— Старший инспектор, занимайтесь своими делами! — рявкнул Финч.

— Именно ими я и пытаюсь заниматься. — Керр уже собирался обвинить Быка в том, что тот стер из «Экскалибура» секретные сведения, но самодовольство Финча заставило его сбавить ход.

— И держитесь подальше от вопросов, которые находятся вне вашей компетенции! — Финч злобно зыркнул на него, готовый снова напасть. Ограниченный, но самодовольный, Финч славился рабской преданностью любому очередному правительству. Министр внутренних дел льстил ему тем, что приглашал на обеды, называл по имени и полагался на его согласие при всех нападках на общественную свободу. — И чтобы духу вашего больше не было в следственном отделе!

— Но Джибрил наверняка связан с террористами-смертниками!

— Я сам решу, так это или нет.

— Мы считаем, что Ахмед Мохаммед Джибрил — боевик, уверены, он собирался на нас напасть. Мои сотрудники нарушили его планы, — невозмутимо продолжал Керр. — С какой стати вы решили его освободить? И почему про него нигде не упоминают? Журналистам кто-то заткнул рты? Обычно сведения из «Паддингтон-Грин» просачиваются наружу, как из дырявого мешка!

Печально знаменитый тем, что он привечал лондонских репортеров криминальной хроники в обмен на сочувственные статьи, Финч побагровел и повернулся к Уэзеролл:

— Вы точно не давали ему санкции спускаться на пятнадцатый этаж?

— Конечно, не давала, — ответила Уэзеролл, смущенно покосившись на Керра.

— Может быть, Ритчи?

— Нет.

Финч стряхнул с пиджака пушинку.

— Ладно, разбирайтесь с ним сами, — сказал он, разглаживая галстук. Керр узнал знакомые признаки и тяжело вздохнул. Бык всегда прихорашивался перед тем, как устроить подчиненным разнос. Он склонился в сторону Уэзеролл, и его раздутый живот вжался в стол. — Пола, просветите меня. Этот человек всегда обращается к старшим по званию с нарушением субординации? — Он говорил так, словно Керр стал невидимкой, и при этом злобно смотрел на Уэзеролл, сидящую напротив. — Откровенно говоря, я очень удивлен и разочарован. Когда все кончится, мы с вами обсудим ваши методы руководства.

— Нет, — перебил его Керр, хрипло рассмеявшись. — С «Бреднем» я все сделал по собственной инициативе — потому что ваш подчиненный повел себя как полный идиот и отказался пойти мне навстречу. — Уэзеролл вздрогнула, но Керр решил закрепить успех. — И коммандер Уэзеролл тут совершенно ни при чем.

— Молчать! — только и сумел выговорить Финч.

— И раз уж на то пошло, я не хочу, чтобы вы оскорбляли мою начальницу в моем присутствии!

Бык все больше распалялся, поглаживая свой красный галстук.

— Ваше поведение совершенно недопустимо, — продолжал Керр. — Вы превышаете свои полномочия и демонстрируете невежество. Мой руководитель пытается реорганизовать работу подразделения, сделать так, чтобы все мы действовали сообща. — Керр с изумлением слушал сам себя. Неужели он в самом деле заступается за женщину, которая за последние два дня дважды унизила его? — Между прочим, наша святая обязанность — защищать граждан, а не собачиться друг с другом!

Бык раздувал ноздри; еще немного — и из него пойдет дым. Керр живо представил, как он бьет копытами по ковру.

— Больше вы ничего от меня не хотели? — тихо спросил Керр, обращаясь к Уэзеролл.

На столе завибрировал навороченный смартфон, но Финч не обращал на него внимания. Он тяжело дышал, как рыба, которую вытащили из воды.

— Пошел отсюда на…! — Вот и все, что удалось выдавить из себя заместителю комиссара.

Керр остался безучастным. Он прослужил в разведке более двадцати лет. Финч — карьерист, который попал сюда случайно и задержится ненадолго. Собравшись, он повернулся к Уэзеролл:

— Что-нибудь еще, мэм?

— Не сейчас, — тихо ответила та. — Оставьте нас, пожалуйста.

Пятница, 14 сентября, 12.36, «Аквариум»

Если реакция Меткафа обескуражила Керра, то агрессия Быка стала равнозначна тревожной сирене. Он созвал срочное совещание в своем крошечном кабинете, уже решив про себя, что больше его группа в «Аквариуме» собираться не будет. Если то, что он подозревает, правда, отныне им придется встречаться втайне.

Первой пришла Мелани — прямо с сеанса физиотерапии в больнице Святого Фомы; у нее до сих пор болели левое плечо и бок. Керр налил ей кофе из кофеварки. Они немного посидели молча. Керру очень хотелось отпустить Мелани домой, к семье, но еще больше ему хотелось узнать ее мнение. Мелани сидела поникшая, как будто опустошенная — наступил посттравматический шок. И все же она наотрез отказалась взять выходной.

После перевязки пришел Джастин; из-под его фетровой шляпы выглядывал бинт. Джек Ленгтон примчался на мотоцикле с наблюдательного пункта в Бэлеме. Он снова надел любимый байкерский костюм, в котором чувствовал себя лучше всего. Керр выдвинул стол на середину комнаты, и все кое-как за ним расселись. Стульев было всего четыре, поэтому Джастин сел на корточки у двери.

Керр раздал всем кофе.

— Итак, Ал, что мы имеем? — спросил он, опуская жалюзи и включая свет.

Фарго работал без передышки. Он успел распечатать файл «Бредень» и выложил листки на стол вместе со своими заметками.

— С таким странным делом я еще не сталкивался. Если не считать того, что нашли эксперты на месте теракта, Меткаф и его «пузаны» подняли большой шум, носились по всему зданию и, трубя о так называемых срочных допросах, изображали бурную деятельность. И почти все пустышка. В обычных базах данных о Джибриле нет никаких сведений. Его нет ни в базе данных ДНК, ни в общенациональной полицейской базе данных. Он не значится ни в базах данных участков, ни в налоговой, ни в страховой службе, ни в списках избирателей. А вел он себя так, как будто не впервые приехал в Лондон. Вспомните, мы довольно долго снимали его в аэропорту, на улице, в автобусе. Видели, как он получает у агента ключи от съемной квартиры. Кстати, там он не оставил ни чека, ни залога наличными. В конторе его как будто ждали. Если же он бывал в Лондоне раньше, логично предположить, что должны были остаться хоть какие-то его следы. Но их нет.

— Что ты предполагаешь? Кто-то ухитрился влезть во все базы данных и все стереть? — спросил Джастин.

— Такое впечатление, что боевик, которого мы с Джеком обхлопали вчера на автобусной остановке, превратился в Человека-невидимку… Кто знает? С этим типом возможно все, — констатировала Мелани.

— В «Бредне» что-нибудь говорится о том, как он попал в нашу страну? — обратился Керр к Фарго.

Тот сверился с записями.

— Опять-таки там почти ничего нет, кроме номера его паспорта.

— Очень необычно, вам не кажется? — заметил Джастин.

— Да еще при расследовании теракта, совершенного иностранцами? Я бы сказал, что это беспрецедентно, — кивнул Фарго. — По словам его адвоката, он студент-стоматолог, приехал сюда учиться, и… вот удобное совпадение… ребятки Меткафа выясняют, что на следующий семестр для него зарезервировано место в Лондонском университете.

— А при чем здесь «пятерка» и «шестерка»? — недоумевал Ленгтон. — По словам источника Мел, в «Паддингтон-Грин» побывали и те и другие. И Меткаф похвастал, что получает от них задания. Можно предположить, что МИ-6 знала о Джибриле с самого начала. Тогда выходит, что Джо Алленби, прислав тебе ориентировку, действовал против собственной организации.

— Тогда версия, будто его заслали сюда для внедрения, как нашего агента, сходит на нет, — заключил Джастин. — Ахмед Джибрил на стороне ангелов? И думать забудьте.

— Что ты нашел в «Бредне» по его вещам, сообщникам и прочему? — спросил Керр.

— То же самое, что и по всему остальному, — ничего. В списке вещей холщовая сумка и одежда, в которой его арестовали. Обыск на его квартире ничего не дал. Мобильника у него нет. Компьютера тоже.

— Опять Человек-невидимка. Очень подозрительно! — заметил Джастин, не мысливший себе жизни без компьютера.

— Суть вот в чем, — начал Фарго, уже успевший сообщить новость Керру. — Мы вели этого типа, мы наблюдали за ним. Мы считаем, что он — грязный подонок, арестованный на «Паддингтон-Грин», — боевик. Точка. И тем не менее материалы «Бредня» доказывают, что Меткаф и его люди ищут удобный предлог, чтобы его освободить, несмотря на то что им через плечо заглядывают соседи из «пятерки» и «шестерки».