Женюлика я отловила на балконе. В глазах у него была любовь, на голове шляпка, а в лапище – мундштук с тлеющей сигаретой.

– Ну и что ты хотела рассказать? – За перипетиями своего чувства я таки не забывала об окружающих.

– Я выхожу замуж, – страшно вращая глазами, зашипел Женюлик.

– Ну да! За кого?!

– Его здесь нет. Но он такой!.. Психотерапевт, японец, красавец и ТАКАЯ душка! – Женюлик прыгал на месте и хлопал меня по плечу в экстазе. Плечо заныло. Женюлик был несколько крупноват.

– А твоя душка в курсе, что ты это… – Я не знала, как покультурнее обозвать состояние Женюлика.

– Разве это важно? Сделаю ему сюрприз! – Женюлик счастливо прикрыл замазанные синим перламутром веки, а я поежилась, вообразив лицо психотерапевта после сюрприза.

– Слышь, Жень, будешь делать сюрприз – не переборщи с визуальными эффектами! – порекомендовала я вполне искренне, а он (или она) почему-то оскорбился.

– Ты как всегда. Для настоящего чувства ЭТО не имеет значения!

– Так-то это так, – пожала я плечами, – но не все такие продвинутые, как мы с тобой. Может, лучше заранее подготовить клиента?…

– Чего-то ты не такая как всегда, Лора, – умный Женюлик решил поменять тему беседы и сделал вид, что беспокоится о моем состоянии.

– Пустяки, месячные – самый светлый праздник в жизни натуралки, – попыталась я отделаться от расспросов.

– Врешь, врешь, врешь! Вижу! Ну-ка давай, рассказывай, все-таки я твоя подруга, – Женюлик вцепился в меня наклеенными сиреневыми ногтищами, и меня неожиданно прорвало.

Я вдруг выложила ему все про Андрея и меня от начала и до конца, не жалея красок и не скрывая ни чуточки.

– Ну ты даешь! – Он вытирал слезы носовым платком. Мои. – Не реви, пожалуйста, тебе не к лицу. Я всегда восхищалась силой твоего характера. Ты такая… Такая…

– Ага. Жду трамвая! – Пошленький тривиальный каламбурчик был единственным, что пришло на ум. – Вот так вот, – всхлипнула я, – как дальше продержусь, не знаю.

– Слушай, Лора. Чего-то я не поняла, – Женюлик закурил свой мундштук и вставил мне его в зубы. – Вроде бы он тебе нравится, и, по всем признакам, он к тебе что-то чувствует, ну хочет чего-то, и вообще… А почему ты, голубушка, артачишься как девственница? Немного здорового секса еще никому не вредило.

– Дура ты, Женечка, хоть и продвинутая, – я стряхнула со своего бедра чью-то навязчивую ладонь: подружка-лесбиянка решила вернуться. – Здоровый секс – вещь удивительная, но, похоже, для меня этим дело не ограничится. Честно говоря, я въехала в этого типчика по самую макушку, и мне будет очень сложно заниматься с ним любовью, зная, что это ничего больше, чем гормональная поддержка организма. Понимаешь?

– Понимаю! Значит, ты отказываешься от физиологических радостей, чтобы не переживать, когда все это закончится, – рассудил мой доморощенный доктор (зря, что ли, он собирался замуж за психотерапевта?). – Только откуда ты знаешь, что закончится? Что в тебе не так? Откуда такая низкая самооценка? Знаешь, Лора, я давно хотела тебе сказать, но как-то случая не представлялось, что, если бы я была нормальным мужчиной, ну ты понимаешь… Так вот, если бы я была нормальным мужчиной, я бы была тобой очарована. Честно! Без дураков! – Женюлик так на меня посмотрел, что я даже засомневалась в том, что он абсолютный трансвестит.

– Болтаешь ты все, Женька, чтобы меня поддержать, но все равно спасибо. Видишь, вот и пришла твоя очередь быть утешительницей.

– Лора, запомни. Ты прекрасная, умная, неординарная женщина, – Женюлик начал хлюпать носом, и я сообразила, что время закругляться. Женюлик в горе – это надолго.

– Ну, что касается неординарности, то здесь ты, может, и прав, пардон, права, но что еще я могу ему предложить? Что?

– Тебе пора избавляться от комплексов, дорогуша. Вот возьми меня в качестве образца, – я оглядела огромного Женюлика, облаченного в полупрозрачный зеленый пеньюар, и ухмыльнулась.

– Ладно тебе, Женюлик. Забыли! Факт есть факт. Пари есть пари! Бабки есть бабки! Есть я, есть он, сорок тысяч баксов и моя дурная голова, которая, надеюсь, меня не подведет. А любовь? Любовь подождет.

– Ах, была бы я на твоем месте… – Женюлик чувственно завел глаза к небу. Думаю, что весь небесный пантеон разом офигел от такого взгляда. – Лора, если будет нужна моя помощь, ну там, посоветовать что, так я всегда…

Слава богам, хоть Женюлик был готов меня поддержать, что, однако, не придавало мне дополнительной уверенности. Впрочем, пока еще хватало огрызков собственной.

Уходя с вечеринки, я перецеловалась со всеми, кто считал возможным целоваться с женщиной, и напомнила Женюлику, чтобы он не тянул с сюрпризом, а сюрпризил уж сразу, не отходя от кассы.

Прошел понедельник, вторник, наступила среда. Я поставила тучный крестик в календаре. Двадцать третий день с начала действия пари.

Осталось немного. Мои оппоненты с напряжением следили за развитием событий. Еще бы. Если вы помните, на кон были поставлены их кровные. Впрочем, их отношение к происходящему особо не изменилось, то есть они, как и раньше, не сомневались в собственном успехе.

– Даже если ты провела с ним ночь в одной постели, что еще не доказано, все равно весьма сомнительно, что это завершится ЗАГСом, – размышлял Митрич, качая толстым пальцем.

– Да если бы я так напрашивалась к нему на кофе, то меня бы тоже пригласили. Ты просто бессовестно на него повесилась, – Ленка не могла простить мне раздавленную ногу.

– Уговор остается без изменений. Предложение, сделанное при всех. Только тогда ты получаешь деньги.

Серафима раздавала обед. Супчик гороховый, картошечка с котлетками и пирожочки. Серафима у нас была мастерица на предмет всевозможной выпечки. Я с любопытством и некой осторожностью заглядывала в начинку пирожка.

– Чего смотришь? Не нравится – положь на место! Пирожочки сегодня с луком и яйцами. – Андрей Николаичевы любимые.

– Угу, пирожок модели «Робин Гуд», – не удержалась я, припомнив свой любимый анекдот.

– Фу-ты ну-ты! – Серафима помахала половником в опасной близости от моей головы.

– Говоришь, с луком и яйцами… Что-то мне кажется, он несколько поостыл к яичной начинке, – я прокрутила в голове свой недавний геройский поступок с вываливанием завтрака на нашего шефа и захихикала.

– Никаких желтков-белков. Я даже о куриных окорочках думаю с ужасом, – он произнес это мне в самое ухо, так, чтобы услышала только я, и громко поприветствовал обедающую публику.

Я поежилась. Ну надо же! От одного его присутствия мне уже становилось не по себе.

– Наш столик накрыт, Андрей Николаевич, – Митрич помахал Андрею, но тот, словно не замечая, нагло устроился рядом со мной. Я тыкала вилкой в тарелку, совершенно не понимая, что делаю.

– Первое, Лариса, обычно люди предпочитают черпать ложкой. Маленький ликбез, – Андрей вытащил у меня из руки алюминиевый трезубец и вставил туда то, чем люди хлебают супы, окрошки и другие жидкие блюда.

– Черт! Это вы на меня так действуете. Вот видите, до чего довели! – Я возмутилась, но ложку таки приняла и стала старательно бултыхать ею в тарелке.

– Так я вас отвлекаю от такого архиважного занятия… Надо же. Даже приятно. А то я после общения с вами начал сомневаться в своей привлекательности. Значит, не все у меня потеряно?

– Чего это вы здесь уселись? – не отреагировала я на его очевидную провокацию.

– Ну я как ваш поклонник и будущий супруг хочу побольше времени проводить вместе с вами, разве что-то не так? По-моему, это более чем естественно.

Мне пришлось с ним согласиться, и я угрюмо заглатывала ложку за ложкой, без какого-либо удовольствия.

– Лариса, а почему вы периодически не бросаете на меня томных эротических взоров? – Он еще и издевался. – Кажется, вы не так давно на этом настаивали.