Брык не задумался ни на мгновение.

— Медик переведен на нижний уровень корабля, там находится обслуживающий реакторы персонал. У них там что-то вроде карцера. Охранник также изолирован, но находится на этом же этаже.

«Хм… Изолированы, — подумал я. — Что из этого можно выжать?»

— Брык, а ты сможешь открыть двери кают и не допустить сигнала тревоги по кораблю?

— Смогу.

— Тогда действуй, по моей команде откроешь им двери.

Я мысленно потянулся к медику, настроился на него и вдруг увидел его образ. Парень почувствовал, что его зовут, и не смог определить, откуда идет зов. Встревожившись, он поднялся и стал вертеть головой по сторонам.

«Иди к двери», — приказал я, и он неуверенно сделал шаг.

— Брык, открывай дверь, — скомандовал я, продолжая следить за моим «помощником».

Я все видел как бы в красном тумане, нечетко, и мне стоило труда удержать этот зрительный образ. Если бы мог засунуть в него одного из своих бойцов спецназа — духов, не ушедших за грань, а ставших моими спутниками, было бы проще, я бы видел их глазами. Но они строили мой город и охраняли его. Воспоминания о горе навеяли грусть и тревогу о Шизе — как она там с малышами? Я вновь прошел по красной линии, связывающей меня и медика.

Парень вышел в коридор и застыл столбом. Он не понимал, что ему нужно здесь, в технической секции. Его мысли эхом отражались в моей голове.

— Иди к лифту и поднимись на уровень, где находится медблок, — приказал я.

Время у меня было до новой команды, и я, нащупав вторую нить, рассмотрел ее. Была она слабо различимой, настолько тонкой, что, казалось, подуй на нее, и она разорвется. Это была моя связь с Гангой. Я подумал и сделал мысленный посыл своей невесте. Может быть, ее восприимчивость шаманки поможет ей почувствовать меня. Я по опыту знал, что после того, как меня похитили с планеты, у нее сложилось впечатление, что наша связь разорвана. Мне хотелось дать ей надежду, что со мной все в порядке.

Следующая нить связывала меня с шустрым бойцом, который получил молотом по голове. На него я возлагал особые надежды. Ему предстояло включиться после того, как медик начнет диверсию в медблоке. Тут важна была синхронность.

Охранник встал, подошел к двери и открыл ее. Стелющимися кошачьими движениями он вышел из каюты и направился в сторону охранников, дежуривших у двери в мою каюту. Хотя какая она моя, это скорее тюрьма, чем каюта. Держать под контролем двоих ментальных слуг и самому лежать спеленатым в коконе было трудно, но я пока справлялся.

— Иди в медблок и напади на дежурного медика, — приказал я помощнику дока.

Тот открыл дверь, вошел в медблок и, подойдя к ничего не подозревающему дежурному, нажал ему на шею двумя пальцами. Это были точки, парализующие жертву. Я потратил кучу сил, чтобы он смог это выполнить, но парень меня не подвел. Он, не сомневаясь в своих действиях, уложил на бок потерявшего способность двигаться дежурного медика и стал вынимать блоки искинов.

Пора действовать второму, понял я после доклада Брыка, что сигнал о вторжении и порче оборудования прошел к дежурному оператору. Но тот, пока не свяжется с медблоком, поговорит с моим агентом и разберется в ситуации, докладывать выше не будет.

Напрасно я на это надеялся. Оператор сообщил первичную информацию и стал вызывать медблок. Мимо моего бойца пронеслись двое дежурных, охранявших вход. Тот спокойно прошел к двери каюты, и Брык разблокировал ее. Итак, нас двое против двоих.

— Сбрасывай кокон! — приказал я Брыку и тут же, зная, что буду падать, сгруппировался.

Одновременно с моим падением открылась дверь. Уже падая, я заметил, как двое стражей подняли станеры и навели на проем. Я толчком придал себе ускорение и стремительно покатился к ногам вскочивших охранников. Они замешкались, и это помогло моему бойцу уйти от парализующих разрядов стайеров. Он сместился в сторону и быстро поменял позицию, а мне удалось сбить одного с ног и покачнуть второго. Не поднимаясь, я локтем врезал упавшему по виску, уже не заморачиваясь, оставить его в живых или нет. Ногой дотянулся до руки второго охранника, держащего парализатор. От сильного удара выстрел пришелся в потолок, и в тот же момент его достал мой боец. Он ногой в прыжке попал ему в солнечное сплетение. Охранник охнул и согнулся, а я вырвал у него станер.

— Иди к себе, — приказал я бойцу, и тот почти мгновенно исчез.

Этот будет моим джокером на непредвиденные случаи, решил я.

Тот, кто упал первым, был мертв, второй приходил в себя. Я нажатием точки на шее обездвижил его и, распахнув на нем куртку, быстро стал чертить на груди линии подчинения. Медик закрылся в медблоке, и там шел полноценный штурм. Скоро подкрепление заявится сюда.

Время неумолимо отмеряло мне последние секунды. Я спешил, но старался быть очень внимательным, любое отклонение от нужных пропорций, любое искривление линий или разрыв даст неверный эффект от заклинания, а мне нужно было только простое подчинение. Я закончил еще до того, как в каюту попытались ворваться.

— Заправься, — приказал я, — и иди в коридор.

Охранник спокойно вышел, и я понял, что к нам никто не спешил. Странно, подумал я и, выглянув следом за охранником, увидел пустой коридор.

— Иди к себе в каюту, — приказал я.

В каждой руке он держал по станеру. Боец спокойно пошел вперед, а я решил вернуться.

— Торопитесь, молодой человек? — услышал я голос у себя за спиной.

«Как это я ничего не почувствовал?» — мгновенно пронеслась в моей голове обескураживающая мысль. Обернулся и увидел улыбающегося Вейса.

— Поговорим? — спросил он.

Вейс долго сидел погруженный в себя. Взгляд его уперся в краешек стола и словно остекленел. Вейс даже моргал редко. Сторонний наблюдатель подумал бы, что он устал и уснул с открытыми глазами. На самом деле Блюм Вейс отпустил свое сознание на свободу. Он медленно очищал голову от всяких мыслей, и это ему удавалось с трудом. Неоднократно он возвращался к ситуации, возникшей на корабле, но раз за разом ум его избавлялся от суетности и постепенно входил в покой. Вейс погрузился в свой собственный мир, в свое сознание. Если бы кто-то узнал о том, что он ищет ответы в своем сознании, его бы сочли безумным, но Блюм скрывал это даже от своей жены и прибегал к такому способу медитации крайне редко. Он знал, как трудно потом выбраться из трясины внутреннего мира, как неохотно она отпускает, захватив в свои объятия. Он даже боялся, что однажды не сможет преодолеть границу между явью и наваждением и навсегда потеряется там, глубоко внутри. Но сейчас он упорно проникал все глубже и глубже сквозь темноту к тому, что он называл озарением. Сегодня это было особенно трудно. Но он наконец нашел того, кого искал. Тот второй сидел в кресле и отрешенно смотрел мимо него.

— Привет, — поздоровался Вейс, стараясь привлечь внимание человека, сидящего в кресле. Он был очень похож на Блюма Вейса, только он был молодой, без седины в волосах и морщин на лице.

Человек поднял голову и стал всматриваться в гостя. Наконец проблески мысли появились на его лице, и он сморщился так, словно был не рад своему гостю.

— Опять ты? — тихо и невыразительно произнес молодой человек, и этот тон разительно отличался от гримасы на его лице, отражавшей чувства, овладевшие им в эту минуту. Там была досада, неприязнь и даже легкий гнев. — Сколько раз я тебе говорил, не ищи встречи со мной, однажды ты навсегда останешься здесь. Твои силы слабеют, а барьеры сознания становятся прочнее. Однажды твоя воля даст сбой, и ты потеряешься в самом себе. Наивный! Не ищи ответы здесь. Здесь только догадки, и они могут увести тебя совсем в другом направлении.

— Может быть, — не стал спорить Вейс, — но я пришел именно за догадками, а куда они уведут, покажет время. Бывало, я ошибался, но чаще шел по верному пути.

— По верному пути, — усмехнулся молодой. — Человеку свойственно искать и ошибаться, ты же, старик, ищешь верные решения. Подсказки. Это неправильно.