— Думаю, это твоя песня, Роланд, — ответил Дэниел.

Он слабо улыбнулся, но Люс показалось, что улыбка вышла растерянной, просящей: «Кто-нибудь, пожалуйста, переключите внимание на себя».

— В чем-то он прав, народ, — рассмеялся Роланд. — Хотя известно, что караоке под Роберта Джонсона способно очистить комнату от людей.

Он выдернул из стопки альбом Р. Л. Бернсайда и задвинул проигрыватель в угол.

— Давайте-ка лучше отправимся на юг.

Когда электрогитара зазвучала в полную силу, Роланд занял сцену — несколько квадратных футов освещенного луной пола посреди комнаты. Все остальные хлопали в ладоши или топали ногами в такт, но Дэниел опустил взгляд на часы. Люс все еще помнила, как он кивнул ей в вестибюле, когда Кэм приглашал ее. Как будто Дэниел хотел видеть ее здесь. И разумеется, теперь, когда она появилась, он не собирался показывать, что осведомлен о ее существовании.

Если бы только застать его одного…

Роланд столь успешно завладел вниманием собравшихся, что только Люс заметила, как посреди песни Дэниел встал, незаметно протиснулся мимо Молли и Кэма и тихо выскользнул за дверь.

Это был ее шанс. Пока остальные аплодировали, девочка медленно поднялась на ноги.

— Бис! — выкрикнула Арриана и, заметив, что Люс встает со стула, добавила: — О, ну надо же, неужели моя девочка хочет спеть?

— Нет!

Люс хотелось петь перед полной комнатой народу не больше, чем признать настоящую причину, по которой встала. Но вот незадача: она стоит посреди своей первой вечеринки в Мече и Кресте, а Роланд сует микрофон ей под нос. И что теперь?

— Мне… мне просто стало, э-э… жалко Тодда. Что он все пропустил.

Голос Люс вернулся к ней эхом из колонок. Она уже сожалела о своей нескладной лжи и о том, что пути к отступлению не осталось.

— Я решила сбегать вниз и посмотреть, не закончили ли они еще с мистером Коулом.

Похоже, никто из ребят не мог сообразить, как отнестись к этому заявлению. Только Пенн застенчиво окликнула ее:

— Возвращайся скорее!

Молли свысока ухмыльнулась Люс.

— Любовь чудиков, — заметила она в фальшивом умилении. — Как романтично.

Погодите, они что, решили, что ей нравится Тодд? Ох, да какая разница — единственный человек, чье мнение беспокоило Люс, был именно тем, вслед за кем она пыталась уйти.

Не обращая внимания на Молли, девочка поспешила к двери, где ее встретил Кэм со скрещенными на груди руками.

— Составить тебе компанию? — с надеждой спросил он.

Люс покачала головой. В любой другой ситуации она, вероятно, была бы только рада обществу Кэма. Но только не сейчас.

— Я тут же вернусь, — заверила она.

И выскользнула в коридор прежде, чем заметила его разочарование. После гама вечеринки тишина зазвенела у нее в ушах. Только спустя секунду ей удалось расслышать приглушенную беседу за углом.

Дэниел. Его голос она узнает где угодно. Но в том, с кем он разговаривает, она была уверена куда меньше. С девочкой.

— Ну пра-асти, — протянула та, кем бы она ни была, с отчетливым южным выговором.

Гэбби? Дэниел тайком сбежал с вечеринки, чтобы увидеться с этой крашеной блондинкой?

— Это больше не повторится, — продолжила та, — клянусь…

— Это не должно повториться, — прошептал Дэниел тоном, каким обычно ссорятся влюбленные. — Ты обещала, что будешь там — и тебя не было.

Где? Когда? Люс вся извелась. Она осторожно двинулась по коридору, пытаясь не шуметь.

Но двое умолкли. Девочка могла представить, как Дэниел берет Гэбби за руку. Или приникает к ее губам в долгом искреннем поцелуе. Когти всепоглощающей ревности сдавили грудь Люс. Там, за углом, кто-то вздохнул.

— Тебе придется довериться мне, милый, — произнесла Гэбби тем слащавым голоском, за который Люс раз и навсегда возненавидела ее. — Никого другого у тебя нет.

Ярким ранним утром четверга с треском ожил репродуктор в коридоре:

— Внимание, учащиеся Меча и Креста!

Люс со стоном перекатилась на другой бок, но как бы она ни прижимала к ушам подушку, это не заглушало рявканья Рэнди по громкой связи.

— У вас есть ровно девять минут, чтобы явиться в спортзал для ежегодной проверки физической формы. Как известно, мы неодобрительно относимся к опозданиям, так что не мешкайте и приготовьтесь к сдаче нормативов.

Проверка физической формы? Сдача нормативов? В полседьмого утра? Люс уже жалела, что так поздно легла прошлой ночью… и еще дольше не спала, переживая.

Когда она начала представлять, как целуются Дэниел и Гэбби, ее замутило — особым родом тошноты, означавшим, что она ведет себя по-дурацки. Вернуться на вечеринку она не смогла — смогла только отлепиться от стены, прокрасться обратно в спальню и там обдумать странное чувство, охватывающее ее рядом с Дэниелом, которое она по глупости приняла за некую связь. Она проснулась с мерзким послевкусием вечеринки, все еще стоящим во рту. И меньше всего на свете ей хотелось думать о физкультуре.

Люс спустила ноги на холодный линолеум. За чисткой зубов она попыталась представить, что в Мече и Кресте подразумевают под «сдачей нормативов». Пугающие образы товарищей по учебе — Молли, с мрачным видом подтягивающейся на турнике, и Гэбби, легко взбирающейся на тридцать футов по уходящему в небо канату, — мелькали перед ее внутренним взором. Единственное, что она могла сделать, чтобы не выставиться полной дурой — снова, — это попробовать выбросить Дэниела с Гэбби из головы.

Она пересекла южную часть школьного двора, направляясь к спортзалу. Это было большое готическое сооружение с аркбутанами и каменными башенками, которые делали его похожим скорее на церковь, чем на место, где можно хорошенько попотеть. Покрывающее его фасад кудзу шелестело листвой на утреннем ветерке, пока Люс проходила мимо.

— Пенн, — окликнула девочка подругу, заметив ее в спортивном костюме, шнурующую на скамейке кеды.

Люс окинула взглядом ее надлежаще черную одежду и обувь и вдруг испугалась, что прозевала напоминание о форме. С другой стороны, снаружи здания околачивались и другие учащиеся, и все они по виду не слишком отличались от нее самой.

Взгляд Пенн был мутным.

— Как я устала, — простонала она — Слишком увлеклась караоке прошлой ночью. Решила это уравновесить, попытавшись хотя бы выглядеть спортивно.

Люс рассмеялась, пока ее подруга неуклюже возилась с узелком на шнурках.

— Что стряслось с тобой ночью? — спросила Пенн. — Ты так и не вернулась на вечеринку.

— О, — уклончиво отозвалась Люс, — я решила…

— А-ахх! — Пенн заткнула уши. — Каждый звук отдается у меня в мозгу, словно отбойный молоток. Расскажешь потом?

— Ага, — согласилась Люс — Конечно.

Двойные двери в спортзал распахнулись. Оттуда вышла Рэнди в тяжелых резиновых сапогах, держа в руках вечный планшет. Она жестом подозвала учеников, и, один за другим, они стали подходить к ней, чтобы получить назначение.

— Тодд Хаммонд, — объявила Рэнди, когда тот добрел до нее на подкашивающихся ногах.

Плечи Тодда ссутулились, словно круглые скобки, и Люс обратила внимание на остатки въевшегося фермерского загара у основания его шеи.

— Гимнастика, — распорядилась Рэнди, подтолкнув мальчика ко входу.

— Пенниуэзер ван Сикль-Локвуд, — прогремела она, вынудив Пенн съежиться и вновь заткнуть уши. — Бассейн, — сообщила Рэнди, пошарив в стоящей за ее спиной картонной коробке и бросив девочке красный слитный купальник спортивного кроя.

— Люсинда Прайс, — продолжила воспитательница, сверившись с бумагами, и, к облегчению Люс, заключила: — Тоже бассейн.

Девочка протянула руку, чтобы поймать свой купальник в воздухе. Он оказался растянутым и пергаментно-тонким на ощупь. Но по крайней мере, чистым — судя по запаху. Вроде как.

— Гэбриел Гивенс, — объявила Рэнди.

Люс резко обернулась, чтобы увидеть, как ненавистная Гэбби выступает вперед, облаченная в короткие черные шортики и тонкую маечку. Она провела в школе всего три дня… как ей удалось заполучить Дэниела?