Фома кивнул.

— Вот и хорошо. Утром собирайтесь и в путь. Отправь людей из бывших рабов, пусть пригонят сюда повозки и лорхов, что остались в стойбище муйага. — Гради-ил ободряюще улыбнулся. — Мы дождемся милорда и сообщим ему наше решение.

Ганга услышала последние слова разведчика и фыркнула:

— Наше решение! Это твое решение, Гради-ил.

— Но ты его не стала оспаривать, — парировал эльфар.

Орчанка отвела глаза и промолчала. А что она могла сказать?

Умом она понимала, что он прав и ее жених поступил бы точно так же, но ее сердце женщины было против всяких авантюр. Ей хотелось семейного покоя, детей и… И еще много чего, что сейчас ей кажется недостижимым.

Утром караван из восьми повозок в сопровождении трех всадников на лорхах тронулся в путь.

«Пройдет три круга, и они достигнут границ империи, еще седмица, и они прибудут в столицу», — провожая взглядом отъезжающих, прикинул Гради-ил.

Путешествие по степи не сулило неожиданностей. Этот уголок не посещали племена орков, а разъезды пограничной стражи лигирийцев больше, чем на полдня, в степь не уходили. Да и зачем, если уже больше столетия здесь была мирная и спокойная жизнь. Орочьи набеги молодых волчат проходили в ста лигах отсюда, на перекрестке трех государств — Великого Леса, империи и Вангора, — поэтому Фома ехал на своем лорхе подремывая. Правда, пребывать в безмятежности ему мешала беспокойная Су.

— Фома, а когда доберемся до империи, мы куда поедем?

— К морю.

— А это далеко от границы?

— Ближайший порт Карьяк в двадцати пяти лигах от приграничного городка Мурав, куда мы следуем.

— А почему нельзя телепортом, так ведь быстрее? — не унималась Су.

Фома покосился на невесту. Из повозки выглянула мать девочки, еще молодая, но уже сильно увядшая, с морщинистым лицом и огрубевшими руками.

— Какая милая и любознательная госпожа! — умилилась женщина и вместо Фомы ответила: — За отцом Радзи-ила тоже охотятся, госпожа, и телепорты, скорее всего, находятся под наблюдением. Мальчик хорошо известен у себя на родине, и его могут узнать. Поэтому следует обходить такие места. Лучше всего прибыть в империю инкогнито. Мальчика можно выдать за больного слугу, пусть лежит в повозке. Вы, Фома, охранник этой госпожи, она путешествует. Только ей нужно хорошее платье, иначе не поверят.

Фома приподнял брови. То, что говорила эта женщина, было вполне здраво. Как он сам не догадался! Думал просто приехать в империю, никому ничего не объясняя. Но так было бы, если бы он прибыл в империю один. Одинокий орк никому не интересен. Но караван с людьми и эльфарами, прибывший из степи, обязательно привлечет к себе внимание.

— Су, ты взяла с собой платья, купленные в Азанаре?

Девушка удивленно уставилась на жениха:

— Нет. А зачем? Мы же шли в степь и в горы…

— Не переживайте, госпожа, — сказала женщина, — я полазила по сундукам сотника, там было что надеть. Хотела приберечь для дочки, но вам сейчас нужнее. На стоянке вы примерите наряды. Только нужны еще украшения. Знатные дамы из Снежного княжества всегда любили украшения.

Фома ухмыльнулся:

— Украшения у меня есть.

Су фыркнула. Непривычная к роскоши, нарядам и достатку, она на вычурную одежду, что носили богатые горожанки, и драгоценности смотрела с презрением. Особенно она не жаловала трусы и бюстгальтер, они жали и стесняли движения. То ли дело штаны — надел, и белья не надо. И менять не надо, можно носить хоть год.

Вечером в свете костра состоялся показ мод. Су надевала одно платье за другим, выходила к костру на обозрение женщин, и те выносили свое суждение:

— Не подходит!

Фома только кривился. На угловатой худой фигурке Су платья смотрелись как балахоны на огородном пугале. Девушка чуть не плакала:

— Да чем это платье не подходит? Одно слишком длинное, другое слишком широкое, а с этим что не так?

Она покружилась на месте и, расправив юбку, плаксиво обратилась к жениху:

— Хоть ты им скажи, Фома!

Тот, не ожидавший, что его привлекут к обсуждению, крякнул:

— Э-э-э… видишь ли, Сулейма, это платье лесной эльфарки. Снежная эльфарка никогда такое не наденет.

— Да что же это такое! — возмутилась Су. — Прямо пытка какая-то!

Но женщины были неумолимы. Их захватила стихия примерки. Они под руки увели упирающуюся девушку, и к костру она вышла в простом дорожном платье. Было оно ей чуть великовато, но это можно было списать на трудности путешествия, из-за которых девушка похудела. На сей раз женщины остались довольны.

— Фома! — Мать беременной девочки решительно подступила к орку. — Давайте сюда ваши драгоценности.

Фома достал кисет и высыпал ей на ладони с десяток различных драгоценностей.

— Так-так, — приговаривала женщина. — Цепочка пусть будет тонкая, свой амулетик повесьте на нее, госпожа. Вот так, хорошо… — Повесив амулет щита на тонкую золотую цепочку, женщина отошла на шаг, любуясь делом своих рук. — Теперь серьги. О! — воскликнула она, вытаскивая серьги с синими камнями. — Они точно такие же, как амулет. Очень хорошо. Вы, Фома, разбираетесь в красоте, — сделала она комплимент орку. — Ух ты! И колечко с чистейшим сапфиром. Теперь вы настоящая льерина. Пройдитесь, госпожа.

Су, приподняв подол платья, пошла вокруг костра.

— Батюшки! — всплеснула руками женщина.

Су нахмурилась, уперла руки в боки и сварливо спросила:

— Что еще не так? Больше мерить платья не буду!

— Мерить, льерина, не надо. Просто на вас орочьи чуни. Они не подходят к платью. Вам нужны сапожки. Подождите, я кое-что видела. Агарья! — обернулась она к другой женщине.

— Что, Ларисса?

— Агарья, не делай вид, что ты не понимаешь, чего я хочу. — Ларисса, мать беременной девочки, нахмурила брови.

— А чего ты раскомандовалась! — возмутилась Агарья. — Я теперь такая же, как и ты, свободная лигирийка…

— Вы все подданные вангорского графа Ирридара тан Аббаи Тох Рангора, — перебил ее Фома. Ему надоели эти переодевания и препирательства женщин. Он хотел побыстрее с этим покончить и лечь отдохнуть. — Ларисса — служанка льерины Сулеймы, слушайтесь ее. Она среди вас старшая. — Он сурово посмотрел на людей и оскалился. — Все понятно?

Все быстро закивали. Привыкшие подчиняться, они безропотно приняли свою новую судьбу.

— А я что? Я ничего, — засуетилась Агарья. — Сейчас принесу сапожки. Где-то они у меня были.

Вскоре она вернулась с красивыми сапожками в руках. Су примерила их, притопнула и осталась довольна.

— А теперь, госпожа, снимайте все, — сказала Ларисса.

— Зачем? — удивилась Су.

— Когда приблизимся к границе, вы переоденетесь. А сейчас трепать вещи не имеет смысла.

— Хорошо, — покорно ответила Су и принялась снимать платье.

— Стойте, госпожа! — Женщина ухватила ее за руку.

— Чего еще? — недовольно спросила Су.

— Э-э-э… льерина, девушке не пристало раздеваться прилюдно. Отойдемте за повозку.

Фома только покачал головой. Чтобы сделать из Су аристократку, с ней еще надо было работать и работать.

На вторые сутки Фома заметил орла, кружащего вдалеке на востоке. Тот что-то высматривал. В душу Фомы закралось беспокойство. Степные орлы часто сопровождали кочевья. Им так легче было добыть себе пропитание — можно было напасть на ягненка и утащить его. Если недалеко отсюда обосновалась сотня муйага, то почему другие роды не могли найти себе здесь прибежище? А их караван сейчас виден издалека. Фома пришпорил быка и поспешно поехал впереди каравана. Взобравшись на холм, он оглядел окрестности. В низине виднелась небольшая роща, из которой выходил неглубокий овраг. Вот там и остановимся, решил он.

Вернувшись, он приказал первому ездовому следовать за ним. Они свернули налево и стали огибать холм.

— Что случилось, Фома? — К нему подъехала Сулейма.

— Видишь? — Орк показал плетью на кружащего вдали орла. — Это старый орел. Ему трудно находить себе пищу, поэтому он следует за стадами, которые гонят орочьи роды. Выискивает момент и хватает ягненка.