Глажу ее ножки, плечики, покусываю шейку. Виктория пытается сомкнуть коленочки, тем самым делая вид, что не хочет подпускать меня. Запах ее кожи и игра в «Не хочу» одуряют. Силой развожу в сторону ноги, забираясь пальцами под юбку. Пальцы сами собой спускают трусики и касаются гладкого лобочка. Вика всхлипывает, приходится закрыть ей рот поцелуем.

— Нас могут увидеть…

— Амин никого не подпустит к нам…

Ви закрывает глаза и жмурится как кошка. Пальцем я легонько давлю на клитор моей девочки и медленно начинаю им двигать, упиваясь ее эмоциями, борьбой внутри нее. Упорно делает вид, что это нужно только мне, отталкивает руками для вида, а тихонько стонет, хочет меня. Она уже влажная и готовая. Дрожит.

Быстро расстёгиваю ширинку и освобождаю член, который уже давно рвётся в бой. Хочет оказаться внутри моей Девочки, испуганно смотрящей на меня, как будто я дикий зверь. А я такой. Задеру ее, ходить у меня не сможет.

Подтягиваю ее вплотную к себе и подставляю член к дырочке. Обняв ее за талию, начинаю медленно входить. Вика внимательно смотрит, как член проникает в нее, раздвигая тесные стеночки. Ее губы совсем пересохли, и дышит часто. Пульсирующей головкой упираюсь в ее матку.

Кайф. Абсолютное наслаждение.

Она вскрикивает, начиная бурно кончать, умоляя меня не останавливаться, а я и не собирался. Ускоряюсь, движения становятся все жёстче и резче. В ее дырочке слишком тесно и сладко.

Подхватываю ее под попу, насаживая на свой вертел, обжаривая ее. К области паха подкатывает приятная волна, киска преданно сжимает член. Смотреть на малышку с запрокинутой головой и приоткрытым ротиком — сплошное наслаждение. Конский возбудин.

Несколько сильных толчков и изливаюсь в нее, накачивая спермой. Мужчина должен кончать в свою женщину, это заложено природой. Пусть беременеет. Красивых дочерей нарожает мне.

Доставая член, любуюсь припухшими губками и тонкой струйкой спермы, стекающей по ее бедру.

Вика похожа на маленького чертёнка с ангельскими глазами. Милая, трогательная и безбашенная на всю голову. Больная девка, к чьей жопе постоянно липнут приключения.

Целуя, медленно опускаю юбку обратно.

Придерживаю ее, чтобы не упала, лицо у Вики расслабленное и раскрасневшееся. Ходит, трясётся, пытается скрыть свою ложь. Думает, что я не знаю о ее плане побега. Наивная дурочка. Ну, поиграем.

Эта девчонка не доведёт меня до добра. Наша связь ничем хорошим не закончится.

Папа выглядел отдохнувшим и даже как будто помолодевшим. По нему сейчас и нельзя сказать, что он тяжело болел. Наоборот, ощущение такое, будто он в санатории отдыхал. Лицо так и светится.

Мой папа — суровый человек, инженер, он всю свою жизнь проработал на машиностроительном заводе. Редко улыбался и много хмурился. Мужчина, привыкший преодолевать трудности и зарабатывать честным трудом. Мы с мамой всегда за ним были, как за каменной стеной.

И сейчас было непривычно смотреть на него улыбающегося во все тридцать два зуба. У него даже морщины разгладились.

У папы отрасли волосы, и теперь не послушная челка спадала ему на лоб. С такой прической он казался моложе своего возраста. Было радостно видеть его таким.

Глядя на него, я понимала, что не зря согласилась на все это.

— Как ты похорошел, дорогой. — Мама поглаживала папину руку, прижимаясь к нему и мурлыча как кошка. Я смотрела на них, еле сдерживая слезы. Мои родители любили друг друга с университета, с годами их отношения стали только теплее. Они так хорошо понимали друг друга. Мне бы хотелось, чтобы рядом со мной был мужчина такой, как мой папа. И пусть у него не будет богатств, пусть он не будет Эмиром. Просто пусть любит.

Ахмед не будет так, как я хочу. Я ему нужна чисто для потрахушек в кустах, не для серьёзных отношений.

— Тоже скажешь. — Папа целует маму в лоб. В уголках его глаз собираются мелкие морщинки счастья. — Вика, Мама сказала у тебя жених появился. Жениться собираетесь?

— Да. Он скоро придёт. — стараюсь не выдавать внутреннее волнение. Хотя мне самой противно от моей лжи. Я и раньше обманывала родителей, но по мелочи: об экзаменах, о прогулах, ни о чем важном. А тут я просто лгала на пропалую, пытаясь оправдать себя тем, что делала ради их блага.

Аль-Мактум задерживался, ему было необходимо подписать документы для совершения перелета в Аль-эль-Джайру. Я попросила, чтобы Амин отвёз меня сразу домой, чтобы побыть с родителями побольше, да и мне было нужно позвонить Антону, чтобы договориться с ним.

Договор был примитивен и прост, но он должен был сработать. Аль-Мактума глаза были повсюду, как и его люди, но он вряд ли подумает, что я решусь это сделать в собственном доме у него под носом.

Антон согласился мне помочь по дружбе. Но я не наивная дурочка, знаю на что он рассчитывает. Об этом я подумаю позже, как решить это.

— Привет, Антон. — машинально оглядываюсь, даже зная, что в комнате никого нет, Ахмед не может меня услышать, а родители на кухне. Меня все равно преследует чувство, что Аль-Мактум следит за мной. Я говорю, а он слушает. — Нужно все сделать сегодня. В десять вечера.

— Хорошо, Ви. — Антон хрипит. Неестественно. Меня это настораживает. Неужели он заболел? Сжимаю трубку телефона сильнее от стука в дверь. Аль-Мактум пришел. У меня не остается времени спросить у Антона, что с его голосом, просто кладу трубку.

От волнения меня скручивает.

— Ахмед! — Мама восклицает так радостно, что у меня зубы сводит. После его героического поступка по ее спасению, она в нем души не чает. Только боится сильно, что у нас с ним не сложится. Ха. Как в воду глядит. Если бы она узнала, что между нами нет никаких отношений. — Проходи, дорогой. Стол в зале уже накрыт.

Нерешительно, еле передвигая ногами и придерживаясь за стенку, выхожу из комнаты.

Сегодня Аль-Мактум был особо красив. В брюках и жилетке с двойным запахом. Настоящий денди. От него пахло чем-то запрещённым. Диким.

В груди защемило от тоски и мысли, что скоро я его не увижу. Несмотря на его жестокое обращение ко мне, меня все равно к нему тянуло. Не зря же говорят, что любовь зла, и любят не за что-то, а вопреки. Наверное, я мазохистка.

— Ты чего так смотришь? Дырку прожжешь. — Аль-Мактум слегка прислонился к стене, сжимая в руках бутылку коллекционного виски. Весь такой расслабленный, настоящий кот, потягивается.

— Соскучилась. — язвлю, не удерживаюсь и подхожу к нему в плотную. Впервые обнимаю его сама, сжимая широкие плечи своими маленькими ладонями. Прикладываю ухо к его груди, чтобы почувствовать стук его мощного сердца. Внутри него титановая машина, она перекачивает кровь с диким шумом. Вдыхаю его запах и слегка отталкиваюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. Еще раз увидеть эту зелень.

Никогда не забуду эти глаза. Даже во мне они меня преследуют. Закрывая глаза, все равно их вижу. Они отпечатались на сетчатке.

Также он смотрел на меня в баре в ту злополучную ночь: жадно и неотрывно. И на берегу, когда забрал мою невинность также выжигал ими клеймо на сердце. Татуировку можно свести, его метку с души — нет.

Ахмед все это время молчит, даже не язвит, просто смотрит на меня. Что-то странное в его взгляде. Мне хотелось бы, чтобы это была нежность. Становлюсь на носочки и касаюсь ласково губами его волевого подбородка. Сколько же упрямства в этом человеке. Хотела бы я быть его невестой, чтобы он любил меня так же, как ее.

Руки Аль-Мактума жадно стискивают мою талию, прижимают к себе сильнее. Его ладони обжигают мою кожу даже через одежду. Моя фантазия придумывает, что ему становится мало, он не хочет отпускать меня.

Ахмеду надоедают мои неуверенные поцелуи и он перехватывает инициативу, пылко впивается в мой рот, выбивая напрочь почву из-под ног.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — он отстраняется и испытывающе смотрит на меня, беря меня за подбородок, будто чего-то ждет. Я же сжимаюсь вся, облизываю губы. Не может он знать правду. План побега знает только Антон, он бы не выдал меня. Да и Аль-Мактум бы не догадался. У нас был всего один разговор. Главное, чтобы Антон не испугался и приехал.