Перед будкой росла очередь.

Агент вышел из телефонной кабины и перебежал дорогу в тот момент, когда уже зажегся красный свет. «Хитрец, — подумал Бежан, — проверяет, не идет ли кто за ним». Оглядывается, наблюдает за прохожими, смотрит издали на будку, как будто ждет, что кто-то сейчас войдет в нее. Минут десять длилась эта «игра». Бежану пришлось уйти со своего наблюдательного пункта и войти в магазин. Отсюда, через витрину, он тоже мог вести наблюдение. И только когда Кон удалился, Бежан вышел из магазина и укрылся за газетным киоском. А тот, кто должен был забрать записку, все не приходил. Люди входили и выходили из будки, но тайник оставался нетронутым.

Около шести вечера у киоска появился Врона.

— Думаешь, что-нибудь получится?— шепнул он Бежану, разглядывая лежащие за стеклом газеты. — А то, черт возьми, стоим, ноги у меня отваливаются...

— Не говори глупостей. Я уверен, что мы на верном пути... — Бежан хотел еще что-то сказать, но в этот момент к будке подошел тот, кого они ждали столько дней.

— Есть! — шепнул Врона, не разжимая губ.

Момент был удачный: улица почти пустая, около телефонной будки — никого. Бежан, чувствуя, как лихорадочно колотится сердце, идет медленно к будке, в которой возится с телефоном давно известный ему человек. Врона опережает Бежана на несколько шагов, идет вдоль тротуара, делая вид, что ловит такси. Останавливается, пожимает плечами, поглядывая на проезжающие мимо машины...

Еще пять метров, четыре, три... Бежан распахивает дверь будки, выхватывает из кармана пистолет... Изумленный мужчина резко поворачивается и, как загипнотизированный, смотрит в маленькое черное отверстие. Он еще не понял, в чем дело, но до его сознания доходят слова, сказанные спокойным, уверенным голосом:

— Служба безопасности. Не двигаться!

Бежан и Врона хватают его под руки. Безвольный, подавленный, он послушно идет за ними. Он еще не в состоянии понять размеров катастрофы. Все произошло слишком неожиданно.

Открытые дверцы машины, незнакомое лицо водителя. И снова строгий голос Бежана:

— Позвольте предложить вам небольшое путешествие...

Машина срывается с места. Никто из прохожих не понял, что произошло у них на глазах.

Бежан выразительно поглядывает на Врону. Его взгляд говорит:

«Операция «Бридж у Анны» закончена! Выше голову, дружище!»

Удобно расположившись в кресле, хозяин с иронической улыбкой наблюдал за людьми, находящимися в его квартире. Сначала, опомнившись после шока, вызванного арестом, он пытался вырваться. Кричал и грозил, что он им еще покажет... Когда, уже в квартире, его обыскали и нашли пистолет и шифрованную записку, слегка сбавил тон. Объяснил, что пистолет у него еще с войны, что он лишь недавно нашел его среди старых вещей и как раз собирался хлопотать о разрешении на хранение оружия.

— А записка?

— Просили передать одному знакомому. Это ведь не преступление. Я даже не знаю ее содержания.

— Это шпионская инструкция, — бросил ему в лицо Бежан. — Вы задержаны, Зыбельт, по обвинению в шпионаже.

— Такое обвинение, — спокойно ответил тот, — должно быть доказано. А какие у вас против меня улики? Эта записка? Я же объяснил вам, что согласился оказать услугу знакомому.

— И кому же вы оказали эту услугу?

— Одному дипломату, который вчера выехал за границу. На три-четыре недели.

— Фамилия?

С любезностью хозяина дома, старающегося угодить гостям, Зыбельт продиктовал фамилию, адрес, телефон.

— Я познакомился с ним, когда был в командировке за границей, — объяснил он. — Не мог же я отказать в такой мелочи. Мне и в голову не пришло...

«Если в квартире ничего не найдем — дело плохо, — подумал Бежан. — Это твердый орешек...»

До сих пор обыск не дал никаких результатов. Бежан, наблюдая за работой своих людей, видел, как постепенно мрачнели их лица. Они уже простучали все стены и пол, обыскали шкафы, полки, ящики, а теперь просматривали книги, рядами стоящие в двух старинных, богато инкрустированных книжных шкафах.

Зыбельт со странной улыбкой следил за ними.

«Уверен, что мы ничего не найдем. Видимо, он дома не держит компрометирующих материалов», — размышлял майор, окидывая взглядом массивную старинную мебель, загромождавшую двухкомнатную квартиру.

— Произведите измерения! — приказал Бежан.

Если что-то и есть, надо искать среди мебели. Сотрудники с надеждой и энтузиазмом принялись измерять шкафы и кресла, но улыбка не сходила с губ Зыбельта.

«Не то, — подумал Бежан. — Может быть, в картинных рамах?» Взгляд его остановился на мужском портрете, висящем над застекленным шкафчиком. Он подошел поближе, и его поразил этот шкафчик. Особенно резьба на внутренней стенке. Мастер на ней изобразил дирижера с поднятой палочкой. На палитре лежали ноты, на них надпись: «Партитура».

— Кажется, шкафчик принадлежал какому-то дирижеру восемнадцатого века. Сделан был по его заказу для хранения нот. Это одна из самых ценных вещей в моей коллекции, — Зыбельт продолжал играть роль любезного хозяина.

Бежан открыл застекленные дверцы. Внимательно осмотрел резьбу. Его восхитила точность в исполнении каждой детали. И даже эти буковки в слове «партитура».

«Одна как будто светлее других», — отметил он.

— Вы отдавали шкафчик на реставрацию? — спросил он и дотронулся пальцем до буквы, чуть отличавшейся по цвету от других.

Зыбельт не успел ответить, верхняя часть резной доски отскочила и упала, открывая узкую глубокую нишу.

Со вздохом облегчения Бежан занялся содержимым тайника. «Наконец будет хоть какой-то материал», — думал он, выкладывая на стол тюбики с французской зубной пастой — такой же, какая была найдена в тюрьме, авторучки, доллары.

Один из сотрудников, осматривая чулан, принес два свертка. В одном оказалось несколько сумок с мышонком Мики, в другом — скомканное клетчатое пальто.

— Откуда у вас эти сумки? — обратился Бежан к Зыбельту.

— А, это сувениры. Уж не помню, кто мне подарил их. Если они вам нравятся, пожалуйста, можете оставить их себе.

— Ни один из нас не нуждается в услугах гардеробщика из кафе «Зефир», пана Пенчека, — услышал он в ответ. — Это ваше пальто?

— Да.

— Очень эффектное и весьма удобное. Особенно если знать о существовании другого такого же. — Удар явно достиг цели. Зыбельт с трудом изображал спокойствие. — Почему вы храните его в чулане, а не в шкафу?

— Раз оно принадлежит мне, значит, я могу распоряжаться им, как хочу?! — голос хозяина сорвался.

— Никто не отнимает у вас этого права, — Бежан повел плечами и снова занялся тайником. На этот раз он достал конверт, открыл его и извлек паспорт. Взглянул на снимок. — На фотографии вы, — он продемонстрировал открытый паспорт Зыбельту, — а фамилия совсем другая. Шимон Ковальский! — Бежан взял паспорт Зыбельта, сравнил подписи на документах. — И одна и та же рука, во всяком случае, на первый взгляд. — Он жестом подозвал одного из сотрудников. — Пошлите немедленно на графологическую экспертизу. Пусть установят, кому принадлежит паспорт на имя Шимона Ковальского.

И снова заглянул в тайник.

В большом сером конверте был список адресов двенадцати «почтовых ящиков», схема связи, шифр. Бежан тщательно осмотрел все бумаги.

«Рекламный щит на Иерусалимских аллеях сработал бы вновь только через двенадцать недель!» — отметил он, откладывая в сторону список.

С шифром в руках он сел за стол рядом с Зыбельтом. Положил перед собой найденную у него записку. Несколько минут писал что-то. А потом обратился к Зыбельту все с той же предупредительной любезностью.

— Если позволите, я прочитаю, какое известие вам оставили для дипломата: «Прекратить всяческую деятельность. Стараться направить подозрения на «тех»... Я сам свяжусь с вами». Боюсь, что ваш работодатель уже не свяжется с вами, разве что в тюрьме. Как вы считаете?