершеннолетия не доросла. А сейчас я боюсь даже представить, на что она способна.

Кстати, эта пакость с детства неровно дышит к Янью. И если заметит его интерес к моей человечке, я останусь, чего доброго, и без хранительницы, и без зоопарка — эта чокнутая разнесет все под корень.

А еще у нее родовое чутье демонов-охотников. И мне ни бездны не надо, чтобы она тут нюхала.

Так что, если человечка снова решит воспользоваться помощью хвостатого, намекнем на возможные проблемы в виде смерти от лап слишком… любящей подруги детства. А что, я о ней в первую очередь беспокоюсь!

— Поверьте, госпожа, — все же добавил я, — при всех моих особенностях я самый безобидный из этого поколения.

— А ты их давно знаешь? С детства? — вдруг спросила Тай Жень, и у меня едва крылья и плавники дыбом не встали. Вопрос… Вот кто ее научил такие вопросы задавать, а?!

— Не особо давно, — по небожительским меркам, конечно, — но знаю. Лучше смотреть издалека и не трогать.

— Понятненько. Я пошла к хуньдуню, а ты посмотри, пожалуйста, что у нас в седьмом секторе. Судя по карте, там почти катастрофа: семь из тринадцати клеток мигают.

Реальная работа, без возможности исполнения ее духами? Давно этим не занимался… но даже самому интересно, что там случилось в седьмом секторе. Кажется, там винторогие козлы. Что может быть не так с винторогими козлами?

С одной стороны, хорошо, что она переключила свой фокус внимания, с другой… Кажется, мне придется ускорить некоторые дела. Я столько веков готовился, уже почти вышел на след. Неужели какая-то человечка мне помешает? Ерунда. Это я использую все ее возможности для своего плана.

Тупые козы опять повредили сетку в вольерах, потому «клетки» и мигают. Прикрутить, что ли, к забору заклинание малой молнии? Дернет придурков рогатых пару раз, и перестанут кидаться рогами на все, что мимо прошло. Так и сделаю. А за работой хорошо думается.

Когда мы с матерью попали в западню, я даже не думал, что буду делать после того, как выживу. Но потом прошло время, и я понял: кроме меня, никому не интересно, чьими руками убрали второго наследника бездны и кому помешала последняя из клана ледяных косаток.

Отец по-прежнему развлекается и гуляет со своим другом, клеится к чужой жене и плевать хотел на все. Старший брат… когда-то мне казалось, что мы друг другу не чужие. Но когда в дело вступает борьба за наследство, братские узы перестают иметь значение. Думаю, Синтай и его мать Ан Арьян только рады были от меня избавиться. Ведь кое в чем я оказался сильнее драконьего принца и точно — менее избалованным. А еще весь дворец тогда думал, что отец привязан ко мне больше. Наивные какие. Отец относился ко всем абсолютно ровно… ровно плевал на всех.