Истошный вой снизу был ей ответом. На склоне раздался громкий щелчок. Что-то просвистело рядом с башней и упало на каменную площадку. Скрип ворота баллисты сообщил, что через мгновение последует следующий выстрел. Опираясь о стену, Саш последовал за друзьями к выходу из башни.

На плитах Колдовского двора лежала отрубленная голова Гейдра.

Глаулин скрылся из глаз не сразу. Широкие, заросшие деревьями улицы одна за другой упирались в берег Силаулиса, пока не сменились полями и огородами, опускающимися в сумрак. Они попрощались с путниками одновременно – тающий город и тонущий в глади реки Алатель.

Утром Дан первым делом проверил, на месте ли его новый меч, затем, свесившись через борт, плеснул воды в лицо, умылся и отправился на корму, чтобы или помочь Стаки, или на крайний случай выяснить, что там с завтраком. Река изменилась. Раздвинула берега в стороны, замедлила бег, разбежалась на рукава между заросшими кустарником островками и желтоватыми отмелями, усыпанными птицами.

– Смотрите-ка! – закричал Лукус. – А вот и акка!

Неуклюжая желто-серая птица на длинных ногах взмахнула крыльями и поднялась над кораблем.

– Крылья огромные! – восхищенно прошептал Дан. – Как паруса!

– Здесь она редкость, – проворчал Стаки, удерживая румпель и опасливо косясь на Аенора, который улегся возле мачты и, высунув язык, с подозрением поглядывал по сторонам. – А вот когда проходишь рифы у Ингроса и стая подобных пичужек взлетает, то Алателя не видно. Старики говорили, что в былые времена, если акки поднимались с подветренной стороны, паруса висли! Недолго было и на рифы наскочить. Поэтому на каждом корабле, что ходит от Индаина до Пекарила, всегда имеется барабан – птичек распугивать.

– И у тебя есть? – усмехнулся Хейграст, бросая на палубу мешок и присаживаясь рядом с псом.

– Вот мой барабан, – хитро постучал себя по голове Стаки. – Ты на эту мою маленькую неудачу с тканью не смотри. Тем более что она на самом деле удачей обернулась! Я пока просто извозом занимался – горя не знал. Нет, потянуло старика на торговлю. Разузнал, что южные ткани хорошо идут в Заводье. Жил неплохо, а захотелось еще лучше.

– Нормальное желание, – заметил нари, осторожно почесывая Аенора за ухом. – Для тебя все вроде бы закончилось не самым худшим образом?

– О том и речь! – восхищенно крякнул Стаки, глядя, как Аенор от удовольствия закрыл глаза и даже положил голову на колени Хейграсту. – Еще бы узнать, где таких собачек берут…

– А тебе зачем? – спросил Лукус, который прислонился к борту и с интересом рассматривал посох, оставшийся от уничтоженного в Утонье манки.

– Чтобы выяснить, чем их там кормят, – объяснил Стаки. – Богатый край, наверное, если таких собачек держат? Не каждое хозяйство такое чудовище сможет прокормить!

– Меня этот вопрос тоже занимает, – согласился нари, развязывая мешок. – Пока псу голод, я думаю, не грозит. Наверное, немало малов закончили жизнь в его глотке. Смотри, как шерсть лоснится. Но рано или поздно об этом придется задуматься. Сами перекусим тем, что у Залки купили, а дальше либо причаливать придется, либо обходиться сухарями.

– Не хотел бы я, чтобы голодная собака такой величины смотрела, как я грызу сухарь, – неодобрительно проворчал Стаки.

– Не расстраивайся раньше времени, ведь ты же счастливчик кажется? – успокоил старика Хейграст и достал пику, сломанную оборотнем в Каменных увалах. – Лукус, что ты собираешься сделать со своей деревяшкой?

– Одолжить тебе, пока ты не найдешь что-либо более достойное, – усмехнулся белу и бросил посох нари. – По толщине в самый раз. Чуть длиннее бы, да и так сойдет.

– Что сказал Леганд о материале? – Хейграст с одобрением взвесил посох в руке.

– Не знает он такого дерева. – Лукус наклонился над бортом, некоторое время высматривал что-то, затем с заблестевшими глазами выпрямился. – Я не говорил вам, что белу – отличные рыбаки? Скоро вы в этом убедитесь. А что касается посоха, Леганд считает, что безошибочно может сказать только хозяйка Вечного леса. По виду похоже на смараг, но цвет более темный. Может быть, дерево пропитано каким-то составом? В любом случае не вчера срезана веточка. Фигурка ингу, которую дочь Вика Скиндла подарила Сашу, изготовлена из такого же материала.

– Смараг значит смараг, – проворчал Хейграст, примеряя к посоху навершия пики. – Где-то выкармливают псов размером с лошадь, а где-то рубят на фигурки и посохи священные деревья. Чудны твои дети, Эл-Лиа! А что касается хозяйки Вечного леса – имей в виду, белу, никто ее не видел, даже Леганд не решается заходить в Вечный лес. Может, и нет ее уже давно и вся лесная нечисть живет сама по себе…

– Не знаю, – нахмурился Лукус. – В легендах говорится, что хозяйка пускает в лес только того, кому это действительно нужно. А иногда сама выходит из леса. А еще о том, что любая деревяшка в ее руках может ожить.

– Ты в Вечном лесу был? – строго спросил белу Хейграст.

– На окраине, – пробурчал Лукус.

– Знаю, – кивнул нари. – А потом еле ноги унес. Как ты говорил? Корни деревьев зашевелились, выбрались из земли и напали на тебя?

– Это все сказки, – подал голос Стаки. – Вот я уже давно живу, а не верю ни в магию, ни в колдунов. То, что в Кадише на ярмарках показывают, это все фокусы. Обман.

– Конечно, фокусы, – успокоил старика нари. – Вот только сказать «не верю» колдуну, который на тебя порчу напускает, вовсе не значит остаться неуязвимым.

– А не нужно лезть куда не просят, – махнул рукой Стаки. – Я вот не сразу к сварам прибился, а потом подумал: королевство маленькое, зато на берегу моря, никого не обижает, да и себя в обиду не дает. И вот благодаря Элу, и семья у меня, и дом, и корабль… был. Ничего! – хитро усмехнулся старик. – Построю не хуже этого! Сила в руках еще есть. Рукам надо верить: никакая магия не заставит доску остругаться да на шпангоут лечь.

– Значит, доски сами не стругаются, но опаска некоторая все-таки есть? – понимающе кивнул Хейграст. – Не заменить тебя у руля? Всю ночь уже сидишь.

– Места тут опасные, – расплылся в улыбке Стаки. – Отмель на отмели, вот еще через полдюжины ли рукава да старицы закончатся – там легче будет. Фарватер правее, но там судов хватает. Или ты не просил меня, чтобы глаза речникам не мозолить? С другой стороны, Алатель повыше поднимется – кораблей и здесь прибудет. Посижу я еще. А вы, если хотите помочь, идите на нос и смотрите зорче. Да неплохо было бы что-нибудь и в рот закинуть.

– Сейчас я это устрою, – пообещал Лукус.

– Сколько еще до Шина? – спросил нари. – Если без остановок идти.

– По-разному бывает, – сдвинул брови Стаки. – Если ветер хороший, как сейчас, то за неделю управимся. А то и раньше. А вот по осени, когда ветер чаще навстречу течению дует или в середине лета, когда бывают вообще безветренные дни, то недели две или три.

– Понятно, – кивнул Хейграст и строго взглянул на Дана. – Иди на нос и смотри.

Мальчишка кивнул, поднялся и, пригнувшись под вздувшимся парусом, прошел к носу. Серо-голубые волны Силаулиса разбивались о нос джанки и, вскипая, уходили по бортам к корме. Длинные, извилистые ленты водорослей тянулись вдоль поверхности.

– Будь внимателен! – раздался голос Хейграста за спиной. – Настоящие глубины будут только завтра. Я специально попросил Стаки идти старицами и протоками. Уверен, Латс найдет способ последовать за нами. Так что не только следи за глубиной, но и на встречные корабли поглядывай. Кстати, если увидишь водоросли с круглыми листочками, верная примета, что близко отмель.

– Я и по птицам угадаю, – махнул рукой Дан в сторону очередной стаи разномастных пернатых, бултыхающихся в воде.

– Ночью птиц нет, – заметил Хейграст и тут же задумчиво поскреб затылок. – А как же Стаки ночью вел джанку?

– Так и вел! – рассмеялся, подходя с булочками и мясом, Лукус. – Я сам удивился. Он говорит, что чутье у него особое. В общем, колдовство. Как твоя пика?