Он делал вид, будто ему все равно, но его тон выдавал обратное. Кроме того, было совершенно ясно, что выбор совсем не за Келланом. Он был за Ником, и тот уже решил его судьбу.

Келлан стиснул зубы и промолчал. Не зная, что он сделает в следующую секунду, я поддержала его безмолвным пожатием руки.

Мы потянулись с поклажей к двум гигантским черным внедорожникам с тонированными стеклами. Мне показалось, что эти близнецы чересчур выделялись, как будто мы какие-то шпионы или правительственные агенты. Люди в черном. Если фирма намеревалась маскировать наши передвижения в этом городе, ей было бы лучше нанять лимузин. Но если ей хотелось разжечь всеобщее любопытство, кто там внутри, выбор был правильным.

Один из шоферов приветствовал нас и распахнул заднюю дверцу, прежде чем убрать наши вещи. Келлан дернулся помочь, но его деликатно отстранили. Наш шофер был одет в строгий костюм и темные очки-авиаторы, хотя еще едва рассвело. На пару с другим водителем он, пока мы усаживались, погрузил наши вещи и инструменты. Гриффин мигом занял переднее сиденье, Мэтт с Эваном расположились посередке. Мы с Келланом разместились в третьем ряду – было тесновато, но удобно. Салон выглядел роскошно: цифровое оборудование где только можно, буроватая кожа, мягкая, как шелк, повсюду инкрустации светлого и темного дерева – на переднем щитке, приборной панели, дверных рамах, – создававшие вместе удивительный узор.

Ник и Тори, хвала небесам, уселись в головную машину. Когда багаж был погружен, шофер занял свое место, и мы тронулись. Внутри царило оживление, вызванное не только предстоявшим радиоинтервью: ребят распалили слова Ника о том, что альбом мог войти в первую двадцатку.

Мэтт и Эван повернулись к Келлану:

– Как по-твоему, он прав? Ты серьезно думаешь, что мы так взлетим?

– Не знаю – может быть, – без выражения пожал плечами Келлан.

Его было почти не слышно, он смотрел в окно и, сидя рядом со мной, в мыслях витал где-то за миллион миль.

– Да, черт возьми, мы войдем в двадцатку! – крикнул с переднего сиденья Гриффин. – Первый номер с пулей[8], крошка!

Мэтт с Эваном сели, как прежде, и предались беседе с более разговорчивым товарищем. Келлан вздохнул и прислонился головой к стеклу. Я, переполняемая страхами, положила подбородок на его плечо:

– Эй, с тобой все в порядке?

Келлан отвел голову и с завистью взглянул на друзей:

– Хотел бы я… возбудиться, как они. – Он хмуро посмотрел на меня. – Я будто предаю их тем, что не радуюсь с ними.

Я взяла его руку в свои, и наши кольца стукнулись друг о друга.

– Для тебя все иначе, чем для них. Компания просит тебя о неприятных вещах. Они понимают. Ну, Мэтт с Эваном понимают. – Я слегка улыбнулась, надеясь поднять ему настроение.

Склонившись так, что наши головы соприкоснулись, Келлан понизил голос:

– Сплошная постановка. Не понимаю, зачем нужна эта чепуха с каким-то поганым воображаемым романом. Я хочу, чтобы музыка говорила сама за себя. Если мы достигнем вершин, то только потому, что мы талантливы, а не благодаря моей личной жизни.

Он посуровел, как будто сама мысль превратиться в идеальное, желанное и смазливое рок-божество казалась нелепой, как будто он все еще не понимал, как может кому-то понадобиться от него нечто большее, чем мимолетная связь. Но в этом не было ничего нелепого. Он был желанным парнем, желанным мужем. Однако я поняла Келлана.

– Но все и случится благодаря музыке, Келлан. Удачный дебют – да, может быть связан со звездным статусом, но альбом прогремит потому, что ребята классные. Это одна из лучших групп, какие я слышала.

– Одна из? – вскинул брови Келлан.

Я закатила глаза, и он глянул на своих «Чудил»:

– Мы столько с ними пережили. – Он опечаленно перевел взгляд на меня. – Они были моей семьей, когда у меня не осталось никого. А стоило мне бросить все в Лос-Анджелесе и вернуться в Сиэтл, как они тоже все побросали и отправились со мной, чтобы стоять плечом к плечу. Я очень многим обязан им. – Уронив руку, Келлан уставился на свои колени. – Мы бы давным-давно подписали контракт, останься я в Лос-Анджелесе. Однажды я лишил их праздника – больше не стану. – Вздохнув, он посмотрел на меня. – Я обязан им шансом превратиться в по-настоящему крупного игрока, преуспеть в этом бизнесе. И в одном Ник прав: эта отрасль кишит людьми, а Мэтту, Эвану и Гриффину больше не на что опереться. Для них это либо все, либо ничего, а потому…

– А потому… без комментариев? – прошептала я, видя, куда он клонит.

Келлан кивнул:

– Не обижайся и не бойся. У меня нет ни романа, ни желания его завести. Если от меня требуется поднять волну, сняться в клипе и помалкивать на интервью, то ради них я пойду на это.

Сделав глубокий вдох, я подумала о последствиях молчания Келлана. Мир соединит его с Сиенной. О них будут судачить, и мне от этого, наверное, не уйти. Меня атакуют байками о вскрывшихся свиданиях, бессчетных тайных помолвках и беременностях. Но сплетни останутся сплетнями, и Келлана с ней не будет. Пренебрежение скандальным имиджем при сохранении за собой душевного, любящего мужчины казалось разумным компромиссом. Мне все равно никогда не хотелось очутиться в лучах его славы.

– Я понимаю, никаких проблем.

– Так ли? – моргнул Келлан. – Если меня спросят, женат ли я на Сиенне, – он вскинул для убедительности наши сплетенные окольцованные руки, – а я ничего не отвечу, то это не проблема?

Я помотала головой:

– Быть знаменитостью сегодня труднее, чем прежде. Раньше все было просто: у тебя есть дар, людям нравится, ты преуспеваешь. А теперь это больше похоже на плавание в опасных водах. Нужен не только талант, но и умение завести публику. У Ника все в порядке с манипулированием, а у тебя – с талантом. Он делает свое дело, ты – свое, и я уверена, что получится превосходно.

Келлан наконец-то послал мне довольную улыбку.

– Не пойму, мудра ты или все же наивна.

– Скорее мудра, – вздернула подбородок я. Келлан рассмеялся, а меня вдруг осенило. – Стоп… А пожениться-то мы еще сможем? С церемонией, как положено? – Я пожевала губу. – Если я откажусь, маму хватит удар.

Келлан подался ко мне и чмокнул в щеку:

– Поженимся, Кира. Он просто не велел оповещать общественность. И «да» я скажу только тебе. – Он усмехнулся. – Плюс сотням друзей и близких.

– О боже, – простонала я, откидываясь на сиденье.

– Тебе понравится. – Келлан ткнул меня в бок. – Если уж я могу, то ты тем более сумеешь поклясться в вечной любви, верности и преданности перед небольшой толпой.

– Преданности? – фыркнула я.

– А что? – невинно улыбнулся Келлан. – Разве не так клянутся?

Когда мы прибыли на радиостанцию, снаружи уже собралась куча народа. Толстые бархатные шнуры удерживали людей на тротуаре. С другой стороны ограждения расхаживала пара юных выпускников с цветными нагрудными микрофонами – очевидно, местные стажеры.

Мы уставились на это сборище, одновременно смотря, как из машины Ника выбирается Тори. За ней вышел второй мужчина, прихвативший два гитарных футляра: ребята собирались исполнить одну песню вживую после дебюта их с Сиенной сингла на станции.

– Это по нашу душу собрались? – пробормотал Эван.

Никто не знал, а потому никто и не ответил.

Когда наша машина остановилась и мы вышли, женщины завизжали. Меня резануло по ушам еще в салоне. У меня не укладывалось в голове, что эта орава окружила радиостанцию в такую рань с единственным желанием хоть мельком увидеть «Чудил». Когда вышел Келлан, первый взрыв эмоций показался пустяком. Я ступила на тротуар, и в ушах у меня зазвенело.

Келлан подал мне руку – мелкий мятеж, благо Ник не дал ему на сей счет никаких указаний, но Тори утянула его вперед, прежде чем я успела поймать его ладонь. Одновременно распахнулись входные двери и выступила Сиенна в сопровождении своих телохранителей. Наверное, толпа большей частью собралась из-за нее. Боже, да не думает ли она проехать с нами весь тур?