— И я, — подал голос Тэм, раздумывая, не попал ли он под влияние чар Шианон. — Невозможно забыть, как Алаан, рискуя жизнью, спас всех нас. Я не смогу бросить вас, леди Элиз — сейчас, когда Хаффид охотится за вами. Кажется, борьба с Хаффидом и его слугами — моя судьба.

— Я тоже пойду с вами, — присоединился фаэль. — Думаю, мы не завершили дело, начатое на реке.

Финнол всплеснул руками.

— Что ж, не оставаться же мне без друзей только из-за того, что у меня одного есть голова на плечах. В любом случае идти в сторону неведомых земель так же безопасно, как и в любую другую — или так же опасно.

Житель Долины попытался улыбнуться, но улыбка получилась горькой.

— Не думаю, что сейчас вообще существует безопасный путь, — произнесла Элиз. — Даже если так, не уверена, что этот путь подошел бы нам.

Она посмотрела на Пвилла.

— Так где твоя тропинка в неведомые земли?

Пвилл слегка улыбнулся.

— Это не совсем тропинка, леди Элиз. Вы увидите.

Он повернулся к Бэйори.

— Итак, на север, к реке Уиннд.

Алаан проснулся, когда уже было светло, и обнаружил, что рядом никого нет и руки у него свободны.

Пошатываясь, он сел, едва удержав равновесие. Мгновение Алаан пытался сидеть, с закрытыми глазами, и сглатывал горечь, скопившуюся во рту. Когда же он открыл глаза, оказалось, что веревка, связывавшая руки, перерезана ножом.

Алаан с трудом поднялся. На раненую ногу совсем нельзя было опираться. Он на одной ноге доскакал до посоха, резко выпрямился — и боль буквально пронзила ногу, а в глазах помутнело.

Когда боль немного утихла, Алаан нагнулся, чтобы рассмотреть землю. Кое-где виднелись капли крови и следы: будто что-то — или кого-то! — тащили волоком.

— Если это дикий зверь, то, признаться, у него очень острый клинок…

Превозмогая боль, он направился по следам, ведущим к кромке воды, однако тел нигде не увидел. Алаан оперся о посох и огляделся: лучи солнца освещали легкий туман, плывущий над болотом.

Остров представлял собой небольшой каменистый холмик, кое-где покрытый буроватой травой, обрамленный зелеными растениями и увенчанный несколькими низкорослыми деревцами. Алаан похромал вниз по берегу до плакучей ивы, склонившейся над водой. Нож исчез, но ему удалось руками оторвать несколько полосок коры.

Алаан вынужден был остановиться и отдохнуть по дороге к своему лагерю на вершине маленького холма. В темноте его похитители не смогли найти мешок, повешенный Алааном на одном из деревьев. Теперь он наклонил ветку и, развязав мешок, достал оттуда котелок, небольшой запас продовольствия и две фляги родниковой воды, принесенной сюда ценой неимоверных усилий.

Алаан боялся, что тщательно продуманный план рухнет. Ведь Хаффид не преследует его, а сам Алаан ранен и тяжело страдает. Если нога не пойдет на поправку, ему придется как-нибудь добираться до реки Уиннд.

Ну чтож, — сказал себе Алаан. — Похоже, на сей раз у тебя неприятности.

Он разжег костер, поставил котелок на огонь и заварил чай из ивовой коры. Отвар должен сбить лихорадку, которую Алаан ясно чувствовал: его бросало то в жар, то в холод, и тупая головная боль отзывалась в такт пульсирующей боли в ноге.

Алаан взглянул на небо. Сказать, который час, было невозможно. Проспал он час или половину дня, оставалось тайной.

Но кто же оказал ему услугу, уничтожив воинов Хаффида? Алаан не мог даже предположить. Впрочем, кто бы это ни был, он желал Алаану добра или по меньшей мере не желал зла. Данное обстоятельство в лучшую сторону меняло мрачное до сих пор положение вещей.

Алаан попивал из котелка немного остывший чай.

— Ну что же, Пвилл, — пробормотал он. — Интересно, придешь ты меня искать или подумаешь, что я, как и прежде, снова отправился по делам.

Алаан немного поел и опять улегся, закутавшись в одеяла, которые извлек из мешка. Некоторое время прислушивался к звукам болота, в которых ему почудился отдаленный лай собак, но вскоре провалился в темноту.

Спустя некоторое время он проснулся. Тусклое солнце садилось в облака, надвигалась глухая ночь. Костер догорел, и Алаан собрал угля, чтобы разжечь пламя. Он слегка перекусил тем, что осталось от его запасов, и заварил немного чаю из ивовой коры. Напиток был горький и напоминал тину.

Алаан соорудил около костра подобие постели из мха и снова лег. Его путаные мысли были где-то далеко отсюда. Заморосил дождик, и, хотя Алаан натянул повыше одеяло, юношу бил озноб. Если воины Хаффида застанут его в таком состоянии, едва ли остается шанс убежать и уж точно никакого — победить в сражении. Впрочем, преследователи скорее всего погибли или так заблудились, что никогда не найдут его.

Песни обитателей болота стали громче. Алаан натянул одеяло на голову и забылся беспокойным сном.

Проснулся он от шепота и сразу увидел старика, сидевшего напротив у костра.

— Вот ты и проснулся, сын Уирра, — произнес старик спокойным голосом, казавшимся нереальным, будто доносился откуда-то издалека.

Старик был в кольчуге, но без шлема. В тусклом свете он казался серым с головы до пят. Волосы и борода густые и светлые. Такие бороды носили в старину. Кожа на лице была загорелой и обветренной, словно старик все время жил на улице.

Алаану он показался таким же ветхим и древним, как сами горы.

— Кто вы, сэр? — вежливо спросил юноша.

— Я Глашатай Эйлина, хотя немногие теперь узнают мой титул.

— Это вы убили людей, державших меня здесь?

— Нет, не я. — В сумерках было видно, как старик покачал головой. — Но, по-моему, именно ты давным-давно бросил вызов моему хозяину, когда выкрали его подданных и увели в другие земли.

— Давно? Всего-то век. Ваш хозяин начал войну против своего народа, или вы не видели? Я спас лишь немногих, меньше, чем хотел бы. Если ты, старик, называешь подобное вызовом твоему хозяину, то я горд. Что тебе нужно от меня?

Алаану показалось, будто старик устремил на него пристальный взгляд, хотя в темноте трудно было что-либо разглядеть.

— Мой хозяин нуждается в помощи, лорд Сайнт.

— Меня зовут Алаан. Сайнт — всего лишь одно из моих воспоминаний.

Старик покачал головой, и его длинная борода затряслась.

— Я знаю о твоей сделке, сын Уирра. Зачем ты пришел в Тихую Заводь?

Алаан скорчился от боли.

— Я ждал брата, однако он, похоже, решил не приходить.

Старый человек кивнул, словно ответ не был для него неожиданностью.

— Мой хозяин… ему трудно, ведь он пленник ночного кошмара и не в силах проснуться.

— Такова цена, которую некоторые платят за прожитые жизни.

Старик обхватил рукой эфес меча.

— Я видел, как ты вывел из Тихой Заводи воина, несмотря на то, что он твой враг. Как такой милосердный человек, как ты, может отказать в помощи брату по крови?

— Не настолько я и милосерден. Я мог бы предложить помощь врагу, но не чудовищу.

— Эйлин не тот, кого следует сердить, сын Уирра, — серьезно сказал старик.

Алаан рассмеялся, несмотря на боль.

— Эйлин?.. Он уже столетия как умер.

— Ты тоже.

Костер затрещал, и вверх поднялись искры, тут же рассеянные порывом ветра. Вокруг огня закружил дым, разъедая глаза. Когда Алаан протер их рукой, старика уже не было. В небе сверкнула молния, и на землю упали первые капли дождя, крупные, как галька.

Сидел ли он на земле? Неужели не поднялся, когда пришел старик?..

Алаан сел и пошатнулся, едва не упав в потухший костер. Раздул пламя и добавил туда дров из своих истощающихся запасов. Мокрые от дождя камни вокруг костра зашипели, когда пламя коснулось их. Юноша натянул одеяло на голову, но ему стало жарко, и он снова скинул его, подставляя лицо дождю и наслаждаясь прохладой. Однако вскоре Алаан задрожал, съежившись у шипящего костра, укрываясь от хлестких порывов ветра.

Должно быть, он все-таки уснул, поскольку, открыв глаза, увидел луну, просвечивающую сквозь проплывающую по небу тучу. С губ сорвался непрошеный стон. Боль распространялась по колену и выше на бедро.