– Ну тебе-то это не грозит! – улыбнулся Саш. – Иначе зачем же ты спасал ее во второй раз? Однако мы торопимся к завтраку. Покупки сделаны, Леганд подобрал приличное платье для каждого, чтобы и лохмотья сбросить, и не слишком выделяться на равнинах Империи.
– Мне платье не нужно, – нахмурился Ангес. – Правду сказать, я здорово рассчитываю, что, увидев мою обтрепанную мантию, братия отнесется ко мне с жалостью и замолвит словечко перед Катраном. А вот от завтрака я не откажусь. И то дело, – священник с сожалением осмотрел остаток лепешки и немедленно отправил его в рот, – разве это еда? Так себе, разминка! Хотя при виде еды я поневоле задумываюсь: а не придется ли вновь убегать от банги или еще от кого и не следует ли наесться про запас?
– От банги не придется убегать точно, – улыбнулся Леганд. – Хотя бы в людных местах, где всякий карлик сразу бросается в глаза. Мы с Сашем только что заглянули в крепость, где имперский комендант выправил нам подорожные в соответствии с имеющимся у нас ярлыком от Норла. Начальник проездных башен банги присутствовал при этом, и хотя скрипел зубами, но сделал все необходимые подтверждения.
– Возражения он должен был предъявить на мосту, – ухмыльнулся Ангес, выуживая из мешка следующую лепешку. – Так что вы говорили насчет завтрака?
Только когда безымянный городишко и башни, притулившиеся у Красных столпов, скрылись за горизонтом, Саш облегченно вздохнул. Долгая дорога порой заставляла выпутываться из опасных переделок, но именно она и успокаивала, когда ноги ступали на твердую землю. Рядом негромко переговаривались друзья, а небо не предвещало ни дождя, ни ветра. Негромко поскрипывали колеса повозки, всхрапывала двойка невзрачных лошаденок, колыхался на скрещенных жердях разодранный тент. За спиной все так же пронзал небо пик Меру-Лиа, а впереди раскинулась пустынная равнина. Редкие деревья, бедная трава, выросшая на каменистой почве, да пыль разбитого ногами тракта вскоре утомили взгляд. Только петляющая поблизости Амма да встречные повозки с торговцами, направляющимися к Красным столпам, оживляли безрадостную картину.
– Нет, – не мог успокоиться Ангес, вышагивая рядом с повозкой, – объясни мне, бестолковому, зачем ты купил эту рухлядь? Для того чтобы доставить к храму Йокку и Лингу, я говорю о сохранности их бесценных ног, сгодилась бы и обычная одноосная повозка. Для чего тебе этот фургон?
– Хочется иметь крышу над головой, – хитро прищурился Леганд, понукая лошадей. – Я не первый раз в Империи, Ангес, поверь мне, знаю, что делаю. Война с Аддраддом будет, как ни крути. Значит, паломник, вступивший в пределы Империи, рискует лишиться лошади, если какой-нибудь имперский чиновник вдруг решит, что она выдержит вес латника. Эти животные не заинтересуют даже воров. От собак и хищников мы их как-нибудь убережем. Что касается фургона, наше путешествие не закончится у храма. Но куда бы мы ни направились, в пределах Империи лучше сойти за обедневшего купца или лекаря, чем за безлошадных бродяг.
– Ну уж священник никогда не сойдет за бродягу, – заявил Ангес, вызвав общий смех.
И Тиир, и Саш, и Леганд, переодевшись в новое платье, ничем не напоминали воинов, разве только принцу так и не удалось избавиться от царственной осанки да синяк, украсивший лицо Саша после торопливого спуска в озеро Мрака, заставлял встречных элбанов смотреть на него с подозрением. Обычные ремесленники – то ли работники, то ли сыновья обедневшего отца – шли к храму. И даже Йокка и Линга, устроившиеся под пологом, могли сойти за их сестер или жен, но уж никак не за колдунью ари и охотницу из деррских лесов. И только Ангес сохранил разодранную мантию, в которой, сверкая серым бельем и голыми коленками, гордо двигался к священному престолу. Вдобавок на поясе у него висел меч, клинок которого демонстративно отсвечивал через изуродованные ножны.
– Зато никакое платье не скроет, что Йокка – ари! – с досадой заявил Ангес. – Не скажу, что ари в Империи вне закона, но лучше бы она притворилась стыдливой крестьянкой и прикрыла лицо платком. Обычно ари разъезжают на дорогих конях или в роскошных экипажах. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.
Полог повозки шевельнулся, и на облучке появилась хрупкая фигура колдуньи. Подоткнув подол платья из грубой коричневатой ткани, она присела рядом с Лингой и сняла платок. Саш не удержался и издал удивленное восклицание, а Ангес так вообще споткнулся, едва не пропахав по пыльному тракту носом. Безусловно, это была Йокка. Чем угодно Саш мог поклясться, что ничего не изменилось в лице колдуньи, и вместе с тем она превратилась в деревенскую дурнушку, на лице которой читались только две мысли – поесть и опять поесть.
– Вот! – удовлетворенно кивнул Леганд. – Кое на что и я гожусь. Магия, хотя и самая примитивная. Всего лишь вытяжка из корней одной неприметной травки. Вы еще видите истинный облик Йокки, а для любого встречного она будет дурочкой и обжорой, и никем больше. На ближайшие три дня, если, конечно, нужда не заставит маскироваться дольше. Вот только умываться Йокке нельзя, иначе придется тут же намазаться еще раз. Кстати, для путешествия по землям Империи намазаться необходимо и Тииру, и Сашу. Из тебя, принц, коро-левское величие вырывается как пар из кипящего котелка, а по тебе, Саш, вообще ничего не поймешь – то ли ты засланный салмский лазутчик, то ли ученик имперского звездочета.
– Намажемся, – улыбнулся Тиир, – и первое, что мне захочется при этом, поглядеть в зеркало. Ничто так не сбивает спесь, как глупое выражение лица!
– Ну спеси-то я как раз и не заметил, – не согласился Леганд.
– А я бы не стал мазаться, – решительно заявил Ангес. – У меня и так на лице написан постоянный голод, чего доброго, вообще за людоеда сойду.
– Что это за земли, Леганд? – спросил Саш, окидывая взглядом окрестности. – Если одна из провинций Империи, тогда мне непонятны разговоры о ее богатстве.
– Какое уж тут богатство, – задумался Леганд. – Богатством тут и не пахнет. Земля что твой камень. Ни дерево толком не посадишь, ни овощи – ничего. Дожди выпадают редко. Тучи несут их в Салмию или в долину Ваны. К тому же в опасной близости, сразу за ущельем Шеганов, – Холодная степь. А там и Аддрадд. Набеги нередки, разбойники просачиваются небольшими группами даже мимо оборонной стены, поэтому обычного населения – крестьян, ремесленников – мало. Почти все, кого мы встретим, окажутся либо паломниками, либо имперскими стражниками, либо служителями храма, либо торговцами, которые следуют за легионами императора как стаи мелких хищников за волками. Все богатство Империи – в долине Ваны. Там… – махнул рукой на юго-восток Леганд. – Там Вана вытекает из озера Эл-Муун, в узком ущелье срывается с отвесной стены высотой полварма локтей и бежит на юг по самой плодородной долине Эл-Лиа. Там множество городов, возделанных садов и полей, а поселков столько, что, выходя на околицу одного, непременно увидишь крайние дома следующего. И все-таки… – Леганд задумался на мгновение, протянул руку вперед и сказал взволнованным голосом: – Видишь, Арбан, впереди небо особенно синее. В нем отражаются глубины озера Эл-Муун. Это сердце Эл-Лиа. Когда-то и на этих камнях был слой плодородной земли, который орошали воды рек, бегущих с ледников Меру-Лиа. Когда-то и здесь стояли города и поселки, в которых жили валли и ари. Боги тогда ходили по этой земле, а их вестниками служили крылатые ингу, что взлетали над башнями белоснежного Аса как птицы! Лиги и лиги лет минули с тех пор. Давно уже не осталось следов прекрасного города, но мое сердце всякий раз замирает, когда я оказываюсь на этой равнине.
– Значит, мудрость древнего Эл-Лиа безвозвратно утрачена? – спросил Тиир.
– Города строятся не для того, чтобы хранить мудрость, – вздохнул Леганд. – Мудрость как память. Накапливается и передается от элбана к элбану. А города – это дети Эл-Лиа. Они рождаются, взрослеют, старятся и умирают. И Эл-Лиа скорбит о своих детях, как и всякая мать, которой пришлось пережить их. Отсюда и эта боль. Она рассеяна по этой равнине. В каждой пылинке.
