— Что, в Адирондаке?

Фрэнк кивнул.

— Еще неизвестно, она ли это, — пожал плечами детектив.

— Конечно. Но если она? Крамер нахмурился:

— Не знаю, возможно, вы и правы. Может, «Храм» и замешан. Правда, улик нет...

— А если это все-таки не «Храм»?

— Скажем так: окружному прокурору следует потщательнее искать мистера Бергмана.

Об этом Фрэнк раньше не думал.

— Неужели?

— У Бергманов были серьезные проблемы, — доверительно приглушил голос Крамер.

— Какие?

— Не имевшие никакого отношения к сыну, — ответил детектив. — Это, конечно, не мое дело, но незадолго до исчезновения Бергман перевел кучу денег на Каймановы острова.

— Вот уж понятия не имел, — произнес Фрэнк.

— Вы с Таттлом говорили?

— С тем типом из прокуратуры в Лейк-Плэсиде?

— Да.

— Только по телефону.

— Можете у него спросить. Хотя он вряд ли расколется. Это их основная зацепка.

Фрэнк немного подумал над словами Крамера и решил сменить курс:

— А эксгумация была?

— Нет, — покачал головой детектив. — Они ее почти добились, но «Храм» выиграл апелляцию. У него все бумажки были в ажуре, с печатями, подписями, заверенные у нотариуса. Завещание. Парень хотел, чтобы его похоронили на территории «Храма», и не желал, чтобы его останки «оскверняли».

Появился официант со счетом. Фрэнк протянул ему свою «Визу», гадая, не прикрыли ли ее в банке.

— Послушайте, с кем из команды корабля вы говорили?

— С «Хрустального дракона»?

— Да, я тоже хотел бы с ними поговорить. Крамер поджал губы.

— Это несложно. Дайте номер вашего факса, я перешлю, что у меня есть.

— Как там, в Лейк-Плэсиде? — спросил Дейли, дав номер.

— Ухоженное местечко, — покачал головой Крамер. — На широкую ногу живут. Деньжата у них явно водятся. Вождь чокнутый, но кому какое дело?

Они расстались на стоянке. Крамер поблагодарил за обед, пообещал связаться, если «что появится на горизонте», прыгнул в «ягуар», махнул рукой, с ревом разогнался и был таков.

Фрэнк проводил его взглядом, сел в свой «сааб» и задумался. Возможно, Крамер и не врал, но Дейли с первого момента встречи не покидало ощущение, что тот играет хорошо продуманную роль. Чтобы Фрэнк выкинул все из головы. Зачем, интересно? Большинство частных детективов не боятся славы. Чем чаще про них пишут в газетах, тем больше у них клиентов.

Выехав со стоянки, Фрэнк пожалел, что разболтал о своем расследовании, а в особенности — о подозрениях насчет утонувших.

В нескольких кварталах от ресторана он пожалел еще сильнее. У супермаркета стоял «ягуар», а Крамер тараторил что-то в трубку телефона-автомата.

Дайтона-Бич, Флорида

Джин Обердорфер был на пенсии, как и большинство жителей Пайн-Крик. Во Флориду он переехал полгода назад, торжественно поклявшись, что ноги его больше не будет на треклятом севере.

Пайн-Крик, построенный вокруг поля для гольфа, мало чем отличался от прочих флоридских поселков. Однако кое-чем все-таки отличался, и с этим был согласен любой гольфист, дошедший до восьмой лунки.

Рядом с полосками — переходом через нечто очень похожее на асфальтовую дорогу — торчал знак «БЕРЕГИСЬ САМОЛЕТА».

Во Флориде, как и везде, застройщики предпочитали незанятые участки, чтобы не тратиться на снос. Поэтому они много лет не обращали на Пайн-Крик никакого внимания, считая аэродром времен Второй мировой войны лишней заботой. Зачем тратить деньги на уничтожение посадочных полос, если в достатке незастроенной земли?

Там, где остальные видели помеху, застройщик Пайн-Крик увидел великолепную возможность. Благодаря ему Пайн-Крик сделался излюбленной гаванью для владельцев частных самолетов, таких как Джон Траволта и Джин Обердорфер.

Главный ангар и взлетные полосы были такими же, как на аэродромах, где Обердорфер держал свою «Сессну» раньше. Благодаря тому, что у каждого дома в Пайн-Крик стоял ангар, к которому вела отдельная рулежная дорожка, взлететь здесь было не сложнее, чем завести машину. На то, чтобы оказаться в небе, требовалось пять минут.

Обердорфера, которому для выполнения задачи требовался частный самолет и личный ангар, это вполне устраивало.

Как обычно, он поднялся в полшестого, сделал зарядку, помедитировал и к семи отправился на поле для гольфа. Он любил гольф, хотя играл, по правде сказать, довольно посредственно. Сегодня — особенно плохо. Ни в одном прогнозе дождя не обещали, но на горизонте начали собираться тучи. Не к добру.

С другой стороны, если дождь немного подождет, то метеорологические условия идеальные. Ветер с востока, двадцать пять градусов, высокая влажность. Хотя все это не важно. Можно вылететь и завтра, и послезавтра. Главное, чтобы погода не подкачала...

Все-таки с такими мыслями особо не поиграешь. Драйвы как магнитом притягивались к песчаным бункерам, про путы лучше вообще не вспоминать.

— Ах, чтоб тебя! — не сдержался Обердорфер, когда мячик на четырнадцатой лунке в очередной раз закатился в раф[14]. — Можно я переиграю последний удар?

— Тебе не последний удар, тебе игру переигрывать надо, — заявил Джонсон под всеобщий хохот.

К полудню они вернулись в клуб и пообедали — за его счет, чтобы не проходил восемнадцатую лунку с отставанием в девять очков. К двум Обердорфер вернулся домой. Погода держалась, барометр стоял на месте, ветер не переменился. Час спустя он был в ангаре.

Снарядить самолет в частном ангаре — раз плюнуть. Оборудование для распыления достаточно примитивно — это шланг, закрепленный под крыльями, с двадцатью выпускными отверстиями. Все, что понадобилось, оказалось в наличии в местном магазине.

Сам фильтр был довольно большой, но все-таки уместился сзади, на пассажирском сиденье. Раньше его использовали для распыления инсектицидов. Откуда он в штабе — непонятно, да и все равно. Зато с воздушным компрессором. Заряди его водой, введи необходимые ингредиенты, в воздухе нажми на кнопку — и за самолетом потянется густой, но едва заметный шлейф.

Обердорфер решил дождаться полпятого вечера. В Пайн-Крик, как и на большинстве маленьких аэродромов, никто не контролировал взлеты и посадки. Для местного полета можно было даже не регистрироваться. Многие, и в особенности владельцы старых самолетов, часто взлетали просто так, выкинуть в воздухе несколько штучек и перевернуться «бочкой», просто чтобы не потерять форму. Сейчас небо было пустым, и никого на взлетной полосе (бывали к ней и очереди, но только по выходным).

Обердорфер погрузил фильтр на заднее сиденье, набросил сверху куртку, отступил на пару шагов и полюбовался трудом рук своих. Даже вблизи шланг с выпускными отверстиями под крыльями было почти не видно.

На крыше ангара вяло дергался рукавный флюгер. Сверху было прекрасно видно, что Флорида почти полностью застроена. Ближе к Орландо несколько ферм радовали глаз яркой зеленью. Куда ни глянь, везде простирались поселки, городки и торговые центры. Тем лучше. Чем больше народу, тем лучше"

Пайн-Крик находился всего в десяти километрах от моря, и через пять минут Обердорфер уже пролетал сгрудившиеся на побережье отели и дома. Он решил распылить состав по прямой — об остальном позаботится ветер.

Промахнуться невозможно.

Прямо под самолетом по белесому пляжу ползли машины, их было даже больше, чем отдыхающих. Полпланеты залито асфальтом, а этим идиотам обязательно надо разъезжать по пляжу!

Гады.

Обердорфер снизился и включил воздушный компрессор. Пошла волна!.. Самолет несся над пляжем, компрессор ревел, за крыльями клубился густой туман.

Окружной прокурор Кэл Таттл — немолодой человек с рыхлым лицом — не отличался разговорчивостью. Фрэнк спросил, кто нашел труп.

— Собака туристов.

Удивлен ли он находке? Таттл склонил голову набок.