Поскольку соображение это довольно неочевидно, имеет смысл сделать небольшое отступление. Человеческий мозг устроен таким образом, что физическую боль испытывает сразу несколько его участков — это так называемый островок, таламус, сенсорный кортекс и поясная извилина Gyrus cinguli. Роль последней особенно важна — она отвечает за автоматическую регуляцию частоты сердцебиения и связанное с ним кровяное давление. Боль вызывает сбой в функционировании поясной извилины, и чем сильнее (и внезапнее) болевое воздействие, тем сильнее проявляется несбалансированность ее функционирования. Примечательно, что за переживание как физической боли, так и эмоциональных страданий, имеющих, казалось бы, совершенно разную природу, отвечают одни и те же участки мозга. Более того, те же самые участки отвечают и за наши сопереживания чужой боли, хотя степень «погружения в сопереживание» очень сильно зависит от черт личности человека и его духовной близости (связи) со страдающим. Это все, так сказать, голая медицинская теория, из которой следует, что частота и наполненность пульса, а также гормональный и химический состав крови человека в значительной степени зависят от испытываемых им болевых нагрузок, эмоциональных переживаний и сопереживания чужим страданиям. Но вот следствие из этого общего посыла оказывается довольно неожиданным.
На боль и страдания — собственные либо испытываемые другим человеком — разные люди реагируют не просто по-разному, а диаметрально противоположно: одни испытывают шок со всеми сопутствующими проявлениями (дрожанием рук, холодным потом, учащенным малонаполненным пульсом, сужением зрачков и т. п.), другие же переживают приступ гнева (с выбросом адреналина в кровь и максимальной активизацией всех жизненных процессов). У некоторых категорий людей возможны отклонения от описанных реакций (например, беременных женщин или лиц, находящихся в измененном состоянии сознания), но в целом деление на «испытывающих шок» и «испытывающих гнев» довольно точно описывает основные человеческие реакции на боль и опасность. Об этом знали еще древние греки, проверявшие годность мужчин к военной службе посредством нанесения им пощечин. Подобную проверку обычно устраивает и тренер по боевым единоборствам или боксу, проверяя неопытного новичка в спарринге с заведомо более сильным партнером: понятно, что новичок будет побит, но для тренера важен не результат боя по очкам, а реакция новичка на боль, унижение и способность контролировать собственный страх (сразу следует оговориться, что существуют и иные способы проверки способности человека к агрессии, которые хорошо известны тренерам и находят применение в практике). Кстати, тренеры по боксу и боевым единоборствам прекрасно знают, что отнюдь не каждого мальчика с хорошими физическими задатками можно научить драться; обучаться, конечно, может любой, но вот реальный результат покажет далеко не каждый. Потому что помимо одних только физических задатков нужна еще и «заточенность на борьбу», готовность к агрессии на уровне инстинкта, нервной реакции. Атаковал, повторим, наблюдается далеко не у каждого.
Сразу необходимо оговориться, что в описанных реакциях на боль нет «хороших» или «плохих», «правильных» или «неправильных», они просто такие, какие есть. Зачастую шок воспринимается как признак слабости или трусости, но это сугубо субъективная оценка. Очень многое зависит от конкретной ситуации, которая обусловливает возникновение боли, например неподконтрольный гнев, пережитый в кресле стоматолога, может спровоцировать сердечный приступ (такие случаи известны). Психопаты в своем большинстве реагируют на агрессию приступом ярости, но никто ведь не посчитает психопата образцом для подражания. Так что нет особенного смысла в размышлениях на тему «а как лучше?», всегда будет лучше поступать по естеству, по своей природе…
Теперь, после этого необходимого отступления в область спортивной педагогики, вернемся к рассмотрению поведенческих реакций. Понятно, что человек, испытывающий шок при виде насилия, при всем желании не бросится с кулаками на противника, ибо физически не способен на это. Его модель поведения сведется либо к схеме «подчиниться и постараться никого не злить», либо — «уйти незаметно куда угодно». Другой же тип людей, испытывающих при появлении опасности гнев, реагировать будет принципиально иначе, внутренне эти люди будут ориентированы на активные действия. А таковые сведутся к схеме «напасть и победить любой ценой» либо «спасаться бегством, пока хватает сил». Бегство в данном случае вовсе не признак трусости, а осознанный выбор варианта самоспасения, подразумевающий активные действия (в отличие от варианта «уйти незаметно куда угодно»). На самом деле возможных моделей поведения куда больше, но даже перечисленных вполне достаточно для того, чтобы проиллюстрировать очевидный любому психологу тезис — группа людей, предоставленная сама себе, никогда не будет действовать единообразно. Разные люди, столкнувшись с одной и той же проблемой, увидят совершенно разные (порой прямо противоположные!) пути ее решения.
Поэтому, оказавшись под направленными на них стволами, члены группы Игоря Дятлова не могли думать и тем более действовать одинаково. Даже имея в руках ножи и топоры, они бы не стали петь комсомольские песни и не бросились бы дружными рядами на противника просто-напросто в силу психологической неготовности и неспособности применить оружие против людей.
Скорее всего, кто-то из них (видимо, девушки) принялся спорить с неизвестными, кто-то молча выполнял их команды, а кто-то, наоборот, молча не выполнял, дожидаясь, чем же разрешится ситуация. Мы знаем, что Людмила Дубинина была очень упорной девушкой, известны воспоминания ее младшего брата на эту тему, и, принимая во внимание эту черту ее характера, можно допустить, что Людмила вполне могла вступить в настырные и даже нахальные пререкания с неизвестными («Что вы тут нас пугаете, смотрите, как бы вас самих не посадили!»). В этом ее могли поддержать еще несколько человек, и шум, вполне возможно, спровоцировал первое применение насилия со стороны лиц, угрожавших оружием.
Предположение это, с одной стороны, чисто гипотетическое, а с другой — близкое к истине, хорошо вписывающееся в известные нам факты.
При анализе «естественнонаучных» и «уфологических» теорий их сторонники обычно обходят скромным молчанием тот факт, что практически все члены группы Игоря Дятлова имели явственные телесные повреждения, не представляющие серьезной угрозы здоровью. Обычно упоминают о тяжелых травмах Тибо, Золотарева и Дубининой, самые продвинутые исследователи невнятно упоминают о травмировании Слободина, но при этом все молчат о том, что телесные повреждения имелись и у всех остальных членов группы. Вообще у всех!
В самом деле, лицо Зины Колмогоровой было покрыто кровоподтеками, которые хорошо заметны даже под слоем траурного грима на фотографиях, сделанных во время похорон; на кистях ее рук отмечены многочисленные кровоподтеки и ссадины, особенно «говорящая» ссадина представляет собой скальпированную рану длиной 3,2 см и шириной 2 см на кисти правой руки. Сторонники «естественнонаучных» гипотез уверяют, что она получила эти раны при сборе хвороста и веток внизу, у кедра. Но невозможно представить, как можно получить скальпированную рану, ломая пихтовые ветки голыми руками, зато механизм ранения моментально станет понятен, если мы представим в правой руке Зины нож, который она пыталась удержать изо всех сил, а кто-то у нее этот нож отнимал. У Георгия Колеватова мы видим сломанный нос, повреждения шеи в районе щитовидного хряща и некий «дефект мягких тканей» на правой щеке. У Игоря Дятлова — синяк по спинке носа длиною 2,0 см, запекшаяся кровь на губах, ссадины на обеих скулах, причем на левой скуле две ссадины имеют длину 3,0 см, а в дополнение к этому — ссадины на лобных буграх и над левой бровью. У Юрия Дорошенко мы опять видим, как и в случае с Игорем Дятловым, кровь на губах, но помимо этого — кровь в носу и ухе. На нижней трети его правого предплечья эксперт зафиксировал по меньшей мере три красно-бурые ссадины, причем довольно приличные, длиною 4,0; 2,5 и 5,0 см. Фактически вся нижняя часть правого предплечья Юрия Дорошенко представляла собою сплошной синяк. Совершенно невозможно понять, как такие ссадины можно получить при ломке веток. Зато все встает на свои места, если вспомнить, что именно правым предплечьем человек-правша станет прикрывать свою голову от ударов как в положении стоя, так и лежа. Причем боксерская или какая-то специальная подготовка для этого не нужна — человек будет прикрывать голову просто в силу врожденных рефлексов.
