– Ненавижу его! – вспылила я.

Надо же – все случилось именно тогда, когда Гриффин даже начал мне нравиться. Покажется бессмыслицей, но я чувствовала, словно он обманул не только сестру, но и меня.

Келлан ласково поцеловал меня. Прошло какое-то время, но, пока мы ехали, эти бережные прикосновения смягчили мое ожесточившееся сердце. Не все мужики такие сволочи.

Лежа в просторной, поистине королевской постели подле спавшего мужа, я кипела от гнева. Меня не радовали ни дорогие простыни, ни сверхтеплое одеяло. Серебристые шелковые кисточки по уголкам подушки лишь помогали снять напряжение, и я перебирала их, думая, что Гриффин был патентованной первостатейной скотиной. Если папа не примет мер, то я урою его сама. Потом, конечно, уговорю Келлана помочь мне спрятать труп.

Все мои чувства были обострены. Я прислушивалась к звукам в коридоре, ибо собиралась наброситься на Гриффина в тот самый миг, когда услышу, что он вернулся в отель. И Келлану меня больше не удержать. На сей раз меня не остановит ничто. Даже службе безопасности придется попотеть, чтобы справиться со мной. Гриффин зашел слишком далеко.

Я понимала, что Келлан прав. Мне было ясно, что только Гриффину решать, превращаться ли в приличного человека, но – господи Исусе! – Анна может родить в любой день. Пусть хотя бы дождется рождения сына и уже после этого строгает себе с кем ни попадя новых. Вдобавок он не блещет умом. Презервативами-то хоть пользуется? А вдруг какая-нибудь шлюха залетит? Все это было до ужаса мерзко, и я еще пуще завелась.

Томясь в ожидании, я не знала, куда деть ноги. Келлан безмятежно почивал рядом, но это ничуть не ослабляло мой гнев. Как можно было оставаться таким спокойным? Да, ребята вымотались. Но Гриффин с Анной тоже устали. Они никогда не были преданы друг другу по-настоящему. Я просто сочла, что с беременностью да при внезапной моногамности Гриффина все изменится. Возможно, я злилась исключительно на себя за беспочвенную надежду, что Гриффин наконец повзрослел.

Нет. Гриффин был гадом.

Заслышав наконец голоса, я выбралась из постели. Да поможет мне Бог – Гриффин заплатит сполна. Я распахнула тяжелую дверь, не до конца даже уверенная, что уловила именно его речь, выскочила в коридор, и он оказался прямо передо мной: голова опущена, руки в карманах. Улыбнувшись при мысли, что сама судьба велит мне врезать ему как следует, я толкнула его к дальней стене. Гриффин встрепенулся, когда я появилась из ниоткуда и бросилась на него. Он побледнел, ударившись в противоположную дверь.

При виде его смятения на глаза мои пала красная пелена. Сейчас эта первостатейная скотина заработает по ушам – как и всякий на этаже, кто пытается спать. Но мне было наплевать. На кону стояла честь сестры. Где-то в глубине души я уловила фальшь в своих действиях, но дьявольская составляющая моего «я» заглушила ее.

– Ты тварь, каких я в жизни не видывала!

Визг по этому поводу ранним утром согнал удивление с лица Гриффина.

– Что на тебя нашло, черт возьми?! – заорал он в ответ.

Впереди Гриффина шел Мэтт, позади – Эван. Оба они шагнули ко мне, когда я налетела на басиста. Эван удержал меня, поняв, очевидно, что я намерена придушить его приятеля.

– Моя сестра может родить твоего ребенка в любую секунду, а ты жаришь по туалетам всяких шлюх! Надеюсь, Анна прозреет и выпишет тебе поджопник!

Лицо Гриффина затуманилось.

– Ага, как Денни тебе? – прорычал он.

– Гриффин!

На пороге нашего номера возник полураздетый Келлан. Должно быть, его разбудил мой крик, однако побагровел он от реплики Гриффина. Его глаза превратились в острые ледышки.

Гриффин наградил его раздраженным, но опасливым взглядом. Я воспользовалась паузой и завопила в ответ:

– Анна признается тебе в любви, а ты через минуту находишь каких-то дешевок? Что на тебя самого-то нашло, черт подери?

В этот момент я почувствовала, что теперь меня уже держит Келлан, а не Эван, но меня это мало заботило. Чтобы заткнуть меня, Келлану пришлось бы применить кляп. Гриффин шагнул ко мне, и фокус общего внимания сместился. Эван и Мэтт синхронно прихватили его за руки: не распускай. Пригнувшись, Гриффин крикнул мне в лицо:

– Я этих телок пальцем не тронул, ясно? Вали на хрен!

– Конечно! – выпалила я, не сводя с него яростных глаз. – Так я тебе и поверила. Я все видела!

Настрой Гриффина изменился, и он вздохнул. Все еще запальчиво, но уже спокойнее, он пустился объяснять:

– Дело шло к этому, да. Они завелись, трусы полетели на пол – смерть как хочется на меня запрыгнуть! Но я мог думать только об Анне. – Гриффин вскинул руки, его голос обрел силу. – Я не захотел трахать этих телок, потому что люблю твою гребаную сестру! Теперь довольна, зараза? Меня оседлали, мать твою… как и остальных пидорков! – указал он на своих товарищей.

Я разинула рот, не находя слов.

Но кое-кто их нашел.

– Ты меня любишь?

Все повернулись к двери, возле которой стояла, прислонившись к косяку, Анна. Гриффин встретился с ней взглядом, и напряженное внимание снова переключилось на него.

– Да, – прошептал он.

Мэтт и Эван выпустили его.

– Люблю тебя и больше никого не хочу, – слегка удрученно, как будто признавая поражение, буркнул Гриффин.

Он сдвинул брови, как бы недоумевая, с чего вдруг случайные совокупления утратили былую прелесть.

Анна с улыбкой вышла в коридор и встала перед басистом:

– И я тебя люблю, мне тоже больше никто не нужен. – Положив руку ему на щеку, она добавила: – Мне и тебя довольно.

До Гриффина это, похоже, дошло, и он наконец улыбнулся вроде бы счастливо:

– И мне тебя довольно.

Анна взяла его за руку и попятилась обратно в номер:

– Прекрасно, тогда пускай мне хватит тебя прямо сейчас. Так хочется, что вся уже потекла!

Гриффин подскочил к ней и схватил за задницу.

– Мне тоже, черт побери, – успел пробормотать он, прежде чем их губы слились.

У меня свело желудок, но теперь по совершенно иной причине. Я повернулась, чтобы ускользнуть в свой номер. Келлан, правда, все еще перекрывал дорогу. Он был раздражен вопреки романтической сцене, которой мы стали свидетелями.

– Эй, Гриффин!

Тот нехотя отклеился от Анны.

– Не смей больше материть мою жену, – произнес Келлан, обняв меня за талию.

Гриффин ухмыльнулся и вновь занялся Анной.

После этого душераздирающего эпизода мы с Келланом вернулись в постель. Но выспаться толком не удалось. Келлану предстояло несколько радиоинтервью, о чем и напомнила ему Тори, немилосердно заколотившая в дверь.

– Кайл, звонки через десять минут!

Усталый и сонный, Келлан сел с расторопностью ленивца. Почесав грудь, он поцеловал меня в щеку и пощекотал мне шею. Я хихикнула и запустила пальцы ему в волосы. Вечером интим не задался – я была слишком расстроена, однако сейчас я чувствовала себя умиротворенной, и было бы позором оставить без дела такую роскошную кровать. Десять минут – небольшой срок, но если по-быстрому, то можно прекрасно уложиться.

Губы Келлана добрались до моей ушной раковины, и я потянула его на себя.

– С добрым утром, – просипел он.

Обвив его ногами, я прижалась к нему бедрами, настроенная разбудить его целиком. Много времени бы это не заняло.

– Доброе утро, – шепнула я, закрывая глаза.

Боже, как хорошо.

Келлан не терял ни одной драгоценной секунды: он раздел меня, а я – его. Когда мы обнялись уже голыми, я прикинула: осталось еще больше девяти минут. Тело Келлана было теплым и мягким, но кое-где твердым, как сталь. Наслаждаясь мигом свободы в частных апартаментах, я не стала сдерживаться, когда он вошел в меня. Новизна полного уединения с Келланом понудила меня кончить через полторы минуты. Через пять же, если считать с начала, Тори пробарабанила готовность номер один и сообщила, что переслала ему план интервью. Тут же я заорала, кончив вторично, а когда та вернулась спустя шестьдесят секунд, чтобы напомнить о себе, кончила и в третий раз, и тут Келлан позволил себе присоединиться.