Энни вышла с трубкой из комнаты и вернулась с футляром для контактных линз. Не прекращая разговаривать, она вынула линзы из глаз и оглянулась на Фрэнка безумным, расфокусированным, близоруким взглядом.

Дейли махнул, напоминая о своем присутствии, Энни улыбнулась.

— Мне пора. Я тебя тоже очень люблю, — сказала она и чмокнула в трубку. Потерев глаза кулаками, она вернулась к столу и близоруко уставилась на снимки.

— Я лучше пойду. Много дел, — сказал Фрэнк и принялся снимать книжки со снимков.

Вдруг Энни ухватила его за рукав:

— Постой-постой.

Фрэнк посмотрел на нее, потом на фотографию у нее в руках.

— Что такое? — наконец спросил он. Она ткнула пальцем в вертолет:

— Посмотри сюда.

— Куда? — не понял Фрэнк. — На вертолет?

— На полоски.

— Где ты нашла полоски?

— На фюзеляже.

— Не вижу никаких полосок, — покачал головой Фрэнк.

— Вот, — ткнула она пальцем в размытое пятно на задней части.

Фрэнк вгляделся.

— Все равно не вижу.

— Это американский флаг.

— Бред!

— А ты прищурься.

Фрэнк прищурился — и хлопнул себя по лбу.

— Американский флаг, — повторила она. — Самый настоящий. Полоски направлены вот так, — добавила Энни, проведя пальцем вдоль фюзеляжа. — Теперь видишь?

Да, она права. Та самая «решетка», на которую Дейли обратил внимание еще в «Паноптиконе», оказалась флагом. Сейчас, после объяснения, не заметить его казалось невозможным — так же, как и увидеть в лупу.

— Вот теперь я совсем запутался, — признался Фрэнк. — Опять концы с концами не сходятся.

— Как ты думаешь, это военный вертолет? Он пожал плечами.

— Возможно. А может, он просто с корабля, который ходит под американским флагом.

Энни села на стул верхом и зевнула.

— Скажи, — поинтересовался Фрэнк, — если Копервик здесь, то где ваш корабль, «Рекс мунди»?

Энни подумала и ткнула пальцем в пятно на столешнице, в полуметре от фотографии.

— Примерно здесь. Мы добирались на снегоходах, причем очень долго.

Фрэнк еще немного пощурился на пятно, желая убедиться, что оно действительно сливается в американский флаг. Затем собрал книжки, скрутил снимки и запихнул их в картонку. Он решил еще раз съездить в «Паноптикон» и раздобыть снимки корабля.

— Как называется порт?

— Нет там никакого порта, — развела руками Энни, — а названия тем более. Мы просто бросили якорь у берега.

Так, значит, никаких снимков, с облегчением подумал Фрэнк. Счет на кредитке давно ушел в минус, а фонд вряд ли одобрит сделанные траты, не говоря уже о новых расходах.

Энни, зевая, проводила гостя до двери.

— Я встаю в шесть утра, — извинилась она.

— Ну, это легко исправить. — Внезапно ему очень захотелось ее поцеловать. Но когда он к ней наклонился, она отпрыгнула и затараторила: как хорошо, что он тоже все знает и теперь между ними нет дурацких секретов, поэтому, пожалуйста, позвони, если выяснишь что-нибудь новое.

И выставила его за дверь. Как школьница.

Звали его Томас Б. Олень, а смешным его имя было потому, что Б. означало «Бегущий». Он был родом из восточной Монтаны, из племени сиу, и считался экспертом по химическому и бактериологическому оружию. Его офис расположился на седьмом этаже Национального института государственной безопасности.

Фрэнк представился на входе и уселся ждать в элегантно обставленной приемной, листая свежий выпуск «Экономиста».

Он познакомился с Бегущим Оленем на конференции, посвященной терроризму, которую провел военный колледж сухопутных войск. Большая ее часть состояла из выступлений тупых качков из Пентагона и ученых мужей — частных консультантов. На конференцию съехались пижоны из Белого дома, министерства обороны, управления юстиции и прочая шушера. Присутствовали и дама из научных лабораторий ФБР, и кто-то из Академии врачей «скорой помощи». Фрэнка больше заинтересовали не столь лощеные личности, а те, кто первым оказывается на месте несчастья. Он познакомился с начальником арлингтонской пожарной команды, медсестрой из Фэрфакса и измученным постоянными заботами администратором из нью-йоркской службы спасения.

Эти люди редко оказываются на виду и нечасто тешатся оптимизмом. Спасатели, которых вызвали на химическую атаку, скорее всего пострадают от нее больше всех. Да и что они могут? Полевых госпиталей, коек в больницах, даже мест в моргах не так уж и много. Полевые госпитали требуют регулярного обеззараживания, поэтому при большом числе жертв они практически встанут. Кстати, насколько повысится производительность хирургов и прочих врачей, если придется, не снимая, носить защитные костюмы? Проще говоря, газовая атака на один нью-йоркский небоскреб парализует систему здравоохранения всего города на целый час.

Бактериологическая атака на порядок опаснее, потому что ее невозможно заметить сразу. Она проявляется постепенно, а когда количество заболевших превысит эпидемиологический барьер, действовать поздно — остается только хоронить мертвых. Или сжигать. К тому времени, в зависимости от патогена, начнут умирать и сами врачи.

Такую конференцию долго не забудешь.

— Фрэнк? — В дверях появился Бегущий Олень в блистательном костюме от Армани. — Я так и думал, что это вы! Пойдемте.

Они прошли по выстланному ковром коридору, беседуя про «Вашингтон пост» и модный ресторанчик на восточной окраине, где подают лучший крабовый пирог в городе. В кабинете Олень кивнул на кожаный стул и уселся за огромный стол красного дерева. За его спиной окно во всю стену открывало великолепный вид на город.

Бегущий Олень первый перешел к делу:

— Так что случилось?

— Я напал на странную историю, — развел руками Фрэнк. — Хотел задать вам пару вопросов. — Он виртуозно уместил свой рассказ в десять минут, начав с Архангельска и своих приключений в гостинице «Ломоносовская».

Сначала Олень немало повеселился, затем постепенно его лицо становилось все серьезнее и серьезнее.

— Вы уверены, что ФБР об этом известно?

— Да, — кивнул Фрэнк. — И Пентагону тоже.

— Хорошо, тогда кто забрал трупы?

— Не знаю, — ответил Дейли. — Сначала я подумал, что...

— Иракцы?

— Как вы догадались? — изобразил удивление Фрэнк.

— На них подозрение падает в первую очередь. Чуть что — Ирак виноват.

— Вы так не думаете?

— Нет. Зачем им это надо?

— Не знаю, — пожал плечами Дейли. — Смертельно опасный вирус...

— "Смертельно опасный" — понятие относительное, — перебил Олень. — В случае с гриппом к тому же требуется огромная работа, чтобы получилось пригодное оружие. Столько возни...

— Какой возни?

— У разных вирусов различные свойства. Некоторые почти невозможно уничтожить, другие — очень хрупкие. Если требуется сделать бактериологическое оружие из гриппа, то нужен особенно вирулентный штамм, с повышенным показателем смертности. Затем придется вычислить оптимальный метод распыления. Это очень большая работа. На настоящий момент изучен не один десяток вирусов и токсинов, и незачем плавать за Полярный круг.

— Какие именно вирусы?

— Сибирская язва. Ботулин.

Фрэнк чиркнул в блокноте.

— Разве их можно достать? Олень развел руками:

— Любой сотрудник университетской или коммерческой лаборатории или даже любой человек с бумажкой, что он ученый, может заказать все необходимое по почте. Туляремия, чума, сибирская язва — выбор почти безграничен. Зачем заново изобретать колесо, если нужно бактериологическое оружие? Существует множество общедоступных книг, в которых подробно описывается весь процесс, включая и способы распространения.

— Какие, например? — спросил Фрэнк, лихорадочно заполняя в блокноте страницу за страницей.

— Аэрозольные баллончики. Клещи и блохи. Летучие мыши. Бомбы...

— Летучие мыши?!

— Разумеется! И голуби. Даже дельфины!

— Не может быть!

— По-вашему, я вру? — хмуро посмотрел на него Олень.

— Что же с гриппом? — переспросил Дейли, заерзав на стуле. — Вы говорили...