Оля чувствовала — она тонет. Тонет в Лаврове и в его огненном желании, не в силах сдержать свое. Знала, что поцелуй все усугубит, но все равно хотела его ласки. От напряжения заныла грудь, возбуждение скрутилось тугой пружиной в низу живота. Дыхание их слилось, став одним на двоих. Голова ее шла кругом, дрожь колючими будоражащими каждый нерв иголочками рассыпалась по всему телу. Она отчаянно хотела испить желание Артёма до дна, насладиться его силой, впитать в себя его запах. И также отчаянно боялась ошибиться. От нахлынувших ощущений слабость поселилась в ней, но все равно так хорошо, как в объятиях мажора, Оля себя еще никогда в жизни не чувствовала.

Где-то сверху шумно раскрылись двери лифта.

Оля дернулась назад. Артём не отпустил, все также крепко и бережно прижимая ее к себе. Она вспыхнула и ойкнула, наблюдая за бурей в потемневших глазах парня; ноздри его возбужденно трепетали.

— Зря мы это… катастрофическая ошибка, — выдохнула она, пытаясь восстановить дыхание.

Артём внимательно посмотрел в ее глаза и улыбнулся.

— Ты… ты меня с ума сведешь. И ты — провокаторша! — прорычал он гортанно ей в лицо.

— Забудем? — с наивной надеждой, спросила она, закусывая губу.

— Никогда! Но на сегодня приключений достаточно, — прошептал Артём и аккуратно опустил ее на пол.

— То есть как — никогда? — едва слышно выдавила она, вникая в суть его слов со скоростью черепахи. Он, что намекает на продолжение?! Ох…

— Закрой дверь с обратной стороны и помни, кому ты должна звонить в случае чего. Кому ты должна звонить? — хитро прищурился он.

— Лаврову, — с запинкой ответила она, ковыряясь ключами в замке.

— Правильно. Пока.

Дверь за Медведевой закрылась, характерный звук сообщил Артёму о том, что она заперлась, и только тогда он отправился вниз. Когда вернулся домой, сна не было ни в одном глазу, несмотря на сумасшедший день и вечер. Решил разложить пакет документов, которые просил посмотреть папа. Так углубился в чтение, что не услышал пиликанье пришедшего сообщения на айфон. После похода на кухню за чашкой чая, заметил мигание экрана. «Ты дома?». Артём улыбнулся. Два сообщения с разницей в десять минут от отравы. Даже не подумал отписаться ей по приезде. Не привык, чтобы кто-то тревожился за него. С тайным кровожадным намерением поиграть ей на нервах написал в ответ: «Волнуешься за меня? Я тебе не безразличен?». Буквально через мгновение прилетело: «Если лезешь с подкатами, значит, все в порядке. Пока». Повертев айфон в пальцах, Артём хмыкнул. Медведева хочет его также сильно, как он ее. Просто боится и не доверяет. Очень мудро с ее стороны, только совершенно бесполезно. Он все равно доберется до нее. Коварный план созрел в его голове. Пусть Оля соскучится по его прикосновениями и поцелуям, как следует, проголодается. Он же превратится в саму добродетель. По крайне мере, будет стараться. Но это не точно.

Окончание семестра было уже не за горами. Лекции и семинары, подготовка рефератов и докладов, защита курсовой поглотили ее полностью. Оля как-то незаметно для себя привыкла к тому, что машина Артёма неизменно дежурила в те дни, когда она работала в клубе. Лавров, как и обещал, отвозил ее на смену и забирал домой. Иногда подвозил на учебу, и всегда когда Оля сопровождала Машу в центр. Но традиционные прогулки стали гораздо реже с неизменным объяснением — мол, учеба да дела.

Но одно ей было непонятно. Изменился сам мажор. Держал свои руки при себе, не пытаясь ни дотронуться ее, ни обнять. Оля, пребывая в немом изумлении, подозрительно таращилась на Лавра, отчаянно желая залезть в его голову. Он ни словом, ни жестом ни разу не намекнул на их поцелуй, будто напрочь забыл, как они тогда целовались. Складывалось стойкое впечатление, что Лавров решил забить на нее. Ольге бы и радоваться, да что-то невесело было. С трудом призналась себе в своем ненормальном влечении к Лаврову. М-да, он умело разжег в ней желание, оголил ее нервы и растравил сердце. И все. Вроде, отвалил со своими подкатами и намеками. Что ж изменилось-то?

Зато с некоторых пор Оля стала объектом пристального изучения ее персоны подругами мажора, потому как Лавров при любой встрече в универе громко здоровался с ней, не глядя, в чьей компании сам находился. И если парни неопределенно хмыкали, девушки презрительно косились. Варя, Ленка и Ася удивленно округляли глаза, закидывали миллионом вопросов, ответы на которые Оле хотелось бы найти и самой. Девушка готова была провалиться сквозь землю даже от такого незначительного внимания со стороны Лаврова. Изведя себя самоедством, Оля плюнула. Ей не в чем себя упрекнуть, поэтому все недовольные пусть топают лесом.

В начале недели Артём не явился на учебу, чем вызвал волнение у Оли. На сообщение, скупо ответил, мол, отсутствует по делам. По делам так по делам, подумала Оля. Зато на следующий день она встала ни свет ни заря. Глянула на часы и мысленно застонала. Чего так рано вспёрлась, спросить бы кого? Уснуть уже не сумела и щелкнула пультом телевизора. Прошлась по каналам и оставила утренний выпуск новостей. Слушала вполуха, пытаясь поспать еще хоть часок. Глаза упорно поднимались в потолок или устремлялись к экрану, пока взгляд не зацепился за бегущую строку. Ее обдало морозным страхом. «Сын крупного известного строительного магната, Артём Лавров, вчера вечером попал в аварию. По предварительным данным, виновником признан водитель другой машины, находившийся под действием алкоголя. Состояние А. Лаврова оценивается как стабильное и не тяжелое».

Оля села в кровати. Лавров попал в аварию. Отчего ж стало так больно за грудиной? Накатили прежние воспоминания, закутывая ее лавиной ужаса, сковывая все мысли и чувства, кроме одного — страх. Спустя пару мгновений Оля очнулась и уже твердо знала — она навестит мажора. Все-таки иногда он может быть нормальным. От волнения она места себе не находила. Позвонила маме, вкратце рассказала о случившемся и попросила разузнать, в какой клинике может находиться человек со статусом Лаврова. Дожидаясь звонка мамы, Оля уже выполнила все утренние водные процедуры сама и помогла Машке. Пока готовила завтрак, позвонила мама и, назвав адрес клиники и номер палаты, попросила передать привет.

Быстро собравшись, Оля вспомнила про оставшийся вчера яблочный пирог, и думала всего миг. Тогда вроде эта выпечка мажору понравилась. Упаковала в пластиковый контейнер пирог и сунула его в рюкзак.

— А Тёма? — спросила медленно Маша, не увидев привычного автомобиля.

— Тёма пару дней не сможет нас подвозить, золотце.

Отвела сестру в центр и зашла в гипермаркет. Купила стандартный набор: сок, фрукты, минеральная вода. Уложив туда же контейнер с пирогом, Оля отправилась на остановку. Пару раз ловила себя на мысли, уж не свихнулась ли она? Боже, и это она идет проведать нахального, самовлюбленного двуличного мажора. Сначала он увольняет ее с одной работы, потом неожиданно трепетно общается с Машей. Да и самой Ольге перепало внимание Лаврова. Да еще какого внимания? До сих пор жарко становится. Ну и дела!

Добравшись до платной клиники, Оля объяснила дежурной медсестре цель своего визита, назвавшись близкой подругой. Та смерила ее недоверчивым взглядом, но пропустила, обязав нацепить бахилы и набросить халат. Перед входом в палату, Оля разволновалась и с трудом сумела выровнять дыхание. Толкнув дверь, девушка на миг зависла, разглядывая одноместную палату, похожую скорее на номер люкс в каком-нибудь отеле со страниц журналов. Отдельный санузел самой собой, небольшое помещение, напомнившее мини-кухню, в палате напротив кровати плазма, под ней тумбочка, огромное окно, два светлых кожаных кресла и журнальный стол между ними.

Хотелось присвистнуть, да только Лавр выглядел несчастным и одиноким. Таким подавленным всегда уверенного в себе и зубоскалящего мажора Оле его еще видеть не приходилось. Человек как человек, правда, недовольство так и читалось на его физиономии. Пластырь над бровью, царапины на щеке, левая рука в фиксирующей повязке. Сама печаль явила свои очи пред Ольгой.