…Колонна свернула с шоссе на тропу, поднялась на гору и остановилась. Внизу лежал Монгон. Вот родная улица. Вот школа. Клуб. Станция. Магазин. Вот в темной зелени тополей дом, где остался прикованный к постели Володя.

На железнодорожных путях — составы. Пуская в воздух белый хвостик дыма, хлопотливо бегает маневровый паровоз. По зеленому лугу вьется зеркальной змейкой Тихая. Далеко под лесом, точно кто обронил серебряный полтинник, поблескивает на солнце Коноваловское озеро. А вон на берегу Тихой одинокий, маленький домик — покинутый и заброшенный штаб.

Тропа стала спускаться вниз. Монгон скрылся из виду. И впереди и сзади экспедиции был лес. На севере, над слоями далеких, затуманенных дымкой синих гор, белела, точно облачко, покрытая снегом вершина Цаган-Хадайского хребта. На этой далекой вершине закопано описание дороги к пади Золотой.

— Ну, ребята, — радостно и широко улыбнулся Женя, — пошли!

— Пошли!..

Они ускорили шаг, догоняя дедушку.

Скоро всех скрыл лес.

— Что он к тебе пристает? — спросила Наташа.

— Пристаю? — удивился Паша. — И не думаю даже.

— План придумал… — с опаской поглядывая на Пашу, сказал Боря.

— Интересный? — оживился Женя.

— Не очень, Женя, но хороший, — заторопился Паша. — Торжественный ужин из восьми блюд! В первый день все должно быть торжественное. Знаете, какой ужин? На первое — суп из мясных консервов, на второе — каша с вареньем, на третье — сладкий лапшевник, потом — компот, потом какао…

— Ти-ти-ти! — передразнила Наташа. — Лакомка! Гони его, Борька. Он так тебя научит, что продуктов и на неделю не хватит.

Боря, не спуская глаз с приятеля, потихоньку передвинулся, оказавшись между ним и разложенными на траве продуктами. Даже руки расставил, точно уже защищал от посягательства свое хозяйство.

— Я тоже подумал: раз план, то плохо будет… — Боря покосился на Пашу. — Уходи отсюда!

— Как же его, Боря, гнать? Он твой главный помощник, — серьезно сказал Женя. — Ты только посматривай, как бы он ночью до продуктов не добрался.

— А ну, пусть попробует! — угрожающе зарычал Боря, вызвав общий смех.

— Чудной ты, Борька! — укорил его Паша. — Я просто хотел, чтобы нас с тобой похвалили. Сказали бы: «Вот повара так повара!» И ты, Наташа! Он твоего голубя хотел голодом уморить, а ты заступаешься. Для тебя, Наташа, я тоже план придумал: ты по одной заплатке к дырке не пришивай, сразу семь заплаток на одну дырку. Одна порвется, шесть останется. До самой пади Золотой хватит.

— Ты уйдешь?.. — прикрикнула Наташа. — Женя, пусть он не пристает, иначе…

— Правда, Паша, потише!.. — Женя огляделся. Тихо, мирно кругом. Но обманчива эта мирная тишина. «Нам-то ничего, мы с дедушкой, а Федька в разведке, один». — Может, ребята, и правда наврали на зверей? — неуверенно проговорил он. — Весь день мы по тайге шли — ни один зверь за нами не увязался, не выскочил на нас.

— Нет, Женя, столько пишут и рассказывают страшного про тайгу! Неужели всё врут? — возразил Паша. — Не напали потому, что нас много. Ну, и дедушка с нами. К нему звери привыкли, как к Федьке собаки… А все-таки храбрый парень Федька! Ты бы, Женя, ушел, как он, совсем один?

— Если боевое задание, конечно пошел бы… — Женя помолчал и добавил: — Только в первый раз, наверное, боялся бы немного.

— И я бы пошел… — сказал Паша.

— Молчи уж! — оборвала его Наташа. — Тоже туда же… Чем болтать, залезь лучше на дерево, посмотри, не видно ли Федьки.

— Ничего не видать! — через минуту донесся с дерева голос Паши. — И зверей тоже не видать!

— Дедушка, ничего с Федькой не случится? Не заблудится он? — озабоченно спросил Женя.

— Кто его знает? — неопределенно ответил Сергей Егорыч. — Тайга — она тайга и есть… Ну-ка, Боря, давай мастерить стол. Звери зверями, а на таборе должен быть порядок.

Экспедиция после первого походного дня готовилась к ночлегу. Солнце склонялось к закату и устало покоилось, точно отдыхало, в розоватых и легких, как перышки, облаках.

Лошадь была развьючена. На опушке горел костер. Около него неторопливо возился с котелками и мешочками Боря. Наташа помогала ему. Женя устраивал постель. Паша уже закончил свою работу — начистил картошки, натаскал воды. Однако Федя с разведки все еще не возвращался.

Дедушка приучал ребят к таежной жизни. Хотя им была знакома любая работа — дома приходилось все делать, — но здесь пришлось учиться новому. В тайге все делается по-особому, все труднее. Задумается ли кто дома, как заправить постель? Конечно, нет. А устроить постель в тайге оказалось совсем не так просто. Правда, настлать под кошму мелких веток или травы, чтобы мягко было и от земли сырость не проникала, всякий догадается. Многие догадаются также положить над изголовьем и вдоль боков по бревнышку, а лучше по два, одно на другое, — постель раскатываться не будет и ветерком не продует, теплее спать. Это просто.

А вот с какой стороны костра постель устроить? Оказывается, не все равно. Надо с наветренной стороны, чтобы, когда уснешь, дым на тебя ночью не пополз, искры не полетели. Нужно, значит, сначала определить, откуда ночью ветерок тянуть будет. А это уже непросто…

Или костер. Как его сложить так, чтобы теплее было и дров сжечь поменьше? Конечно, дров в лесу много, но переводить их напрасно тоже нечего.

А как сделать таганок, да такой, чтобы можно хоть пять котелков подвесить и жаром управлять? Кипеть надо супу — кипит, не кипеть и не остывать — не кипит и не остывает.

Как все это сделать?

Ребята старательно учились у дедушки. До пади Золотой далеко: путешествуя с нашей экспедицией, ты, мой читатель, тоже наберешься опыта таежной жизни. Пока же только стол удался такой, что Боря им залюбовался. А дела всего на пять минут: нужно выкопать две канавки на расстоянии метра одна от другой, такие, чтобы в них можно было спустить ноги. Площадку между канавками накрыть плащом. Вот и всё. Стол готов.

Ну, теперь Боря может навести порядок: расставить миски, кружки. Один угол стола он выделил под продукты и сложил туда многочисленные мешочки и узелочки. Для всего нашлось свое место. Сразу стало удобно и уютно. Не путаются под ногами ни котелки, ни банки. А главное — сидеть хорошо. Выброшенную из канавок землю Боря сложил позади холмиком так, что можно откинуться на него, как на спинку дивана. Ребята тут же попробовали. Чудесно, как в настоящем кресле! Дедушка, правда, сидел иначе — ноги калачиком под себя. Ребята попробовали — больше пяти минут не выдержишь.

Нет, очень интересна таежная жизнь! Если бы только не эти звери…

— Вот сейчас тебе, Женя, приказ писать можно! — с наслаждением развалившись, воскликнул Паша. — Садись за стол и пиши.

— Какой приказ?

— А ты и не думал? Без приказов нельзя. В каждой экспедиции приказы и дневники пишутся. Папанинцы на Северном полюсе и то писали. А если бы партизан Сергей дневник не писал, никто никогда про падь Золотую не узнал бы. И с нами всякое случиться может. Вдруг звери…

— Хватит тебе, Пашка, каркать! — рассердился Женя. — «Звери, звери»!

— А приказ писать все равно надо.

— Надо, — подумав, согласился Женя. — Потом напишу. Я еще постель не кончил.

— Тогда знаешь что? Я свою работу уже сделал — напишу приказ, а потом вместе обсудим. Ладно?

Экспедиция втянулась уже в настоящую тайгу. Правда, это была еще не та тайга, где не ступала нога человека, о которой мечтал Паша. Ребята пришли сюда по тропе, хотя и заросшей травой и кустарниками, но все же проложенной людьми.

Это была и не та тайга, какой ее раньше представляли ребята: мол, непроходимый, дремучий лес, а за каждым деревом — зверь. Ни одного зверя ребята еще не видели. Конечно, они были, но почему-то не обнаруживали себя. И неопытному человеку тайга бы показалась веселой и совсем не страшной.

Здесь все напоминало лес вблизи Монгона, куда мальчишки бегали за удилищами. Так же по склонам рассыпались веселые березки в белоснежных платьицах и тонкоствольные стройные лиственницы с нежной, мягкой хвоей. Так же спокойно и высоко раскинули свои кроны молчаливые сосны, охраняя молодую поросль задорных, ершистых сосенок. Так же лиловел сохранившимися кое-где цветами багульник — чудесный забайкальский кустарник, густо покрывающий склоны сопок.