– Я брежу от наркоты? – осведомился он, склонив голову набок. – Или ты и впрямь стоишь передо мной?

– Я настоящий. Рад видеть тебя, приятель.

Денни с улыбкой подошел к Келлану и наскоро обнял его. То, что Келлан быстро терял силы, было видно невооруженным глазом.

Денни помог мне уложить его в постель. Келлан знай бормотал, попеременно глядя на него и на Эбби:

– Вы здесь? Поехали из-за меня в такую даль?..

Когда он улегся, Денни вздохнул и взъерошил ему шевелюру.

– Ну, из-за тебя и поехали. – Он посмотрел на Эбби, потом снова на Келлана. – Я до жути перепугался, когда узнал, что тебя сбили. Только и думал, что… – Денни сглотнул и отвернулся.

Я понимала, что все это не имело никакого отношения ко мне, и затаилась у стенки. Эбби подошла, улыбнулась и погладила меня по руке. Судя по ее взгляду, было ясно, что она прекрасно понимает, через какие муки я нынче прошла, и предлагает поддержку и дружбу. Я благодарно сжала ее руку, и мы синхронно повернулись к нашим женихам.

Денни наконец обрел способность говорить.

– Мы привыкли друг к другу. Мы были как братья. Если бы ты умер… я лишился бы части семьи. Не думаю, что тебе это понятно. Мне было невыносимо думать, что ты умрешь, так и не узнав, как сильно я… – Он шмыгнул носом. – Не знаю… Наверное, я был не лучшим другом.

– Денни… – Келлан попытался перебить его, но тот не дал:

– Я знал, что творилось у вас с отцом, Келлан, и никому не сказал ни слова. Не помог, хотя должен был.

– Ты был ребенком, – слабым голосом произнес Келлан.

– Как и ты, – парировал Денни. – А когда я уехал, то с концами, хотя обещал держать связь. – Денни встряхнул головой, откровенно гневаясь на себя. – Я был нужен тебе, но меня не было. Я страшно виноват. Это свинство с моей стороны.

– Издеваешься? – Не веря ушам, Келлан указал на меня. – Я спал с твоей подружкой… и не однажды!

Я вздрогнула, и Эбби чуть крепче сжала мне руку.

Денни нахмурился:

– Ну да, это было уже твое свинство. – Он грустно улыбнулся. – Но я-то бросил тебя в аду… И почти уверен, что это похуже. – Он выставил руку. – Конечно, все позади и мы друзья, но я хочу, чтобы ты твердо знал: мы по-прежнему братья. Понимаешь?

Келлан оставался потрясенным до глубины души, но кивнул и пожал руку Денни:

– Да-да, конечно.

Утром, едва рассвело, приехала мама. Она оказалась первой посетительницей. Я еще спала в кресле в углу палаты, и она тронула меня за плечо.

– Эй, солнышко, – шепнула она.

Я разлепила глаза и заметила дымившуюся чашку в ее руке. Кофе. Причем хороший: в бумажном стаканчике из будки, а не в пластиковом из автомата. Боже, я любила свою мамочку!

– Спасибо.

Она прислонилась к подоконнику, попивая из своего стакана и глядя на спавшего Келлана. Затем она перевела взгляд на Денни, заснувшего в кресле возле кровати. Вечером я позвонила Эвану и попросила вернуться и забрать Денни с Эбби в отель, где остановилась группа, но Денни, уверившись, что Эбби устроена, решил побыть с Келланом. Дежурная медсестра разрешила ему, поняв, очевидно, что происходит нечто важное.

Мамины длинные каштановые волосы были собраны в тугой хвост, и я хорошо видела ее лицо. Правда, мне было не прочесть ее мыслей. Отхлебнув кофе со сливками, я подумала, как странно ей видеть здесь моего бывшего – человека, которому я изменила с Келланом.

Поразмышляв еще немного в молчании, мама повернулась ко мне. Она указала на Денни накрашенным ногтем:

– Разве это не любовь? Он ведь любит тебя?

Она выглядела озабоченной, словно тот представлял некую угрозу для Келлана. Мне понравилась такая готовность защитить моего мужа. Я чуть улыбнулась и помотала головой:

– Нет, он любит Келлана. Ради него и прилетел. – Я разулыбалась шире, глядя на спавших ребят. – Он сказал Келлану, что они остаются братьями… даже после всего случившегося.

Мама сделала большие глаза и отпила еще кофе.

– Великодушный же у вас друг! Надеюсь, вы с Келланом понимаете, какая это редкость.

Я кивнула, и у меня защипало в глазах. Я понимала. Мы оба ценили это. Мы больше никогда не причиним ему боль.

Ребята проспали еще час: мы проговорили далеко за полночь, а когда меня одолел сон, они все перешептывались. Келлану следовало поспать подольше, но его разбудила медсестра. Она справилась о его самочувствии, спросила, сильные ли боли, хочет ли он есть, вставал ли, ходил ли в туалет, – прозвучало все, о чем запросто спрашивают медсестры в разнополой компании. Но сонный Келлан отвечал без всякого стеснения. Он даже казался довольным.

Гэвин с детьми и мой папа прибыли в больницу, когда Келлан поедал водянистый омлет – первое, что он ел после происшествия. Папа и Гэвин вошли, оживленно обсуждая «Питтсбург пайрэтс» и «Цинциннати редс»[28]. Мне оставалось лишь усмехаться при виде того, как двое взрослых мужчин расхаживают и горячо выясняют, чья команда лучше. Не было в мире темы, которая завладевала бы папой стремительнее, чем спорт. И здорово, что мои родители и отец Келлана становились друзьями.

Эбби, Анна и «Чудилы» с Джастином явились в разгар утра. Но для ребят час был ранним, и большинство из них зевало, приветственно поднимая руки. Гибсон не провела в палате и двух секунд, прежде чем мама выхватила у Гриффина розовый сверток. Тот насупился, но уступил.

– Пока мамочка здесь, она никому не достанется, – заявила Анна, со смехом обняв меня.

Мама качала Гибсон, а меня осенило:

– Мам, а вы к нам надолго? Я к тому, что скоро День благодарения. Разве вы не ждете гостей?

Та помотала головой, не сводя глаз с внучки:

– Мы все отменили. Отпразднуем тут. – Она наконец взглянула на меня. – Улетим, когда Келлан поправится настолько, чтобы оставить его на тебя. – Теперь она улыбалась ему. – Семья собирается!

Меня не сильно удивили мамины новости, но слышать их было отрадно. Я с надеждой посмотрела на Гэвина. Тот указал на Райли, сражавшегося в видеоигру, и Хейли, листавшую светский журнал. На обложке красовались мы с Келланом, целующиеся среди надгробий.

– У ребят каникулы, а на работе я сказал, что возникли непредвиденные семейные обстоятельства и я не вернусь до понедельника. – Улыбка у него была ослепительнее, чем у сына. – Вам придется меня потерпеть.

Келлан усмехнулся и потупил взор:

– Я оценил. Спасибо.

По лицам «Чудил» было ясно, что Келлана они на праздники не ставят в программу, и я не стала спрашивать. Правда, я не знала графика Джастина и не помнила, куда направлялась его группа.

– Вечером будет еще концерт, а потом мы свободны до следующей недели, – ответил он, когда я спросила. Он наклонился к Хейли и Райли. – Эй, ребята, хотите посмотреть на «Уходя от расплаты»? А то и со звездами потусоваться за сценой? – Гэвин кашлянул, и Джастин повернул к нему голову. – Конечно, с вашего разрешения.

Брат с сестрой принялись умоляюще раскачиваться на стульях, и Гэвину ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Присматривай за братом, – велел он Хейли. – И никакого спиртного.

Хейли закатила глаза и повернулась к Келлану:

– Полюбуйся, что мне приходится выслушивать!

– Да, просто зверь, – криво улыбнулся Келлан.

Я вскинула брови, но он был весел, без тени страдания – значит, можно смеяться.

По палате ползли смешки, и я посмотрела на Денни и Эбби:

– А вы? Полетите домой?

Денни привлек к себе Эбби:

– У Эбби это первый День благодарения в Штатах, и она хотела отпраздновать по полной программе. Даже взяла с меня слово смотреть с ней парад «Мэйсис»[29] по телику.

Он закатил глаза, и Эбби шутливо цыкнула. Я усмехнулась: Денни выглядел раздраженным, но мне было лучше знать. Он, наверное, хотел организовать для Эбби шикарное торжество, в том числе и парад. Если Денни любил, то мало было на свете вещей, которых он не сделал бы ради возлюбленной.