Вот только Пенн была сильнее Люс. Сообразительнее, счастливее и легче характером. Только благодаря ей девочка вообще выдержала первые несколько недель в исправительной школе. Кто знает, где бы Люс оказалась, если бы не она?

— О, Пенн, — вздохнула девочка. — С тобой все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

Та пробормотала что-то неразборчивое, еще сильнее встревожив подругу. Люс обернулась к мисс Софии, которая одно за другим закрывала окна.

— Она слабеет, — сказала девочка. — Мы должны вызвать врача.

— Да-да, — согласилась библиотекарь, но голос ее звучал рассеянно.

Судя по всему, ее внимание полностью поглотило запирание здания, словно тени с кладбища могли вот-вот пробраться сюда.

— Люс? — прошептала Пенн. — Я боюсь.

Люс сжала ее руку.

— Не надо. Ты же храбрая. Ты же настоящий столп, на который всегда можно опереться.

— Да что ты говоришь, — бросила из-за ее спины мисс София таким резким тоном, какого девочка еще никогда от нее не слышала. — Скорее уж соляной столп.

— Что? — растерянно переспросила Люс. — Что вы имеете в виду?

Крохотные глазки учительницы сузились до черных щелочек. Лицо сморщилось, и она с горечью покачала головой. Затем она медленно вытащила из рукава кардигана длинный серебряный кинжал.

— Эта девица нас только задерживает.

Глаза Люс округлились, когда она увидела, как мисс София заносит клинок над головой. Полуобморочная Пенн не понимала, что происходит, но сама-то Люс была в здравом уме.

— Нет! — закричала девочка.

Она попыталась перехватить руку мисс Софии и отвести лезвие. Но та прекрасно знала, что делает, и свободной ладонью ловко оттолкнула Люс в сторону. И чиркнула кинжалом по горлу Пенн.

Та захрипела и закашлялась. Ее глаза закатились, как бывало и раньше, когда она задумывалась. Вот только сейчас она не думала, а умирала. Под конец она встретилась взглядом с Люс. Затем ее глаза медленно потускнели, и дыхание Пенн затихло.

— Грязно, но необходимо, — заметила мисс София, насухо вытирая клинок о черный свитер девочки.

Люс попятилась, зажимая ладонью рот, не в силах ни закричать, ни отвести взгляд от умирающей подруги, ни посмотреть на женщину, про которую думала, будто она на их стороне. Внезапно девочка осознала, зачем мисс София запирала двери и окна. Не затем, чтобы удержать кого-то снаружи. А затем, чтобы не выпустить Люс.

На верхней площадке лестницы обнаружилась ровная кирпичная стена. Любые тупики всегда пробуждали в Люс приступы клаустрофобии, а сейчас дело усугублялось ножом, приставленным к горлу. Девочка отважилась оглянуться на крутой пролет, по которому они поднялись. Падение отсюда обещало быть долгим и болезненным.

Мисс София опять говорила на непонятном языке, ворча вполголоса, пока умело отпирала еще одну потайную дверь. Она втолкнула Люс в крохотный придел и заперла дверь. Внутри оказалось холодно и сильно пахло известковой пылью. Девочка отчаянно пыталась дышать и сглотнуть заполнившую рот едкую слюну.

Пенн не могла погибнуть. Это за гранью понимания. Почему мисс София оказалась настолько злой?

Дэниел велел доверять женщине. Он просил Люс оставаться с ней, пока сам не сможет прийти…

Мисс София не обращала на девочку внимания, а только обходила помещение, зажигая свечу за свечой, преклоняя перед каждой колени и продолжая читать что-то нараспев на языке, которого Люс не знала. В мерцании огоньков постепенно становилось видно, что идел чист и ухожен, следовательно, не так много времени прошло с тех пор, как здесь кто-то побывал. Но наверняка мисс София не единственная во всей школе владеет ключом от потайной двери? Кто еще может знать о существовании подобного места?

Облицованный красной плиткой потолок оказался скошенным и неровным. Длинные выцветшие гобелены с изображениями жутковатых рыболюдей, сражающихся в бурном море, покрывали стены. Напротив двери стоял небольшой белый алтарь, и несколько рядов простых деревянных скамей выстроились на сером каменном полу. Люс огляделась в поисках выхода, но в помещении не было других дверей и даже окон.

Девочка дрожала от ярости и страха. Она мучительно горевала о Пенн, преданной и лежащей в одиночестве у подножия лестницы.

— Почему вы так поступаете? — спросила она, прислоняясь к двери. — Я вам доверяла.

— Никто, кроме тебя, в этом не виноват, дорогая, — сообщила мисс София, грубо заламывая ей руку.

У горла Люс вновь очутился кинжал, и ее повели по проходу между скамьями.

— В лучшем случае — доверие легкомысленно. В худшем — это верный способ добиться собственной смерти.

Мисс София подтолкнула девочку к алтарю.

— А теперь будь умницей и ляг.

Поскольку лезвие по-прежнему оставалось в опасной близости от ее горла, Люс послушалась. Она ощутила шеей прохладу и вскинула руку. Когда она отняла пальцы, их кончики оказались замараны красным — от крови, выступившей там, где нож проколол кожу. Мисс София резко отбросила ее ладонь.

— Если это кажется тебе ужасным, посмотрела бы, что пропускаешь там, снаружи, — сообщила она.

Люс содрогнулась. Снаружи остался Дэниел.

Белый прямоугольный алтарь был сделан из цельной каменной плиты размером не больше самой девочки. Лежать на нем оказалось холодно, и она чувствовала себя отчаянно уязвимой, представляя, как ряды скамей заполняют тени-прихожане, ожидающие начала ее пытки.

Уставившись вверх, Люс заметила, что в этом похожем на пещеру приделе все-таки есть окно — крупная витражная розетка, напоминающая световой люк. Ее украшал замысловатый геометрически-цветочный узор с красными и багровыми розами на темно-синем фоне. Но девочке окно показалось бы куда симпатичнее, если бы сквозь него можно было хоть что-то разглядеть.

— Ну-ка, посмотрим, куда я… ах да!

Мисс София потянулась под алтарь и достала оттуда моток веревки.

— Теперь не ерзай, — добавила она, выразительно помахав кинжалом.

Она стала привязывать девочку к четырем отверстиям, выточенным в поверхности алтаря. Сперва щиколотки, потом запястья. Оказавшись связанной, словно жертва на заклание, Люс отчаянно пыталась не дергаться.

— Превосходно, — заключила мисс София, как следует, затянув хитрые узлы.

— Вы задумали все это с самого начала, — догадавшись, ужаснулась девочка.

Женщина улыбнулась ей так же ласково, как и в первый день, когда Люс забрела в библиотеку.

— Я бы сказала: «Ничего личного», Люсинда, но на самом деле это не так, — хихикнула она. — Я долго ждала, когда останусь с тобой наедине.

— Но почему? — спросила Люс. — Чего вы хотите от меня?

— От тебя я хочу только избавиться, — ответила мисс София. — А вот Дэниела я желала бы освободить.

Женщина оставила Люс на алтаре и перешла к аналою, стоящему у той в ногах. Положила книгу Григори и принялась быстро листать страницы. Девочка вспомнила, как откинула обложку и впервые увидела фотографию себя рядом с Дэниелом. Как на нее обрушилось осознание того, что он ангел. Тогда она почти ничего не знала и все же сразу уверилась, будто этот снимок означает, что они могут быть вместе.

Теперь это казалось недостижимым.

— Ты же просто сидишь на месте и обмираешь по нему? — спросила мисс София.

Она резко захлопнула книгу и ударила кулаком по обложке.

— В этом-то вся и трудность.

Люс задергалась в веревках, удерживающих ее на алтаре.

— Да что с вами? Почему вас вообще заботит, как мы с Дэниелом относимся друг к другу или кто из нас с кем встречается?

Это вообще не касается психопатки-учительницы!

— Как бы мне хотелось побеседовать с тем, кто счел блестящей идеей вручить судьбу всех наших бессмертных душ в руки парочки влюбленных детишек.

Мисс София вскинула трясущийся кулак.

— Они хотят, чтобы равновесие нарушилось? Я им покажу, как нарушать равновесие.

Острие ее кинжала поблескивало в мерцании свечей.

Люс отвела взгляд от клинка.