– Анна, все утрясется. Мальчишки забавные!

Я мало общалась с детьми – что с девочками, что с мальчиками, – а потому не была уверена в своей правоте. Но разве это не те слова, каких ждут?

Очевидно, нет. Анна уставилась на меня. Глаза ее горели гневом на всех: на специалистку по УЗИ, на Гриффина, да и на целую вселенную, черт возьми. Мне показалось, что я начинаю плавиться под ее взглядом.

– Я ничего не смыслю в воспитании маленьких мальчиков. И посмотри, кто будет ему примером! – Она перенаправила взгляд в окно, предпочтя растопить стекло взамен моего несчастного мозга. – Из него вырастет самодовольный бабник-неандерталец – вылитый папаша!

– Не этим ли он тебе и приглянулся?

Я произнесла это тихо, но Анна услышала и обратила гнев на меня. Мудро промолчав, я завела мотор. Что бы ни было у них с Гриффином, пусть лучше все остается между ними.

Когда мы вернулись домой, ярость Анны немного унялась и стала сменяться унынием. Она даже уронила молча пару слезинок. Ее душа настроилась на девочку. Я положила руку ей на плечо, опасаясь, как бы она меня не укусила – метафорически или буквально.

– Ты полюбишь мальчика точно так же, как девочку. И не переживай из-за Гриффина. Ты же знаешь, что Келлан, Мэтт и Эван не дадут испортить ребенка… чересчур.

Какое-то время Анна тупо смотрела на меня, затем ее пробило на слабую улыбку. Она оставалась ошеломляюще прекрасной даже с мокрыми щеками, сопливым носом и красными глазами.

Я побыла с ней еще немного – присматривала и помогала укладывать вещи. Она летела в Лос-Анджелес всего-то на выходные, а барахла набрала больше меня. Пока я сражалась с чемоданом, пытаясь его застегнуть, она твердила, что хочет быть готовой ко всему. После этого я невольно глянула на ее живот. Будь моя сестрица чуть больше «готовой ко всему», она не оказалась бы в таком положении и не готовилась бы подарить миру маленького Гриффина.

Дома меня ждал сюрприз. На подъездной дорожке обнаружилась машина Дженни, а сама она стояла с водительской стороны и махала мне. Когда я притормозила рядом, из автомобиля высыпались Рейчел, Кейт и Шайен.

– Что вы тут делаете? – расплылась я в улыбке.

Дженни устремилась ко мне летящей походкой:

– Приехали помочь отпраздновать последнюю ночь в Сиэтле!

– По-моему, мне хватит вчерашнего… – схватилась за голову я, когда эта белокурая егоза повисла у меня на шее.

Шайен сунулась обратно в машину Дженни.

– Ну, мы отпразднуем намного скромнее. – Она вынырнула с сумкой для ночных принадлежностей. – У нас будет вечеринка с ночевкой.

Поежившись, я усмехнулась и указала на дом:

– Неплохо придумано.

Дженни, Рейчел и Кейт подхватили свои сумки, а я отперла парадную дверь. Ключ застрял, как в последнее время случалось уже не раз, и Дженни тронула меня за плечо:

– Эй, как прошла ночь? Все было… тихо?

Подтекст был очевиден. «Не случилось ли что-нибудь между вами с Денни?» Она была достаточно деликатна, чтобы не спросить напрямик, но думала о том же, что и моя сестра: не изменила ли я Келлану. Я замотала головой, стараясь не раздражаться. Сама виновата.

– Ничего особенного… Разве что Денни любовался всю ночь, как меня выворачивало в толчок.

– Тьфу ты! Прости, что напоили тебя, – принялась извиняться Дженни. – Мы не нарочно!

– Незачем извиняться, – усмехнулась я. – У меня и своя голова имеется. – Я нахмурилась, вспомнив, почему с такой скоростью утопила вечер в алкоголе. – Уезжать из Сиэтла труднее, чем мне казалось.

Я перешла на шепот, и зрение затуманилось от подступивших слез. Черт, неужели они потекли?

– Не вздумай реветь! – обхватила меня Дженни. – А то и я начну – так и прохлюпаем всю ночь!

Я рассмеялась, и вскоре мы все слились в общем девичьем объятии. Печальный момент!

– Ладно, хватит, – хмыкнула я, размыкая круг. – Я вернусь. Сиэтл мне такой же дом, как Афины.

Кейт утерла глаза, и ее лицо прояснилось:

– У меня есть конфеты и попкорн.

Шайенн взяла Кейт под руку:

– А у меня – все девчоночьи фильмы, какие бывают.

Вскоре наш праздник ничегонеделания был в полном разгаре. Ночевок с подругами у меня не было с восьмого класса, однако воспоминания вмиг навалились, едва девочки извлекли свои сокровища. Фильмов хватило бы на неделю нон-стоп, конфетами можно было накормить небольшое государство, а косметикой – упаковать мою сестру на месяц. Это явилось поводом к дикому хохоту: мы разукрасились, и мне было наплевать, сколь нелепо это выглядело.

На половине второго фильма прозвенел звонок. Я переоделась ко сну и наложила на лицо зеленую маску, но все равно поспешила открыть. Одетая в топик и черные трусы-боксеры Келлана, я распахнула дверь. Наверное, прибыла наша пицца. А разносчица, можно надеяться, заметит на мне белье Келлана, ведь она видела его на нем, когда Келлан заказал еду под покер на раздевание.

Мой смех оборвался, едва я увидела, кто пришел. Это была не разносчица пиццы. На пороге стояла Джоуи. Она смерила меня взглядом и саркастически фыркнула. Жар на своих щеках я ощутила даже под прохладной чайной маской.

– Чего тебе нужно? Келлан запретил тебе приходить! – рявкнула я, и все мое хорошее настроение улетучилось.

Джоуи оставила это без внимания и заглянула мне через плечо:

– Келлан дома?

Я перекрыла ей обзор:

– Нет, он в Лос-Анджелесе.

Она намотала на палец черную прядь, осмысливая мой ответ. Ногти у нее были длинные, острые, ярко-красные. Вспомнив царапину на щеке Келлана, я стиснула зубы и прикинула, не захлопнуть ли дверь перед ее носом.

Мое неудовольствие нисколько ее не тронуло.

– Он что, серьезно записывает альбом? Или это очередной прикол, чтобы цеплять телок? – ухмыльнулась она, взглянув на мое кольцо.

Я знала, что не должна переживать на сей счет, но меня задело, что эта особа принижала наши отношения. Мы с Келланом прошли через многое. Она приуменьшила это, взирая на наш союз как на какую-то случайную интрижку, и я вскипела.

– Да, он записывает альбом. – Я начала закрывать дверь. – Я передам ему, что ты заходила.

– Интересно… – Джоуи сунула ногу в щель между дверью и косяком. – Значит, он скоро станет круче, чем яйца? Ну, то есть круче, чем уже стал?

Она закусила губу с выражением, напомнившим мне Эбенезера Скруджа из «Рождественской песни». Я четко видела, как его женская ипостась подсчитывает свои денежные запасы, заработанные чужим трудом.

– Насколько я понимаю, у тебя есть копии? – вздохнула я, почувствовав осторожное приближение подруг.

Джоуи убрала ногу и пожала плечами:

– Я вернула его экземпляр. У меня полно других. – Бок о бок со мной встала Дженни, тоже зеленая, и Джоуи энергично осведомилась: – Хотите взглянуть, девчата? Очуметь, какое кино. Келлан там делает вот что…

Я выставила руку, чтобы она не продолжала. О нет, черт возьми, я не собиралась смотреть на его развлечения. И мне никак не хотелось видеть прямой репортаж.

– Мне нет дела ни до тебя, ни до твоих записей! Келлан тебе заплатил, и с этим, как я понимаю, покончено.

Кто-то из девчонок за спиной ахнул, сообразив, что происходит. О порнофильме знала только Дженни, которая не разболтала услышанное. В этом смысле она была выше всяких похвал.

Джоуи повела плечами и одернула юбчонку:

– Как угодно! Я просто хотела устроить предпремьерный показ картины года.

Она повернулась на каблуках, готовая удалиться. Рассвирепевшая, смятенная и испуганная за Келлана, я шагнула вперед и выпалила:

– Ты правда собираешься это продать? Ты тоже там есть! Хочешь, чтобы тобой любовались малолетние дрочеры?

Джоуи остановилась на тротуаре и оглянулась:

– Если это поможет устроить мою жизнь, то ради бога. – Улыбнувшись краешком рта, она добавила: – Вдобавок я буду навечно связана с богатой рок-звездой. Я прославлюсь, а что может быть лучше?

Я встряхнула головой, не понимая желания прославиться любой ценой. Взять хотя бы меня. Я всячески старалась оставаться в тени Келлана, тогда как Джоуи с легкостью торговала собой, лишь бы выйти из нее. До чего же отчаянно нуждалась она во внимании, раз была готова ради него на все! Странно, но я молча таращилась на нее, и мой гнев испарялся. Джоуи ждала моей реакции, а я испытывала к ней только жалость.