Нужно было провернуть небольшой магический финт и избавиться от «зеленого змия», уютно свернувшегося клубочком под крышкой черепа. Скинуть хмель на прохожего – то был один из самых древних волшебных приемов, которым, по слухам, пользовались еще маги Атлантиды.

Какой-нибудь циничный юней из «нерожденного поколения» именно так и поступил бы, выбрав мишенью одного из посетителей клозета. Но Егор не хотел создавать кому бы то ни было лишние проблемы. Будучи повелителем смерти, он с легкостью мог перебросить свое опьянение на ближайшую мертвую сущность. В непосредственной близости мертвецов, разумеется, не было. Но ведь внизу катила свои зловонные воды городская канализация. А уж там всевозможная падаль, равно как и мелкая инфернальная нечисть, также подходившая для финта, присутствовала в изобилии.

Егор уединился в кабинке, поставил на пол мешок и, встав над унитазом, приложил ладони к вискам. Водочный дурман поплыл из его ушей, приняв вид клочьев ядовито-зеленого тумана. Туман этот скапливался облачками вокруг кистей Киреева. Почувствовав, что он совершенно трезв, Егор взмахнул руками, сбрасывая дыхание зеленой рептилии в унитаз. И спустил воду, отправив комок зеленой дряни на свидание с дохлой крысой или зубастым сгустком эктоплоти.

– Егор, – раздался из мешка слышный только Егору голос вампирши, – а не слишком ли ты разоткровенничался с девчонкой?

Киреев усмехнулся. Да, Олеся имела полное право называть девчонкой тридцатидвухлетнюю Софию, поскольку в ее детском теле обитала Сущность, чей возраст насчитывал несколько веков.

– Ничего страшного, – сказал Егор. – В любой момент можно обратить все в шутку.

– Ну, как знаешь. Мое дело предупредить.

Егор вышел из туалета, провожаемый удивленным взглядом пожилого толстого иностранца, возившегося над раковиной у входа. «What a strange people, – пробормотал толстяк себе под нос. – What a strange country». Но то было чистой воды лицемерие, поскольку пропойцы, бубнящие что-то себе под нос, сидя в туалетных кабинках, есть абсолютно в любой стране.

– Итак, некромантия, – разглагольствовал Киреев, вернувшись за столик. – Главной эмблемой этого ремесла является, безусловно, способность поднимать из могилы мертвых. Многие считают, что некромант, будучи адептом так называемой «черной магии», имеет обыкновение вредить людям сглазами, порчами, проклятиями и прочими злыми чарами. В принципе, мы на это способны, но данный факт вовсе не означает, что мы только этим и занимаемся. Наш фирменный финт – оживление. Именно оживление, а не полномасштабное воскрешение, поскольку последнее является полным восстановлением жизненных сил покойника божественным способом, включая возвращение души. Чего, как ты сама прекрасно понимаешь, никак не может сделать обыкновенный земной маг. Вот почему я ни за что не стал бы воскрешать твою собачку. Не думаю, что тебе было бы приятно видеть, как по квартире бегает кажущийся живым, но при этом – абсолютно дохлый пес.

– Да, действительно, – поежилась София. – Об этом я как-то не подумала…

– К тому же, – сдвинув брови, Киреев сделал эффектную паузу, – ожившие люди и животные, как правило, очень агрессивны. Все, что ты видела в американских «ужастиках» – почти стопроцентная правда.

– Ой, да я их почти не смотрю, – улыбнулась женщина. – Но я поняла, о чем ты. Кусаются они, да?

– Да, – скорчив страшную рожу, Егор откусил кусочек йони. – И все более – насмерть.

– А ты складно рассказываешь, – сделав глоток апельсинового сока, произнесла София. – Даже как-то… верится во все это.

– Учителя хорошие были, – иронично произнес Егор.

– Понимаю. Должно быть, ты учился в Академии?

– Откуда ты знаешь про Академию? – совершенно искренне удивился некромант.

– Ну как же? Это ведь все знают. Каждый маг научился тому, что умеет, в какой-нибудь волшебной Академии. Стоит она где-нибудь далеко от населенных областей, в лесу или в горах, и для простых смертных дорога туда закрыта. Об этом и книжки пишут, и фильмы снимают. Никакой тайны.

А Киреев подумал уж было, что собеседница лишь прикидывается обычной человеческой женщиной. Впрочем, определенного рода магия в ней, безусловно, присутствовала. Магия бездонных зеленых глаз…

– Ты не такой, как другие, – промолвила София, проводя изящным розовым ноготком по ободку своего стакана.

«Это уж точно», – внутренне усмехнулся Егор. Будь он пьян, как еще несколько минут назад, непременно произнес бы эту фразу вслух, после чего отношения с рыжеволосой чаровницей могли дать трещину.

– Правда? – Киреев вскинул брови. – И что же со мной не так? – он принялся ощупывать себя, чем вызвал у женщины настоящий приступ веселья.

– Да вот хотя бы это, – София достала кружевной платочек и вытерла слезы, что выступили на ее глазах от смеха. – Нет, не в смысле, что с тобой действительно что-то не так. Просто ты большой оригинал. Обычно мужчины, стараясь проивести впечатление, рассказывают совсем о других вещах. Квартиры в центре, машины, знакомства с сильными мира сего… Особнячки на левом берегу Дона или вообще где-нибудь на Багамах, миллионы долларов… А тут – Черная магия да ходячие мертвецы. Так скорее отпугнуть можно, а не привлечь…

– Ну, квартира в центре и у меня есть, – сказал Егор. – Правда, она мне от родителей досталась, а не за миллионы куплена.

– Что ж, обязательно как-нибудь наведаюсь к тебе в гости, – глядя ему в глаза, произнесла женщина. – Но сегодня, думаю, лучше нам поехать ко мне.

– Поехать… к тебе? – такого поворота событий Киреев не ожидал.

– Знаешь, кто такой лох, Егор? – спросила София и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Лох – это тот, кто надеется на секс в финале второго свидания. Ты ведь не лох, а, Егор?

– Нет, – с достоинством произнес некромант. – Я – не лох.

Сны… Эти маленькие кусочки Смерти…

На самом деле сны далеко не всегда являются таковыми. Некоторые из них представляют собой лишь отображение событий прошедшего дня, где кадры просмотренного вечером фильма, обрывки газетных статей и телефонных разговоров вкупе со случайными мыслями и воспоминаниями составляют связное повествование, главным героем которого становится видящий сон человек.

Другие – уровнем выше. Тут все происходит, как если бы спящий вдыхал некий экзотический фимиам, дарующий возможность совершать гениальные открытия, провидеть будущее и, наоборот, проникать взглядом в хитросплетения прошлого, оставшиеся неразгаданными в реальной жизни. Такие сны снятся великим ученым, пророкам и детективам.

И лишь говоря о третьей категории ночных видений можно, пожалуй, согласиться с Эдгаром По, ибо в них человеческие души, покинув отдыхающие тела, бродят по тропкам Чистилища и многих других территорий, названия большей части которых не упомянуты ни в одной из написанных на Земле книг…

Такие сны являются далеко не всем. А способность видеть их одни именуют даром, другие – зовут проклятием. Трудно сказать, что же это на самом деле. Скорее всего, и то и другое сразу…

Сон, снившийся сейчас Егору Кирееву, нельзя было назвать приятным. Хотя происходящее там было ему прекрасно знакомо, некромант ни в коем случае не хотел бы, чтобы подобное случилось с ним в реальной жизни…

Стоя на невысоком холме посреди бескрайней черной пустоши, он отбивался от несметного полчища мертвецов, наседавших со всех сторон. Рядом не было никого, даже верной Олеси. Впрочем, сопротивляться такому натиску вряд ли долго смог бы даже целый отряд некромантов. Слишком много противников. Тысячи… Десятки, сотни тысяч…

Егор проснулся раньше, чем сон подошел к логическому завершению. Он не жалел об этом, ведь единственным возможным завершением такого боя могла быть только его собственная гибель.

А как приятно было после яростной смертельной схватки вновь очутиться в мягкой, пахнущей лавандовым маслом постели, всего лишь в нескольких сантиметрах от источавших нежное тепло загорелых округлостей потрясающего тела Софии. Еще приятнее было вспомнить о том, что предшествовало их погружению в дрему. Так что Егор быстро утопил стоявшую перед глазами кошмарную картину в омуте куда более приятных образов. Обычно, когда ему снились подобные сны, Киреев тщательно анализировал их (у непростых людей, каким он был, и сновидения ведь тоже непростые), но сейчас ему не хотелось думать ни о чем, кроме…