– Да-а? – протянул Индра новым, заинтересованным тоном. – И в чём она заключается?

– Это не синтеты, – коротко ответил Ким.

Ерик вздёрнул брови. В глазах Индры появилось сожаление, он боком качнулся к лифту, упёрся локтем в дверь и подпер голову ладонью.

– Это он тебе и сказал, да? Безрод, я иногда даже не знаю, что о тебе думать, ей-богу. Ты дурак или ду рак в терминальной стадии?

– Полегче, – огрызнулся Ерик, но тут лифт звякнул и открыл двери.

Индра буднично обронил: «Мне двенадцатый, будьте добры», – и Ким с облегчением прислонился к стенке. М-да, прогулочка вышла малоприятная, но дело того стоило. Если, конечно, верить полутронутой Сугар и агрессивному химику-синтету…

– Он не соврал. Я знаю, – нехотя проговорил Ким, не глядя на Индру, который стоял напротив, всячески стараясь не касаться Готама.

– Излишняя доверчивость, – проворковал Индра, – не входит в число пороков умных людей, Безрод.

От его высокомерия Кима передёрнуло, и он посмотрел на Ерика: хоть он-то поверил? В лифте что-то негромко щёлкнуло, и боковым зрением Ким заметил, что Индра решил сесть на пол. Перевисел на шпагате, не иначе.

– Ким! – Ерик оттолкнулся от стены и, отпихнув Го тама, наклонился над Индрой. Тот, оказывается, уже не сидел, а обмяк в углу с закрытыми глазами.

Тихий щелчок повторился, и Ерик упал там, где стоял.

Готам открыл глаза, потянулся к панели управления и нажал на «стоп». Ким, ничего не понимая, смотрел на товарищей. Синтет шагнул к нему, и Ким машинально отметил, что движется он гораздо увереннее, чем можно ожидать от еле живого.

– Ты не ошибся, – серьёзно сказал Готам. – Я тебе не врал.

В его руке был парализатор, но Ким увидел это слишком поздно: раздался третий щелчок, и он потерял сознание.

Ким открыл глаза и какое-то время пытался сфокусировать их на том, что видел. Видел он, определённо, пару диодных светильников на потолке лифта.

Рядом раздались стон и ворчание. Ким со скрипом повернул голову и обнаружил, что придавил Ерику руку. Лифт стоял неподвижно с гостеприимно распахнутыми дверями – судя по цифрам на панели управления, на двенадцатом этаже. Плюс двенадцатом, что радовало.

– Тебя тоже? Кажется, это был…

– Готам, – сказал Ким, с трудом поднимаясь. – С парализатором. И он, конечно, смылся.

– Говорил Индра… – начал было Ерик и осёкся: – А он где?

Ким, натужно заставляя мозг работать, поднял ладонь ко лбу и уставился на собственную голую руку. От пальцев до самого плеча нахально протянулась надпись, сделанная маркером: «ЧТД, Безрод. Свидимся, как поумнеешь. И. И.».

– Похоже, мы ему поднадоели, – сказал Ким, поднимаясь на ноги. – Всё, я иду к Эдо, прямо сейчас.

– Ну и я тогда за компашку, – отозвался Ерик, натягивая лямки рюкзака.

Они вышли в служебный коридор, а оттуда – в более оживлённую часть сектора. Прохожие поглядывали на них с Ериком как-то странно, но Ким ничего не замечал, торопясь немедленно сесть на монорельс, доехать до первого сектора и как угодно – хоть с боем – прорваться к консулу. Эдо должен ему поверить.

Одержимый этой идеей, Ким, заставив Ерика догонять его почти трусцой, не разбирал дороги. Он резко выскочил из дверей на станции и тут же сбил кого-то с ног.

Ким опустил глаза и обалдел: на полу перед ним сидела самая красивая девушка Города.

Вернув на место нижнюю челюсть, он торопливо нагнулся, но сбоку раздалось глухое рычание:

– Р-р-руки!

Вид стоящего рядом человека не располагал к пререканиям. Им оказался консул Поляков. Ким услышал, как подоспевший Ерик за его спиной с шумом втянул воздух.

– Ты в порядке, Лиз? – Старший силовик поднял девушку на ноги.

«Лиз…» – запели серебряные колокольчики у Кима в ушах.

– В порядке, папа, ничего страшного. Папа?..

Колокольчики превратились в ревущую сирену космической атаки, и Ким моментально и полностью утратил контроль над кровяным давлением. Поляков сделал шаг вперёд, так что едва не коснулся его носа пуговицами френча.

– В чём дело? – почти прошептал он ледяным голосом. – Почему в таком виде?

Ким сперва не понял, о чём речь. Он покосился на Лиз, которая прижимала к груди дорогой глянцевый пакет, и увидел в нём своё отражение: грязный комбинезон на голое тело, весь в кровище, расписанная маркером рука и огромный фонарь под глазом.

Если бы Поляков прямо сейчас забил его ногами насмерть, это все равно не было бы хуже, чем появиться перед Лиз в таком виде. Поэтому Ким мужественно сглотнул и ответил:

– Снизу. С минус третьего этажа. Вы слышали о нём, господин Поляков?

Какую-то секунду Киму казалось, что Поляков на самом деле сейчас его ударит. Консул с отвращением смерил его взглядом и процедил:

– Допустим. Что ты там делал?

– Много чего. Могу начинать рассказывать? Раздувая ноздри, Поляков вскинул голову и огляделся. Их обтекал поток людей: наступало время обеда.

– Через два часа ко мне в кабинет, – прошипел он. – Приведи себя в порядок. Не явишься – пеняй на себя, – Поляков взял дочь под руку и хотел пройти мимо, но Ким окликнул его:

– Господин консул! Я бы хотел, чтобы послушали не только вы, но и господин старший анализатор. А если и господин Штайнер сможет…

Поляков резко развернулся на каблуках и наклонился к Киму, сощурив глаза.

– Да кем ты себя возомнил? – раздельно и чётко произнёс он. – Ты, маленькое трепло, я тебе не Эдо! Одно моё слово, и…

– И вы не узнаете, что случилось в «восемь-семь», – твёрдо произнёс Ким. – Вы ведь хотите с этим разобраться? Или… нет?

У Полякова был такой вид, что Ким приготовился к мучительной смерти. Но консулу вновь удалось взять себя в руки.

– Того, что случилось в «восемь-семь», уже не исправить, – сказал он мрачно и пошёл прочь.

Ким едва успел в последний раз глянуть на Лиз. Лёгкая дымчатая юбочка закручивалась и льнула к её ногам, словно сшитая из звёздного света.

Ерик, как оказалось, тоже благоговейно застыл на месте, провожая их взглядом.

– Наш мужик, – проговорил он уважительно. – Друг, я схожу с тобой к нему, лады?

– Само собой, – подавленно ответил Ким. – Кому-то же надо будет меня от стены отскоблить.

Оказавшись в своей ячейке, Ким первым делом забрался в душ и простоял там, грубо попирая правила общежития, не меньше получаса. Фингал от этого не исчез, но, надев чистую футболку, Ким почувствовал себя увереннее.

Его точила смутная тревога из-за последних слов Полякова, и после душа Ким пошёл смотреть новости к Ерику. Тот, очевидно, предпочёл вместо мытья позаботиться о пропитании: стол в его ячейке был завален горой сойдогов. Ким ухмыльнулся готовности дикаря жрать в любое время суток, открыл последние новости и оледенел.

«Первая смерть в восьмом секторе…»

Ерик, блаженно развалившийся на кровати с сойдогом в каждой руке, перестал жевать.

– Добились своего, уроды, – ругнулся он. – А ты их защищал! Прав был Индра, им жизнью меньше, жизнью больше – без разницы.

Ким не ответил: он не мог поверить. Человек умер… Но как это возможно?!

– Да и этот олух неважнецки выглядит, – заметил Ерик, вглядываясь в трагическую физиономию Лексуса. Тори действительно выглядел хреново: щёки го рели, волосы взмокли, и говорил шоумен так, словно пробежал километр и напрочь сбил дыхание. Ерик промотал на несколько сюжетов назад. – Ну так и есть, тоже заболел.

Ким чувствовал, что здесь всё неправильно, всё не так, но эту мысль внезапно заслонила другая. Он выхватил у Ерика пластфон. Гудки, казалось, идут целую неделю. Но наконец Алекс ответила.

– Я думала, опять Иван. Слава Вселенной, ошиблась, – её голос был плохо слышен. Видео Алекс не включила. – Здорово, Ким.

– Уф… – Ким перевёл дух: ему показалось, что Алекс может быть тем самым человеком. – Как ты там, Ал?

– Ничего, – Алекс говорила как из далёкой-далёкой галактики. – Давно тебя не слышно.