— В словах Ллайи нет никакого обмана, — сказал Эбер. — Его речь правдива, как плач младенца.

— Я не стану утверждать, что он пытается обмануть нас, — сказал Кай, стараясь сбавить тон. — Разве что обманывают его.

Наступила странная тишина, в которой ясно почувствовался страх.

— Что он говорит? — спросила Нанн дрожащим голосом.

— Он говорит, что на разговоры нет времени. Сон Уирра и его брата потревожен. Даже не просыпаясь, они могут действовать и управлять событиями, которые приведут к гибели многих земель. Младший сын Уирра должен быть спасен, а старший обязан пройти через Врата Смерти. Задача сложная, поскольку Смерть на стороне старшего сына.

— А при чем здесь мы? — спросил Каррал. — Что ему нужно от Кая и меня?

— Человек с сердцем ворона и его товарищ Быстрая Рука недостаточно сильны, — перевел Эбер слова сына.

— О ком он говорит? — спросила Туат.

— О Рабале по прозвищу Кроухарт и об Орлеме Слайтхенде, — сказал Кай шепотом.

— Кто они такие?

— Люди… со своеобразной репутацией. Я послал Орлема в Тихую Заводь за Кроухартом, чтобы они вместе нашли Алаана.

Снова наступила тишина. Потом Эбер промолвил:

— Ллайа говорит, что мы можем спасти младшего сына Уирра… если только Смерть не успела забрать его.

Элиз забылась сном. Ее состояние сильно тревожило Бэйори. К тому же он был вынужден одновременно грести и внимательно смотреть вперед, чтобы не наткнуться в тумане на ветви деревьев.

Орлем тоже имел задумчивый вид.

— Попытки спасти Алаана забрали у девушки последние силы. Элиз потребен покой. Скоро ей станет лучше. Если будет надобно, я разбужу ее, а сейчас пусть отдыхает. — Он опять принялся употреблять старинные обороты речи.

Алаан несколько раз просыпался, пил воду и ел, однако лучше ему не становилось. Он не произнес ни слова с тех пор, как покинул остров. Казалось, бедняга и дня не протянет.

Друзья произвели смену в лодке, немного передохнули и вновь отправились в путь. Тэм разрешил Финнолу занять его место на борту, так как понимал, насколько сильно тот нуждается в отдыхе. Впрочем, отдых нужен был всем.

Тэм устал от этого места и от страха перед Хаффидом. Он продолжал идти, ни о чем не думая и сосредоточиваясь только на ходьбе. Мышцы ног болели от передвижения в воде. Если бы не надежда скоро покинуть болото, юноша давно бы уже нашел островок и завалился спать.

Рабал остановился, и Тэму пришлось удерживать лодку, чтобы она не врезалась в их проводника.

— Нужно приготовиться к неожиданному нападению, — произнес Кроухарт. — Хаффид придет в ярость, когда поймет, что мы собираемся покинуть Тихую Заводь. Вороны смогут предупредить нас об опасности, но некоторые вещи недоступны даже их зрению. Так что приготовьте мечи. И хорошо бы посадить в лодку двух лучников. Необходимо разделиться на две группы и защищать лодку с обеих сторон. Кто-то должен пойти сзади.

— Я пойду, — сказал Орлем, поднимая клинок.

— Я буду двигаться впереди вместе с Рабалом, — произнес Пвилл.

Остальные сгруппировались по обе стороны лодки.

Сквозь густой туман Тэм мог различить впереди лишь неясные силуэты Рабала и Пвилла.

Бэйори продолжал вести лодку вперед; неподвижное тело Алаана лежало у его ног. Финнол и Синддл сидели в лодке на скамье с луками наготове. Сэмюль шел впереди, по левую сторону лодки, а его брат — по правую.

Тэм занял место в лодке справа от Алаана, а принц Майкл — слева. Тэм положил рядом с собой небольшой запас стрел. Так они продвигались через затонувший лес в сопровождении стаи ворон, перелетающих с дерева на дерево.

Тэм прислушивался к шуму, производимому воронами, пытаясь понять, что Кроухарт хочет разобрать в тумане.

Чем дольше юноша находился в неведении, тем это становилось для него мучительнее, потому что даже когда он лишался сил, его богатое воображение не давало покоя.

В тот день туман был особенно плотным: казалось, он вытеснил почти весь воздух, и дышать стало почти невозможно.

Тэм слышал, как кричат вороны, как бредут по воде его товарищи. Внезапно откуда-то повалил совершенно уже густой туман, мутный и неосязаемый. Он перекрыл лучи света, пробивающиеся сквозь деревья.

Юноша перестал видеть перед собой Бэлда, инстинктивно вытянул руку и дотронулся до края лодки. Он понял, что из-за тумана не может разглядеть ничего даже на расстоянии вытянутой руки.

— Все на месте? — спросил Орлем. — Перекличка.

Каждый назвал свое имя. Туман был настолько непроницаемым, что путники едва могли слышать голоса друг друга.

Тем не менее выяснилось, что все целы.

— Остановите лодку, — приказал Орлем. — Не делайте резких движений.

Приказ был выполнен. Все остановились и замерли, точно слепые, не знающие, куда идти дальше.

— Рабал? — спросил Финнол. — Ты знаешь, куда нам идти?

— Да. Мешает только туман. Но не волнуйтесь. Кроухарт никогда не теряется, даже в таком молоке.

Вскоре движение возобновилось.

Деревья снова и снова вырастали на пути, и каждое приходилось обходить. Туман, похоже, привел в замешательство и ворон. Их взволнованное карканье доносилось не прямо сверху, а откуда-то издалека.

Тэм подошел к лодке, чтобы проверить, не была ли это попытка слуг Смерти выкрасть Алаана.

При мысли о слугах Смерти он содрогнулся. Схватка, случившаяся прошлой ночью, теперь вспоминалась как сон — точнее, как кошмар. Юноша вдруг подумал, что туман появился неспроста и может быть опасен.

Он поднял меч, чтобы отразить внезапную атаку.

Неожиданно в тумане промелькнуло что-то черное. Тэм поднял руку, но это оказалась всего лишь ворона, которая села на край лодки. Впрочем, присмотревшись, юноша узнал в ней птицу Алаана — уиста по имени Жак.

Уист переступил с ноги на ногу и уставился на своего хозяина. Потом дважды свистнул и затих, ворочая по сторонам темной головой, — затем птица затянула песню, которая Тэму показалась настолько красивой, что он даже заслушался.

— Что это? — послышался из тумана голос Сэмюля.

— Уист, — сказал Синддл. — Поет любовную песню.

Какое-то время все молчали, отчасти в надежде, что Алаан услышит зов своего верного слуги и поднимется, но юноша даже не пошевелился.

Песня смолкла, однако черная птичка продолжала пристально смотреть на хозяина, подергивая головой. Затем спорхнула с места и нырнула в густой туман.

Тэм подумал, не было ли это прощальной песней. Уист просвистел два раза, как бы для Алаана и для Саинфа.

— Эта птица никогда не появляется в минуты мира и спокойствия, — проворчал Бэйори.

Как только воины окружили лодку, он взял шест и оттолкнулся.

— Посмотрите, я никогда не видел такого густого тумана.

Тэм зябко поежился. Туман был жутким, неестественным, как будто с его помощью кто-то пытался их задержать. Юноша подумал: а вдруг Хаффид специально напустил страшную мглу, чтобы не позволить Элиз и Алаану сбежать?..

Они продолжали идти вслепую, натыкаясь на ветви деревьев. Временами туман делался таким густым и непроницаемым, что Тэму становилось трудно удержать равновесие.

С запада подул холодный сырой ветер, который постепенно начал рассеивать серое марево. Набросившись на деревья, ветер срывал листья и кору, затягивая их в маленькие смерчи. Шум ветра напоминал болезненный стон и становился все громче.

Вскоре разразилась буря.

Компаньоны пригибались, прикрывая руками лица от сильного ветра. С дерева сорвалась крупная ветка, упала на планшир лодки и повредила его. Элиз проснулась из-за сильного толчка, села и потрясла головой.

Пвилл взобрался в лодку и попытался прикрыть собой Алаана. Тихая Заводь не оправдывала свое название. Река разбушевалась, волны перекатывались через затопленный лес, сметая деревья. Лодку сильно раскачивало; Элиз спрыгнула в воду, чтобы помочь удержать ее на плаву.

Волны обрушились на Тэма, стараясь опрокинуть его. Ветер смешался с крупными, как град, каплями дождя, которые, в свою очередь, развеяли остатки тумана. Дождь полил еще сильнее, и деревья заскрипели, застонали и начали разбрасывать щепки во все стороны. Тэма хлестали ветки и листья. Дождь колотил по телу Алаана так сильно, что скоро он промок насквозь.