Больше всего разговоров о предательстве было во 2-й роте. Собрали митинг, на котором Бородавкин резко поставил вопрос:

— Кто говорил о предательстве командира?

Красногвардейцы молчали, потупив глаза.

— Сами выбрали, а теперь не доверяете. Нате, стреляйте! — Бородавкин дернул воротник гимнастерки, распахивая грудь.

— Не знаю, кто первый заговорил о предательстве, — сказал рабочий, — а поискать надо. Но вина здесь и твоя, и наша. Твоя, что оставил нас ночью без связи, а наша — что допустили такую бузу. Мы тебя знаем и верим, а ты покрепче бери нас в работу. По-военному, как на войне. Правильно я говорю?

— Верно! Правильно! — послышалось со всех сторон. — Грей нас, Володька! А зачинщика мы найдем.

И действительно, не прошло и дня, как выяснилось, что по дороге, на одной из станций, под видом деповского рабочего к отряду примкнул один человек. А ночью он и пускал разговоры о предательстве командира.

Провокатора расстреляли. Оказалось, что не только в отряде, но и в штабе, и на станции белые имели своих агентов.

Один из работников штаба Лазо сообщал белым верные сведения о наших частях. Он же, зная о концентрации белых на нашем левом фланге, сообщал в штаб, что они якобы готовят наступление на правый фланг.

Дежурный по станции Булак сознательно забил все пути вагонами, чтобы задержать переброску частей к фронту.

Полезные, но тяжелые уроки были учтены.

Планом, разработанным Лазо, предусматривался захват Оловянной и уничтожение противника на переправе через Онон. Но для нанесения главного удара надо было очистить от белых промежуточные станции Бурятская, Могойтуй и Ага. Утром 12 мая наши части сильным ударом выбили белых из Бурятской и заняли Могойтуй. Семенов решил задержать продвижение красных под Могойтуем и направил туда большой отряд.

Ход боев за Могойтуй и Агу виден из сводки Лазо: «12 мая 1918 года в б часов утра завязался бой с семеновцами. Неприятель подошел к станции и начал обстрел наших войск, прибывших для операции против врага. Наши части перешли в наступление, под меткими первыми ударами нашей артиллерии артиллерия противника замолчала. Было подбито нами и брошено противником одно орудие. Наша пехота наступала цепями широким фронтом, на флангах казаки Аргунского полка. Вскоре одна рота неприятеля попала под перекрестный огонь пехоты, кавалерии и бежала, оставив одного убитого нами. Войска преследовал и бегущего противника, не оказавшего никакого сопротивления, на протяжении 23 верст до станции Ага. В 6 часов вечера наши войска подошли к Аге. Наш бронированный поезд с артиллерией и пулеметами ворвался на станцию, и произошел непродолжительный, последний бой. Противник в панике бежал. Станция Ага закреплена нами. Силы неприятеля определяются в три орудия, до тысячи пехоты и кавалерии со многими пулеметами. Наши потери ничтожны. Убит один казак, несколько ранены. Потери противника выяснить не удалось. Пока найдено 200 трупов. Наши войска вели себя великолепно. Сотни вновь сформированного Аргунского полка принимали горячее участие в разведке. Перед боем и в самом бою проявили большую устойчивость и оказали незаменимую помощь нашим войскам. Пленных и раненых семеновцев нет. Захвачены на станции Ага запасы овса, сена, мяса и оружия. 13 мая наши части преследуют неприятеля, который отошел к Булаку. На других участках Забайкальского фронта без перемен. Прифронтовое казачество поднялось на защиту Советской власти и спешно мобилизует новые силы.

Командующий Лазо»[8].

Таким образом, Семенов не только не задержал красногвардейцев под Могойтуем, но и потерял Агу. Бои за Могойтуй и Агу являлись пробой сил. Но они имели большое значение для подъема и укрепления морального состояния советских войск и явились залогом дальнейшего успеха.

Предстояла схватка главных сил в Оловянной.

Из-за отсутствия достоверных данных у нас нет возможности дать подробную картину боя за Оловянную. Приведем только краткое описание участника этого боя М. И. Губельмана:

«…Бойцы молодой Красной Армии, матросы и красногвардейцы, начав утром 17 мая бой, в 2 часа ночи ворвались на станцию Оловянная. Семеновцы в панике бежали на другой берег реки Онона, понеся большие потери убитыми и ранеными. В этом бою советские войска захватили много оружия патронов, провианта, фуража, лошадей и разного снаряжения»[9].

Военный историк С. Н. Шишкин в своей книге «Гражданская война на Дальнем Востоке» пишет: «После поражения под Ага Семенов пытался стянуть все свои отряды в район станции Оловянная, чтобы здесь организовать сопротивление. Но быстрым продвижением вперед и одновременным ударом по центру и флангам противника войска Даурского фронта нанесли семеновцам новое поражение и отбросили их за реку Онон. Утром 18 мая Дальневосточный социалистический отряд овладел станцией Оловянная, где захватил много оружия, боеприпасов и снаряжения, оставленных неприятелем при спешном отступлении». (с. 24).

Разумеется, победа под Оловянной красным досталась нелегко. Семеновцы оказали упорное сопротивление и все-таки были сломлены.

Но, выполнив первую часть плана, т. е. захватив Оловянную, советские войска не смогли уничтожить живую силу противника. Основным силам семеновцев удалось переправиться через Онон.

Как же это случилось?

Ответ на этот вопрос мы находим в воспоминаниях участника этого боя А. Г. Плисова, где сказано: «Наши части, наступавшие по сторонам железной дороги, подошли к реке Онон неодновременно. К тому же наша артиллерия сумела потопить только один паром; два других парома (один выше, другой ниже станции Оловянная) оставались в руках противника, что и дало белым возможность переправиться через реку»[10].

Очевидно, при составлении плана штабом Лазо были допущены просчеты или при его выполнении помешали какие-то непредвиденные обстоятельства. А тот факт, что два парома не были разбиты, говорит о плохой разведке красных.

Отступив за Онон, семеновцы решили закрепиться на правом берегу реки. Командные высоты правого берега и широкая водная преграда в виде реки Онон при отсутствии мостов и средств переправы давали противнику большие позиционные преимущества. Перед Лазо стояла трудная задача: форсировать реку под огнем противника.

Учитывая боевое настроение красногвардейцев, Лазо решил сочетать смелый лобовой удар с глубоким обходным движением в тыл противника. Операция была очень рискованная. Предстояло основные силы Красной гвардии перевести по разрушенному железнодорожному мосту и переправить на нескольких небольших лодках под сильным перекрестным ружейным и пулеметным огнем белых.

Семеновцы за Ононом сосредоточили свои главные силы: пехоту, кавалерию, артиллерию и бронепоезд. Очевидно, чувствуя себя в полной безопасности, они успокоились и допустили потерю бдительности, что обошлось им очень дорого.

Задача — первым перейти через мост и захватить плацдарм на правом берегу — была поручена лучшему Дальневосточному социалистическому отряду. Лазо вызвал несколько матросов Амурской речной флотилии, осмотрел с ними взорванный мост и установил, что с большим трудом, но по одному человеку перебраться все-таки можно. На мосту установить пулеметы; ночью тихо перейти мост, снять сторожевую заставу, захватить плацдарм для дальнейшего накопления сил.

В ночь на 28 мая 1918 года добровольцы из матросов начали осторожно карабкаться по фермам моста.

Один из участников этой операции в своих воспоминаниях застенографированных на собрании Дальневосточного землячества участников гражданской войны при Центральном Доме Красной Армии, так рассказывает об этом: «Отдан приказ командиру пехоты товарищу Канторовичу повести наступление через взорванный мост. Ночь. Одиночными вылазками повели наступление. Каждый чувствует, что здесь все зависит от его осторожности. Каждый понимает, что малейший стук, который услышит противник, будет служить сигналом ему, что мы наступаем, а это вызовет лишние жертвы с нашей стороны. Каждый красногвардеец стремился к выполнению задачи. Достаточно привести такой факт: при вылазке на мост не оказалось начальника части вылазки, тогда рядовой боец отряда товарищ Котов, рабочий Дальзавода, берет инициативу руководства в свои руки и проводит эту операцию. Напряженность, внимательность, ловкость, преданность — вот что требовалось от нас. Получил донесение, что на мосту уже приличное количество. Сигнал. Артиллерия открывает ураганный огонь, пулеметы заработали, винтовки застреляли, и громкое „ура!“ раздалось у самых ушей неприятеля. Неприятель сбит с позиции, наши бьют убегающего врага»[11].