— Как скажете, Наталья Георгиевна…

— Вот, сбили меня с мысли. О чем я говорила?

— О народных молитвах.

— Нет, а до этого?.. Что ваш оператор подсказывает?

— О заговорах на масле.

— Ага, спасибо… Я продолжаю, …м-м-м при лечении Божьим словом делаются заговоры на масле…

— Наталья Георгиевна, вы все время говорите о православной церкви. Могут ли к вам обращаться за помощью люди иных вероисповеданий?

— Кришна, Христос, Будда, Магомет — все они равны, потому что каждая религия в конечном счете учит общению с одним божеством — Вселенной. Наши двери открыты для всех людей. Нам одинаково священны любые символы веры, будь то оберег, православный или католический крест, мусульманский полумесяц или пентакль.

— Как происходит лечение в Доме целителя?

— На первом комплексном приеме мы составляем гороскоп, даем предсказание, диагностируем, чистим энергетические каналы — чакры. В особых случаях работаем и по фотографии.

— Наталья Георгиевна, согласно последним научным исследованиям в организме человека находятся не чакры, а бакры. Вы согласны с этим?

— А я не отрицаю науки, наоборот, считаю, что она должна идти рука об руку с целительством. Лишь комплексное использование достижений разума и духа способно справиться с болезнями. Традиционная медицина лечит только на физическом уровне, а мы исправляем дефекты на астральном.

— Ни хуя себе! Какое, блядь, целительство?! Ты про бакры пойди сначала выучи, пизда!

— Я не совсем поняла, Сергей, что сказал ваш оператор? И почему у вас в руках нож?!

— Это не нож, а копие. А оператор сказал, что чакры отменили. Теперь бакры…

Что-то нарушалось день ото дня. Цыбашев сердцем ощущал это. Ивановец ускользнул с копием в спине. Сопротивлялся и мормон. Знахарка, в миг от острия посиневшая, сама выхватила из себя копие и кинулась на Цыбашева. Лехин кулак размозжил ведьмино лицо и на время оглушил ее. Потом они вдвоем выламывали скрюченные пальцы, чтобы освободить копие, и протыкали им тело во второй раз, а ведьма все не умирала, лицо ее вздували подкожные волны, кровь текла из глаз, и она жадно подхватывала ее черным языком.

И было еще одно, тоже важное. Как раз с того момента, когда сгорел рериховский фонд, Цыбашев почувствовал, что за ними началась слежка.

Они всегда успевали уйти раньше, чем появлялся преследователь. Впечатлительному Цыбашеву воображение рисовало силуэт человека, одетого в форму наемника, и нацеленные черные дыры стволов дробовика. Он поделился своими опасениями с Нечаевым. Тот привык доверять духовной интуиции отца Сергия.

После очередного дела они перебежали в дом напротив и через чердачное окошко, передавая друг другу бинокль, наблюдали, как к дому, который они несколько минут назад спешно покинули, подкатила черная полувоенная машина.

Этот человек не оставлял в покое. Настораживала его проницательность. Он почти безошибочно угадывал, куда будет нанесен их удар, хотя они пытались в последний момент менять свои планы.

При всей своей комплекции боевика преследователь не принадлежал к сотрудникам уголовного розыска — эти появлялись намного позже, и явно не по его наводке. Во всяком случае, «скорая помощь» с тоскливой фиолетовой сиреной приезжала не с его появлением, а только после милиции.

Могло быть два объяснения. Человек искал их либо для себя, либо для тех, кому деятельность Цыбашева была поперек горла. В первом случае стоило бы выяснить, что хочет от них этот человек. Во втором случае, если их настигал наемный убийца, его следовало бы просто убрать. Леха разумно предлагал, что чем вечно убегать, лучше устроить засаду. Цыбашев, опасающийся исхода этой встречи, тоже понимал ее медленную неотвратимость.

Льнов неутомимо шел по кровавому следу, оставленному загадочной парой. Ярость умножала его силы и волю. В памяти звучал голос ветра: «Пастор Нак!» — который заставил навсегда умолкнуть говорящего мертвеца, деда Мокара. Еще в лесу он вспомнил проклятье княгини, привлекшее сущность, «чей стих преисподняя», и в памяти всплыло давнее впечатление о стихах поэта, еще в юности поразивших его своей необычайной трупностью, как сказал бы дедушка Мокар.

В одной из книг Пастернака Льнов нашел строку, что погубила деда. Он не забыл рассказ рериховца Николая Аристарховича. Бессонную неделю, разбирая доставшиеся ему от сатанистов документы, он прорабатывал различные версии. Были обескровленные трупы, размокшие куски бумаги и показания свидетелей, не способных дать словесного портрета. Слог милицейских протоколов был какой-то снотворный и полубезумный, точно в головах сотрудников уголовного розыска при виде очередной жертвы происходила странная криминалистическая интоксикация, парализующая желание искать преступника.

Убийствам не хватало явных мотивов, но у них имелась своя очевидная логика. Эти двое последовательно истребляли христианских или азиатских колдунов. Льнов не имел ничего против этой ненависти. Пара нужна была ему, потому что убивала с именем поэта. Льнов не связывал деятельность этих людей со смертью дедушки Мокара, но со всей ясностью понимал, что только они могут прояснить ему многое о «Пастернаке».

Было бы сложнее, если бы пара на время затаилась, но странные убийства не прекращались. На основе полученных материалов и собственных исследований Льнов вскоре составил примерный график следующих нападений. Тогда же он убедился, что практически не ошибается с прогнозами. Несколько раз он почти настиг их — разминулись буквально в минуту. Но Льнов был упрям и терпелив. Он знал, что это вопрос времени и когда-нибудь он настигнет неуловимую пару.

Он изменил тактику и решил нести постоянную вахту у Церкви Богородичного Завета, куда, по его мнению, эти двое должны были в ближайшие сроки наведаться. Малоприметный с тонированными под грязь стеклами «фольксваген» стоял уже третий день неподалеку от дома, где находилась община. И Льнов не ошибся.

Они подъехали на стареньких «Жигулях» и быстро проследовали в дом. На одном был длинный плащ, прикрывающий священническую рясу. Через двадцать минут они выбежали из подъезда, сели в машину. Льнов дал им возможность скрыться, потом рванул следом.

«Жигули» проехали через город на заводскую окраину. Там машина долго петляла по разрушенным улочкам, потом исчезла, словно провалилась в яму. Льнов тормознул «фольксваген» возле спуска в котловину, на дне которой находилось небольшое брошенное здание, возле которого «Жигули» остановились. Двое зашли внутрь.

Льнов понял, что это и есть тайное пристанище церковника. Дальнейшее не представляло особых трудностей.

После долгих размышлений засаду решили устроить на книжном складе. Темные помещения и коридоры были необычайно удобны для такого дела. Вода все спадала, открывая новые, ранее затопленные подземные уровни. В помещении с «Пастернаком» воды уже не было. Она ушла вниз, еще хлюпая под подошвами на освободившемся третьем уровне. Затем обмелело и там. Лестница вела ниже, на четвертый уровень, но оттуда несло таким холодом и сыростью, что Цыбашев и Нечаев не стали спускаться.

Нападение на Богородичный Завет удалось. Цыбашев и не рассчитывал на такой результат. Церковь представляла собой военизированную организацию, с солидной боевой подготовкой. Действовали быстро. Пока Леха валил кистенем одного за другим старших послушников, одетых в сутаны, стилизованные под униформы, Цыбашев заколол их лжестарца-генерала.

Помня о наемнике, они задержались у врагов дольше обычного. Преследователь не обнаружил себя. Они сбежали к машине. Через несколько минут Цыбашев заметил, что за ними увязался «фольксваген», проследовавший вплоть до спуска к заброшенному складу. Значит, в самом скором времени следовало ждать гостей.

Льнов вернулся в город за Любченевым. Он поначалу и не собирался брать его с собой, но Любченев очень упрашивал. Льнов согласился, подумав, что в заброшенном доме наверняка не работает электричество, а Любченев мог прекрасно обходиться без освещения, ориентируясь в темноте как летучая мышь.