— Тихо! — Женская ладонь легла мне на лицо, зажав рот так умело, что я заподозрил собственную хранительницу в неоднозначном прошлом. — Ну вот, креветку чуть не уронили.

Я проморгался и выдохнул. Утро еще не наступило, за окном праздновала свою середину ночь. На полу возле ложа валялся… прах его побери.

— Какого лысого пингвина ты стал человеком раньше срока, падаль?! — прошипел я как можно тише, пользуясь тем, что Жень убрала руку с моего лица. А потом и вовсе намотал патлы государственного преступника на кулак и рывком поднял его с пола, ставя на колени.

— Перевос-с-спитываюсь, — не менее любезно прошипел крыс, одарив меня «ласковым» взглядом. Одну руку он прижимал к груди, и я не сразу понял, что это он своего подопечного удерживает в ладони. — Отпусти волосы, придурок. Куда я денусь с поводка?

— Креветку не раздавите, мальчики. — Тай Жень уже успокоилась и с удобством уселась на простынях, сложив ноги кренделем.

— Кто о чем, а твоя женщина о тварях. Не удивлюсь, если скоро она продаст тебя, обменяв на редкую зверушку. И вот в это ты влюбился? Сочувствую… хотя нет, врать нехорошо. Чтоб ты сдох.

— Какой ты милый, вежливый, перевоспитавшийся, — неизвестно чему обрадовалась Тай Жень. — Смотри, у тебя, кажется, шерсть на ушах снова отрастает.

Крыс купился. Дернул свободной рукой, схватился за ухо. Насупился.

— Намек понял. Но не ждите, что за возможность лишние день-два ходить на двух ногах я вам пятки буду целовать, — скривился Ян-Ян. — Хотя как раз к вам пока никаких претензий, юная госпожа. Продолжайте в том же духе, я буду рад помочь по мере возможности. Если вы еще и сведете с ума демонову рыбу, вообще будет прекрасно.

— Да еще бы ты не рад помочь, — фыркнула Тай Жень, осматривая Яна с каким-то, как мне показалось, нездоровым интересом. — Сравнил клизму с пряником — кто бы удивился твоему выбору?

— Обязательно напоминать?! — Крыса передернуло. — Дай смесь, — буркнул он уже мне и на цянькунь кивнул. — Тварину кормить пора. Чтоб она сдо… была здорова, дрянь мелкая.

— Хм… любовь моя, а ты знаешь, что лань-лани прекрасные эмпаты? С таким отношением он нам никогда креветку не вырастит. А значит, бесполезен. Давай я ему аккуратно и безболезненно сверну шею, труп спрячу в цянькунь, и никаких проблем. — Я солнечно улыбнулся хранительнице.

— Иди хуньдуню в задницу, — любезно огрызнулся лань-ланий нянька. — Пока мелкая дрянь нормально жрет, растет и не мерзнет, ко мне никаких претензий. — И он скосил один глаз на прижатую к груди ладонь. Отодвинул мизинец, что-то там рассмотрел. Хмыкнул удовлетворенно. На секунду в его глазах мне даже почудилось некое странное выражение, мимолетно похожее на тепло.

Не, точно почудилось. Какое тепло, от крыс всегда один вред. Потому что гаденыш тут же поднял взгляд и улыбнулся моей хранительнице сладко-сладко. Затем томно двинул плечом, направляя тяжелую черную прядь стекать по голой груди, и преувеличенно нежно вздохнул.

— Не, ну ты сама все видела. Он нарвался, — резюмировал я и снова обнажил когти. — Так уж и быть, убивать не буду, просто кастрирую. Станет танфушу — обратно отрастет. А пока ему без надобности, креветке оно тем более не надо.

— Тихо, мальчики, — хмыкнула Тай Жень, и мы оба почувствовали, что за поводок она по-прежнему держит крепко. — Отставить глупости. Ян, покорми ребенка, А-Инь, нам нужна легенда.

— Какая еще легенда? — не понял я, но почти сразу до меня дошло. — А! Ну да… засунуть эту гадину в сферу теперь не получится — он, скотина, сейчас магически нестабильный объект. Как минимум — пойдут помехи, а нам только волхвов из патруля тут не хватало. Значит, надо как-то объяснить твоим родственникам, откуда в запертой квартире взялся лишний голый китаец, еще и не говорящий по-русски.

— Поэтому первым делом его надо одеть, — кивнула хранительница.

— Я с собой только пару комплектов взял, но на нем они будут смотреться как на хуньдуне юбка. Тело как у пугала: одни палки, ни плеч, ни ног, ни…

— Вы бы еще меньше жрать давали, — перебил бывший поссум.

— Не стони, сейчас ты нормально питаешься, — отмахнулась от него Тай Жень. — И выглядишь вполне прилично, нечего прибедняться.

— А это не я прибедняюсь, госпожа. Это твоей протухшей рыбе лишь бы оболгать несчастного узника, — съехидничал крыс, словно ненароком поворачиваясь так, чтобы продемонстрировать линию спины и того, что ниже. — Приревновал, не иначе. Еще бы, ведь даже в таком жалком состоянии я красив, как божество. Не то что некоторые… звездозадые громилы.

— Язык у него тоже отрастет после обратного превращения. — Я почти умоляюще посмотрел на хранительницу. — Ну правда, его и не так пытали. То, что предлагаю, просто цветочки! А нам проблем меньше, намного меньше. И нервы целыми останутся.

— Незачем пачкать бабушкин ковер кровью, — строго отрезала Тай Жень. — Но если будет совсем наглеть — отведешь в ванную. Только чтобы смыл там потом все за собой!

Кажется, мы с крысом поперхнулись синхронно. Но я быстро пришел в себя и расплылся в блаженном оскале. Моя девочка!

— Доставай свои комплекты, надо его одеть, — как ни в чем не бывало закончила Тай Жень, чуть приподняв бровь, мол, ну чего? Чего я такого сказала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я мысленно поаплодировал и сверкнул глазами в сторону сосредоточенно кормившего креветку преступника. Слишком сосредоточенно.

— Из того, что помельче, могу предложить лишь свою детскую одежду. Она в цянькуне осталась еще с тех времен. И я даже не знаю, во что будет менее подозрительно его рядить.

— Показывай, — скомандовала хранительница и потом пять минут внимательно наблюдала, как я пинками и тычками запихиваю наглого крыса в старые шелковые тряпки, не давая ему принимать особо эффектные полуобнаженные позы.

— Ну ничего так… — оценила она наконец. — Похож на беглую куклу. С выставки китайского средневековья. Только ему б еще волосы помыть и причесать.

— Давай сам его отведу, — радостно предложил я. — В ванную!

Евгения:

Если мои великодушные родственники и сочли нашу придумку отборной бредятиной, у них все равно хватило такта промолчать.

Ян-Ян, укутанный в халаты А-Иня, почти не высовывался из нашей комнаты, дисциплинированно отыгрывая китайского зоолога, вышедшего погулять по Москве и попавшего в неприличную историю, закончившуюся ограблением и отделением, откуда якобы мы его и забрали ночью.

Сердобольная бабушка даже выделила несчастному мальчику полотенце и тапочки. Мама только вскользь заметила, что потенциал у белобрысого лучше, но не ей судить о моих вкусах. Папа с дедушкой отмолчались, дядя с тетей к этому моменту, слава всем богам, уже уехали.

Короче, крыса нам легализовать удалось.

А вот дальше начались проблемы. Во-первых, это по-русски наш танфушу разговаривать не умел, а по-китайски его теперь было не заткнуть. Намолчался за века заключения, не иначе. Во-вторых, ладно бы он чего хорошее говорил. Так нет же.

— М-да, по сравнению с этой пропахшей ядовитыми испарениями каменной коробкой моя клетка и то предпочтительнее. Как эти жалкие смертные вообще умудрились настолько загадить мой прекрасный мир? И после этого вы еще меня преступником называете! Вот кто самый настоящий вселенский вредитель!

— Еще немного побрюзжишь — и я сама тебя в ванную отведу. — Пользуясь случаем, я в обнимку с ноутбуком бодро наверстывала пропущенные дедлайны на своей прежней работе. Надо было пересмотреть кучу смонтированных роликов, выдать правки и замечания, встретиться с командой, желательно не только в зуме… короче говоря, вот только ворчливого крыса мне не хватало для полного счастья.

Замыкать их с Яоши друг на друге я опасалась. Не знаю, какой из Яна преступник, а вот мазохист и суицидник из него получился зашибенный: полдня прошло, а ключ уже три раза побывал на грани всеубивающего бешенства. Останавливать пришлось поводком и совершенно нетолерантными «Рядом!» и «Сидеть!». Хорошо, пока еще действовало. Но я нутром чувствовала — это ненадолго. И куда я потом в бабушкиной квартире расчлененку дену? Под диван?