Прямой связи с Читой у нас не было. Мы не знали положения на семеновском фронте и не имели из Читы указаний и никаких оперативных задач. Но мы знали, что атаман Семенов — враг Советской власти, значит, надо его бить.

Вскоре нас догнали и влились в наш отряд человек 20 из Ново-Цурухайтуя во главе с фронтовиком Абрамом Федоровым и бывшим гимназистом А. Л. Пинигиным. Многие из них были вооружены трехлинейными винтовками, конфискованными на таможенной заставе. Настроение у нас поднялось. Значит, мы не одни!

На другое утро отряд прибыл в станицу Быркинскую. Здесь нас встретили радостно.

В Бырке наш отряд значительно пополнился. Кроме того, к нам прибывали небольшими группами и в одиночку казаки из других поселков.

Перед нами встал вопрос о снабжении отряда. До сих пор бойцы в основном питались еще продуктами, захваченными из дома, теперь же надо было думать о регулярном снабжении в походной обстановке около двухсот человек. Денег у нас не было. Ревкомам, организованным на местах, было поручено собирать продукты, в первую очередь от купцов, кулаков и зажиточных казаков.

В Бырке наш Зоргольский отряд получил первое боевое крещение. В начале мая Семеновский отряд Беломестнова повел наступление на Бырку. Мы быстро заняли боевую позицию по гребню горы. Наскоро вырыли окопы и приготовились к обороне. Подпустив противника шагов на 200, мы открыли огонь и сбили двух семеновцев. Артиллерия белых обстреливала село. Снаряды перелетали через наши окопы и рвались в селе.

Часть семеновцев пошла в обход нашего правого фланга. Учитывая превосходство белых в численности и вооружении, мы решили отвести отряд в село Талман-Борзю, а оттуда через Нижний Калгукан пойти на Доно, чтобы ударить по семеновцам с тыла.

В Доно мы встретились с конным отрядом. Сначала думали, что это семеновцы, и приготовились к бою. Каково же было наше удивление и радость, когда мы узнали, что это Газимурский отряд!

Отряд организовался в Газимурском заводе из казаков, живших по реке Газимуру. Командиром был избран Кожевников, бывший вахмистр, а потом выборочный командир 1-го Верхнеудинского полка, с которым мы встречались в Верхнеудинске в январе 1918 года. Нечего и говорить, как поднялось настроение обоих отрядов от этой встречи. Вскоре мы встретились с еще одним отрядом, организованным в Копуни Прокопом Атавиным.

На совместном совещании решили: в один отряд пока не объединяться, но действовать согласованно: держать направление к железной дороге, на станцию Мациевская и Даурия, чтобы отрезать от Маньчжурии семеновские части, действующие около Оловянной, и в то же время парализовать влияние Семенова в станицах Дуроевской и Цаганолуевской. Это были скотоводческие станицы с зажиточным населением, и Семенов рассчитывал здесь на широкую поддержку. Но его расчеты не оправдались. Хотя кулацкая часть казачества и поддерживала его, казаки-середняки, в особенности бывшие фронтовики, шли к нам.

Вскоре к нам прибыл отряд в несколько десятков человек, организованный из рабочих Нерчинского завода.

Узнав о нашем приближении, семеновский отряд ушел в направлении станицы Манкечурской, а мы двинулись к железной дороге. Наш путь проходил по крутым безлесым сопкам, покрытым сочной зеленой травой. Но здесь можно было проехать десятки верст и не найти воды. Не было ни родников, ни колодцев. Лишь изредка попадались небольшие озерки с соленой водой, совершенно негодной для питья. Даже лошади, изнывавшие от жажды, недовольно фыркали, отведав этой воды. Не только ненависть к врагу, но и жажда гнали нас вперед к железной дороге.

К июлю 1918 года Зоргольский отряд вырос до 700–800 человек. Так же росли — и другие отряды.

Организация красногвардейских отрядов проходила в условиях острой классовой борьбы. Большевикам приходилось преодолевать упорное, скрытое, а порой и открытое сопротивление деревенских кулаков, купцов и попов. В Красную гвардию шли главным образом бедняки, не имевшие лошадей, шашек, седел. Все это приходилось брать у богачей. У них же приходилось брать и деньги, необходимые на мелкие расходы по организации отрядов. Продовольственное снабжение отрядов также ложилось главным образом на зажиточных. Все это создавало дополнительные причины классовой вражды и расслоения деревни.

Очень сложным делом было вооружение отрядов. Лишь в конце мая или начале июня берданы удалось заменить трехлинейными винтовками, полученными из Читы. Интересно, что эти винтовки были изготовлены в Америке по заказу правительства Керенского и по дороге перехвачены большевиками в Чите и Иркутске.

В апреле 1918 года на Даурском фронте было затишье, если не считать мелких столкновений разведочных групп и мобилизованных семеновских отрядов. Красные сосредоточивались на станции Андриановка, а семеновцы — в Оловянной. Обе стороны накапливали силы для наступления.

В Андриановку прибывали отряды Красной гвардии из Сибири. Тут были красногвардейцы из Омска, Кургана, Новониколаевска, Томска, Канока, Красноярска, Ачинска, Черемхова. В начале мая прибыл 1-й Дальневосточный социалистический отряд, сформированный из рабочих Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, Свободного, — в 1000 человек, с артиллерией.

Кроме того, непрерывно приходили отряды, сформированные из рабочих Читы, Арбагарских и Черновских копей и других мест Забайкалья.

Точных сведений о численности советских войск, поступивших под командование Лазо, не сохранилось. Но бывший тогда председателем Забайкальского Военно-Революционного штаба Д. Шилов, имевший самое близкое отношение к штабу фронта, в сборнике «Как мы боролись за власть Советов в Иркутской губернии» (Иркутск, 1957 г., с. 296) определяет общую численность советских войск в 13 тысяч бойцов, из них свыше 6 тысяч — кавалерии при 30 орудиях. Сюда входили:

Отряды рабочей Красной гвардии до 3500 штыков и сабель. В том числе: Забайкальские—800 штыков; Сибирские—1700 штыков и сабель; Дальневосточные — 1000 штыков.

— Забайкальские крестьянские отряды (1-й пехотный полк Журавлева, Нерчинские и Акинский отряды) — до 2000 штыков.

— Забайкальские казачьи отряды — до 5500 сабель, в том числе: 1-й и 2-й Аргунские полки — 1700 сабель, 1-й Забайкальский революционный кавалерийский полк — 800 сабель, Копзоргаз — 3000 сабель.

— Интернационалисты (из бывших военнопленных) — 900 штыков.

— Отряд китайских добровольцев — 400 штыков.

— Отряд анархистов Каландаришвили — 400 штыков.

— Бронепоезда и артиллерийские части — 500 человек.

Но это была еще слабо организованная, плохо обученная военному делу масса людей, горящих революционным гневом к врагу. Перед Лазо стояла трудная задача — создать боеспособные воинские части, сплотить и направить на выполнение поставленных задач. Обычным для того времени недостатком были выборность командиров и их слабая воинская подготовка.

Душой армии были, несомненно, партийные и непартийные большевики. Большевиков, имеющих партийные билеты, было очень мало. Сам комфронтом Лазо тогда формально еще не был коммунистом. Незаурядный организатор и агитатор-массовик, Лазо сумел при широкой помощи большевиков организовать и повести полки на бой с хорошо вооруженной белой армией Семенова, имевшей опытные офицерские кадры.

Семенов в это время располагал армией примерно в 9 тысяч человек. Он имел перед Лазо значительные позиционные преимущества. Ближайший тыл семеновцев имел хорошее прикрытие в виде большой реки Онон, командными высотами. Силы Семенова были расположены более компактно, что давало ему большие возможности для маневрирования. Семенов имел хорошую базу на станции Маньчжурия для снабжения продовольствием и боеприпасами и удобную коммуникацию — железную дорогу.

Силы Лазо оказались растянуты по фронту. На главном железнодорожном направлении сосредоточивались основные части Красной гвардии.

Телефонной связи со штабом по фронту не было, телеграфная связь осуществлялась через Сретенск и Читу. Фронт не отличался стабильностью.