На собрании казаки потребовали ареста нелюбимых офицеров. Были арестованы и оставлены в Иркутске командир полка полковник Силинский, его помощник войсковой старшина Темников и хорунжий Еремеев. Остальные офицеры оставались в полку, но многие из них лишались командных должностей. В этот день казаки особенно хорошо почувствовали, какие права им дала революция.

В тот же день мы двинулись дальше.

Долго ночью не спал я, размышляя над событиями дня. Мог ли я, простой сельский учитель, думать о таком большом повороте в моей судьбе. Я никогда не мечтал даже о том, чтобы стать хотя бы инспектором народных училищ, тем более мне показалось бы диким, если б кто-нибудь сказал, что я буду полковником. Даже будучи прапорщиком, я, как сугубо мирный человек, никогда не думал о военной карьере. Еще в 1906 году при окончании городского училища мой товарищ одностаничник, поступивший в военное училище, усилено звал туда же меня. Но я отказался, так как вообще не любил военных. И вот революция сделала меня командиром полка.

23 января наш полк прибыл в Верхнеудинск (Улан-Удэ). Здесь нас встретил 1-й Верхнеудинский казачий полк во главе с выборным командиром В. Кожевниковым, бывшим вахмистром. Оказалось, что всего несколько дней назад в Верхнеудинске была установлена Советская власть.

В полковом комитете 2-го Читинского полка шло бурное заседание. Стоял вопрос, идти ли дальше в Читу, где заседал эсеро-меньшевистский Народный Совет, не признававший Советской власти, или ждать в Верхнеудинске прибытия с Западного фронта 1-й Забайкальской казачьей дивизии.

— Ехать в Читу нам нельзя, — говорил, заикаясь, председатель полкового комитета Софронов. — Чита не признает Советской власти. А мы безоружны. Пришедший до нас в Читу 1-й Читинский полк нагадил нам. Он разоружил в Чите рабочую Красную гвардию, и поэтому нас разоружили дорогой. Мы признали власть Советов Народных Комиссаров, и идти в Читу — это значит устанавливать и там Советскую власть, а как мы ее установим, когда у нас нет оружия? Нет, надо подождать здесь подхода с Западного фронта 1-й Забайкальской дивизии, в которой настроение революционное и старые командиры заменены выборными.

Выступивший за ним Д. С. Шилов сказал:

— Не доверять нам и разоружить наш полк у Красной гвардии были достаточные основания. Ведь весь наш полк шел под командой старых царских офицеров. Ведь командиром полка был все тот же полковник Силинский, который выслал теперешнего командира т. Жигалина из полка с фронта в Тифлис для предания военному суду за большевистскую агитацию. Известны также контрреволюционные настроения и многих других офицеров полка. Ясно, что по прибытию в Читу они продолжали бы грязное дело 1-го Читинского полка по разоружению Красной гвардии и при первой возможности открыли путь в Читу атаману Семенову. Хорошо, что мы догадались в Иркутске сменить старых командиров на выборных. Я не согласен с товарищем Софроновым, чтобы здесь ждать подхода 1-й дивизии. Когда она подойдет, еще неизвестно. Нам в Иркутске обещали затребовать из Ачинска отобранное у нас оружие и прислать сюда. Да, кроме того, надо и здесь поискать оружие. Верхнеудинский Совет обещал нам помочь в этом.

Я поддержал предложение Шилова и добавил:

— Учтите, товарищи, что наши казаки сейчас рвутся домой. У них боевое настроение. Но долго сидеть здесь без дела опасно. Уже были отдельные случаи самовольного отъезда из полка. Надо послать представителей в Иркутск и поторопить Центросибирь с оружием. И здесь надо еще поговорить с Кожевниковым. Наше дело общее, и верхнеудинцы должны помочь нам, поделиться оружием. Кроме того, надо съездить в Березовку, там в запасной сотне осталось мало народу и должны быть лишние винтовки.

Решили послать Шилова и меня в Верхнеудинский Совет, в 1-й Верхнеудинский полк и в запасную сотню. Начали собирать оружие.

В это время из Читы прибыла делегация Народного Совета в составе меньшевика А. А. Войлошникова, правого эсера Г. П. Перфильева и социал- демократа — интернационалиста Н. М. Матвеева, стоявшего на платформе Советской власти.

На закрытом заседании полкового комитета Матвеев рассказал о том, как 1-й Читинский полк, придя с фронта в Читу, разоружил рабочую Красную гвардию, о том, что офицерство и буржуазия втайне ждут прихода атамана Семенова, а меньшевики и эсеры устроили в Народном Совете говорильню и мечутся между двух огней. Они не хотят прихода большевиков и боятся Семенова, так как он обещал вместе с большевиками перевешать и меньшевиков.

Договорились с Матвеевым: полку необходимо принять все меры к быстрейшему вооружению, а читинские большевики должны разработать план переворота, подготовить Красную гвардию и рабочих и сообщить о том условной телеграммой.

Полковой комитет 2-го Читинского полка помещался в классном вагоне. Тут же ели и спали. В один из январских вечеров в купе, занимаемом Шиловым и мной, собрались А. А. Сафронов, Л. В. Черепанов, Григорий Эпов, Абрам Федоров и Кузьма Литвинцев. Обсуждали итоги дня. Оказалось, что полк мог рассчитывать на получение из разных источников всего трехсот винтовок. Часть из них — заграничные с небольшим запасом патронов. С таким вооружением идти на Читу, где был хорошо вооруженный гарнизон, рискованно.

После долгих разговоров Шилов горячо сказал:

— В Чите есть рабочая Красная гвардия, большевистская партийная организация, казаки, которые ненавидят офицеров и поддерживают нас. Впрочем, нужна осторожность. — Подумав, Шилов предложил: «Я поеду в Читу один, узнаю настроение в гарнизоне, как готовятся читинские большевики к встрече нашего полка. Обо всем сообщу вам…»

— Правильно говорит Митя! — заявил я. — А мы пока здесь будем собирать оружие и готовиться по первому сигналу из Читы двинуться туда.

На том и порешили.

На другой день из Иркутска в Верхнеудинск приехала делегация в составе Бялыновича — от Центросибири, С. С. Киргизова — от 1-й Забайкальской казачьей дивизии и еще трех представителей от других полков. Делегация направлялась в Читу нелегально, чтобы прощупать настроения частей читинского гарнизона и принять участие в подготовке советского переворота. Ознакомившись с положением в Верхнеудинске, делегация двинулась в Читу. От 2-го Читинского полка в ее состав были включены А. А. Черепанов и Абрам Федоров.

Как-то поздно вечером меня и Софронова вызвали на станцию к прямому проводу. Состоялся примерно такой разговор с военным комиссаром Читинского народного Совета Афанасьевым:

— На проводе Афанасьев. Когда вы, товарищи, думаете двинуться в Читу? Мы вас ждем.

Софронов. Зачем же нам ехать в Читу? Чтобы арестовали наших выборных командиров?

Афанасьев. Ведь ваше назначение — Чита. Здесь ваш полк должен расформироваться. А насчет ареста выборных командиров ваши опасения напрасны. Народный Совет гарантирует им полную безопасность.

Жигалин. Мы приедем в Читу тогда, когда там будет Советская власть. Думаете ли вы признать власть Совета Народных Комиссаров?

Афанасьев. Вопрос о признании власти большевиков у нас не стоит. Ваш приход в Читу необходим, чтобы защищать Читу от Семенова. Да и дома вас ждут семьи.

— Надо кончать этот бесполезный разговор, — шепнул я Софронову.

Софронов. Хорошо, мы подумаем о вашем предложении. До свиданья.

На совещании полкового комитета было решено переговоры с Афанасьевым продолжать, но определенного ответа не давать и в то же время ускорить вооружение полка.

Получив условную телеграмму от Матвеева, 2-й Читинский полк 2 февраля (15 по н. с.) выступил из Верхнеудинска. Железнодорожники устроили нам «зеленую улицу», и рано утром 3 февраля полк прибыл на станцию Чита — 1-я. Настроение казаков было приподнятое. Более трех лет назад, в январское утро 1915 года, мы отсюда уходили на фронт, на Кавказ.

Но домой еще нельзя, совесть не велит. Надо закончить начатое великое дело — революцию. Как можно ехать домой, когда еще буржуи не добиты, когда Чите угрожает контрреволюционный атаман Семенов и в родном Забайкалье еще не установлена Советская власть!